– Давай к аппарату. Развернем его антенну и обратно, – услышал Грачев в шлемофоне голос Ефимова, покинувшего вслед за ним шлюзовой отсек. Почему-то тот избегал говорить «Зодиак», предпочитая называть космический аппарат обезличенно, как сейчас.
Старшим проводимых в открытом космосе работ был назначен Ефимов, поэтому Грачев сейчас же перевел взгляд от окруженной сверкающим ореолом облаков Земли на него и вслед за первым бортинженером спланировал к бочкообразному корпусу «Зодиака». Он немного перестарался – слишком сильно открыл выпускной клапан пневматического двигателя, и вырвавшаяся из скафандра реактивная струя сжатого воздуха швырнула его прямо на стремительно надвинувшийся борт космического аппарата. Грачев поспешно выставил перед собой руки, тем не менее удар о защищенный теплозащитным покрытием корпус «Зодиака» оказался на редкость сильным. Даже многослойные специальные перчатки космического скафандра не смогли смягчить его. Ладони и запястья пронзила острая боль, и Грачев запоздало сообразил, что едва не сломал себе руки. А ведь на тренировках он довольно ловко управлялся с пневматическим двигателем космического скафандра. Странно. Или всему виной его волнение от выхода в открытый космос.
Ефимов оказался более осторожен и без рискованных приключений переместился к «Зодиаку», зависнув возле его нераскрывшейся антенны. Плавно регулируя тягу своего двигателя, Грачев подплыл к нему.
– Что случилось? – обеспокоенно спросил он.
– Слишком сильно газанул, – ответил Грачев.
Ефимов внимательно взглянул на него через стекло своего скафандра, но ничего не сказал.
– Ладно. Давай займемся антенной.
Он достал из вшитого в скафандр нагрудного кармана специальный ключ, с помощью которого ослабил натяжение крепежа лепестков параболической антенны. Одновременно с ним Грачев, держась одной рукой за антенный штырь, потянул на себя крайний лепесток. Ему пришлось немало повозиться. Перчатка скользила по отполированной до зеркального блеска металлической поверхности. Тонкий металл выскальзывал из пальцев. Грачев ухватился второй рукой за стержень опорного каркаса, это позволило увеличить усилие. И антенный лепесток, остававшийся неподвижным семнадцать лет, сдвинулся с места. Войдя в зацепление с другим лепестком, он тоже потянул его за собой, тот – следующий. И вот уже вся антенна, подобно вееру, стала медленно раскрываться.
– Отлично, парни! – по рации прокомментировал старания своих товарищей подполковник Никольский, наблюдавший за действиями Грачева и Ефимова по экрану своего монитора. – Давайте заканчивайте с ней.
– Сейчас… Уже немного осталось, – тяжело дыша отозвался Грачев.
Работа потребовала от него напряжения всех физических сил. Несмотря на исправно работающую систему климат-контроля, поддерживающую внутри скафандра постоянную температуру плюс восемнадцать градусов, он от натуги потел. Но то, что нераскрывшаяся антенна постепенно разворачивается, придавало ему дополнительные силы. Замкнув круг, Грачев соединил крайние лепестки друг с другом. После чего антенна приобрела вид вогнутой чаши с торчащим из ее центра штырем излучателя.
– Можно затягивать, – сквозь зубы прохрипел он.
Орудуя ключом, Ефимов принялся затягивать ослабленные гайки. Но одна из них, которая перед этим провернулась вообще без всяких усилий, отчего-то даже не сдвинулась с места. Он усилил нажим, но это не помогло – гайка словно приросла к шпильке. Ефимов перехватил ключ, взявшись за самый край рукоятки, чтобы увеличить плечо, и изо всех сил крутанул его. Гайка легко повернулась, ключ сорвался с нее и, вырвавшись из руки космонавта, врезался в защитное стекло его скафандра. Ефимов непроизвольно зажмурился и, оттолкнувшись от антенны, отпрянул назад. В тот же миг незамеченный им остроконечный стержень опорного каркаса передающей антенны «Зодиака», словно стилет, пробивающий рыцарские доспехи, пронзил оболочку космического скафандра. Охлажденная почти до двух сотен градусов стальная игла вошла в человеческое тело. Вместе с ней в живую плоть ворвался космический холод, замораживая сокращающиеся мышцы и текущую по жилам кровь.
– Товарищ майор! – окликнул Ефимова Грачев, увидев, что тот не пытается достать выроненный инструмент. – Константин…
Странная неподвижность Ефимова заставила Грачева оборвать фразу на полуслове. Держась за выступающие конструкции антенны, он перебрался к нему и, заглянув в стекло его скафандра, увидел перед собой окоченевшее лицо мертвеца…
Грачев на руках отбуксировал тело своего погибшего товарища к космическому кораблю. Размеры выходного люка позволяли космонавтам покидать космический корабль только по одному. И ему пришлось сначала втолкнуть в люк тело Ефимова в скафандре и лишь затем втиснуться в шлюзовой отсек самому. Встретивший Грачева после шлюзований Никольский решил не снимать с Ефимова скафандр, чтобы не повредить его заледеневшее тело. Оставив погибшего товарища в шлюзовом отсеке, они вернулись в кабину корабля.
Никольский, белый как мел, занял место командира и, взяв в руки микрофон дальней связи, соединился с Центром управления полетами.
– Приказ выполнен, – доложил он начальнику Центра управления полетом. – Нераскрывшаяся антенна космического аппарата «Зодиак» переведена в рабочее положение. При выполнении порученного экипажу задания первый бортинженер майор Ефимов… – Последние слова давались с трудом. Никольский сделал паузу и, проглотив подступивший к горлу комок, закончил: – Погиб.
* * *
Здание, где располагался Командно-измерительный комплекс космических войск, протянулось на целый квартал. Кроме своих внушительных размеров, от соседних строений КИК отличало наличие на крыше здания многочисленных антенн дальней спутниковой связи, защищенных колпаками радиопрозрачных укрытий. По этим отличительным признакам Егоров без труда нашел Командно-измерительный комплекс, хотя впервые оказался в Краснознаменске. На отведенной под автостоянку огороженной площадке выстроились в ряд не менее пяти автомашин со спецномерами Министерства обороны и проблесковыми маячками на крышах, из чего Егоров сделал вывод, что здесь собралось все высшее командование космических войск.
Когда он поставил невдалеке свою машину, к нему тут же подбежал солдат-срочник с красной повязкой на рукаве и регулировочным жезлом в руке, но, взглянув на предъявленное Егоровым удостоверение старшего оперуполномоченного ФСБ по особо важным делам, виновато отошел в сторону. Дежурный прапорщик на входе отнесся к служебному удостоверению Егорова куда более внимательно, но, даже старательно изучив документ, отказался пропустить оперативника в здание, правда, уступив настойчивым требованиям Егорова, вызвал коменданта. Комендантом объекта оказался пожилой полковник предпенсионного возраста, который наконец и вызвал на КПП представителя военной контрразведки.
Увидев перед собой майора Ушакова, который помог ему пройти на пресс-конференцию в Росавиакосмосе, Егоров облегченно вздохнул. Контрразведчик тоже узнал коллегу из управления по борьбе с терроризмом и, подойдя к Егорову, удивленно спросил:
– Вы ко мне? Что-нибудь случилось?
