Четыре первых цифровых поля на экране уже обнулились. В двух других сменяющиеся цифры отсчитывали секунды последней минуты. Вцепившись рукой в тянувшийся к «Зодиаку» жгут проводов, Егоров вырвал его из компьютера. Обратный отсчет не остановился. Егоров похолодел. Что, если процесс инициации цепной реакции уже запущен и таймер просто отсчитывает оставшееся до взрыва время?! Он подбежал к «Зодиаку». Внутри вскрытого корпуса космического аппарата все оказалось совсем не так, как на лобановской схеме. Единственное, что сразу узнал Егоров, настроечный блок. На нем тревожно перемигивались красные и оранжевые лампочки. Значит, процесс действительно уже идет. «Как происходит подрыв? Центральная батарея выдает электрический импульс, который по силовому кабелю поступает на электродетонаторы», – вспомнил Егоров слова Лобанова. Где же, черт возьми, эта батарея?! Егоров пробежал глазами по переплетенным проводам, выделяя среди них те, которые подключили террористы. Толстый жгут на конце разветвлялся на множество мелких проводов. Большая часть из них шла к настроечному блоку, другие просто болтались в воздухе, но некоторые уходили к штепсельным разъемам, являвшимся не чем иным, как клеммами аккумуляторной батареи! Егоров вцепился в силовой кабель, рванул, но не смог оторвать его от батареи – разъемы прикипели намертво. Черт! Егоров сделал шаг назад. Его взгляд упал на выроненный террористом нож. Пилообразная насечка на обухе ножа предназначалась для резки проволоки, значит, подойдет и для разрезания проводов. Егоров схватил нож и несколько раз с силой полоснул обухом по кабелю. Зубья стальной пилы вспороли оплетку и вгрызлись в металлический сердечник. Из кабеля брызнули искры. В сжимавшую рукоятку ладонь вонзились миллионы раскаленных игл. «Зодиак» отчаянно боролся с ним. Егоров стиснул зубы, надавил, еще глубже вонзая пилу в неподдающийся сердечник, и… кабель лопнул. Последний раз вспыхнули и погасли на настроечном блоке сигнальные лампочки. Созданный руками людей чудовищный атомный монстр стал безопасен…
Внезапная судорога, пронзившая тело, словно удар тока, заставила Халима открыть глаза. Левый глаз нестерпимо болел, и перед ним все плыло в какой-то багровой пелене. Но бесстрашный шахид может сражаться и с одним глазом. Халим повернулся к компьютеру. На экране светились одни нули. Значит, взрыва не произошло. Презренный гяур что-то сделал с бомбой. Только за это он должен был умереть. Пистолет гяура валялся неподалеку. Халим ужом метнулся к нему и, схватив оружие, направил пистолет в затылок стоявшего рядом с бомбой врага. Указательный палец потянул спусковой крючок, но еще не успел выбрать свободный ход, как сзади раздался выстрел. Выпущенная пуля ударила Халима между лопаток, выбив из него жизнь…
Обернувшись на звук выстрела, Егоров увидел в дверном проеме Ватутина. Александр сидел на полу, сжимая в руке пистолет, и через силу улыбался.
– Вот и отпускай вас одного, – пробормотал он и, указав стволом пистолета на труп террориста, укоризненно добавил: – Сами же учили: никогда не оставлять врагу оружие, даже если он мертв.
Егоров благодарно кивнул:
– Спасибо.
Нагнувшись за своим пистолетом, из которого террорист едва не застрелил его, Егоров заметил, что все еще сжимает в кулаке его нож. Он разжал пальцы и едва не закричал от боли. Нож вывалился из руки вместе с кусками обгоревшей кожи. Егоров взглянул на свою обезображенную ладонь и тотчас отвел взгляд. Вид ноздреватого кровоточащего мяса вызвал у него новый приступ тошноты.
– Пойдем. Надо выбираться отсюда.
Ватутин не успел ответить. За стенами грузового отсека раздался топот множества ног. Мгновенно развернувшись, Александр вскинул пистолет, но услышав: «Товарищ полковник! «Берег»! Вы здесь?!», – опустил его.
– Здесь! Несите скорее бинты и аптечку! – отозвался Ватутин и, переглянувшись с Егоровым, добавил: – И еще закурить.
* * *
Кое-как пристроив на коленях спутниковый терминал, Егоров левой рукой набрал номер генерала Локтионова. Правая была туго обмотана бинтами и напоминала культю.
– Слушаю!.. Слушаю! – донесся из трубки через несколько секунд далекий, но хорошо узнаваемый голос начальника антитеррористического управления. По высветившемуся на своем аппарате номеру он уже понял, кто вышел на связь.
– Товарищ генерал-лейтенант… – четко выговаривая слова, начал Егоров.
– Слушаю! – нетерпеливо повторил Локтионов. Трансляция шла через спутник, и сигнал доходил до Москвы с секундным запаздыванием.
– Задание выполнено. Контроль над «Зодиаком» восстановлен. Террористы уничтожены. Захваченное ими судно и команда освобождены…
– Как все прошло? – перебил его Локтионов.
– Тяжело, но мы справились, – сменив тон, ответил Егоров.
– Потери?
– Трое: двое водолазов и один боец из группы Ватутина.
– А как сам?
Егоров вздохнул:
– Я в порядке.
– Молодцы! Поздравляю! Подробности доложишь позже! Оставайтесь на месте! Вас вместе с «Зодиаком» заберет тот же десантный корабль! Я немедленно отдам соответствующее распоряжение!.. Вы даже не представляете, что вы сделали!
– Ну почему же, – ответил Егоров, но Локтионов уже отключил связь.
Егоров вставил трубку в гнездо и закрыл служившую антенной крышку спутникового терминала. Перед ним бойцы из группы Ватутина раскладывали на берегу тела уничтоженных террористов, которых привезли с сухогруза на конфискованной рыбацкой шхуне. Сами рыбаки по-прежнему оставались в лагере и не участвовали в этой неприятной процедуре, иначе наверняка посчитали бы свою лодку безнадежно оскверненной. В центре бухты на якоре стоял освобожденный сухогруз, где матросы судовой команды уже принялись драить палубу, смывая с нее пятна крови и сметая тугими струями воды за борт стреляные гильзы. По распоряжению Егорова их пропускали везде, кроме грузового трюма, где под охраной шестерки боевых пловцов покоился «Зодиак».
Егоров поднял глаза к небу. Там с криками носились стаи чаек, вернувшиеся в бухту, едва смолкла перестрелка. Большинство птиц кружило над индийским сухогрузом в ожидании выброшенных за борт отбросов. Другая часть носилась над разложенными на берегу трупами, явно рассчитывая поживиться падалью. Егорову всегда нравилось наблюдать за животными, но сейчас один вид жирных птиц, слетевшихся на запах мертвечины, вызвал у него отвращение. Нужен был какой-то светлый образ, чтобы отрешиться от давившей на мозги кровавой реальности. И он нашел его.
Вновь, развернув спутниковый терминал, он набрал домашний номер Людмилы.
– Алло? – прорвался сквозь шум эфира нежный женский голос.
– Привет. Это я…
Людмила не дала ему договорить:
– Андрей! Это ты?! Где ты?! Ты вернулся?! Скорее приезжай!
– Пока еще нет, но скоро приеду. Я уже закончил с делами.
– Слава богу, – облегченно выдохнула Людмила. – Значит, не зря я каждый день молилась. – Она несколько раз всхлипнула.
