Готовить еду она была не в состоянии, поэтому заварила чаю покрепче, нарезала хлеб потолще и как следует намазала его маслом. Хорошо бы сейчас еще варенья…
Может, зря она шуганула Анфису? Было бы к чаю яблочное повидло. Но нет, Тоня представила, как Анфиса с топотом носится по всему дому, трогает руками чужие вещи и болтает, болтает, так что голова у Тони начинает пульсировать болью. Вот, кстати, надо было сразу к шишке холодное приложить.
Так что обойдемся, чем есть. Тоня откусила бутерброд и глубоко задумалась.
Хоть дядька и твердил все время, что Тоня глупа как пробка, но в данном случае ума большого не надо, чтобы догадаться: дело в этом доме нечисто. Видно, рыльце-то у хозяина этого Самохина в пушку, раз его ищут все, кому не лень — и бандиты, и компетентные органы, вот только непонятно, какие точно.
Правильно сказали, что сторож Владимир Борисович — тот еще прохиндей, удрал в неизвестном направлении, поскольку знал, что не будет в этом доме покоя. Просто так собаку бросить, видно, совесть не позволила, а скорее всего побоялся, что хозяева вернутся, узнают, что пес с голоду умер, так ему мало не покажется.
Деньги-то хозяйка ему на собаку, конечно, оставила, тут Анфиса не наврала. И вообще, правильно она этого сторожа оценила, нет у нее к нему доверия. А Тоня, как всегда, в дураках — полезла в пекло по собственному желанию.
Самое умное, что можно сейчас сделать — бежать отсюда как можно скорее. А что, сесть в машину да и уехать. Ключи от дома у Анфисы оставить. Или под крыльцо подсунуть. Конечно, это не самое надежное место, ну и ладно.
Да, но Рик? Как же она может бросить собаку? Ведь Владимир Борисович две недели точно не вернется, да и потом-то вряд ли. И тогда Рик умрет с голоду, а скорее всего его раньше пристрелят либо бандиты, либо эта ненавистница собак Соколова.
Взять Рика с собой? Но куда она его повезет? У нее нет ни жилья, ни денег, чтобы снять квартиру, да и кто пустит квартирантку с такой большой собакой?
И как же так получилось, что она оказалась совершенно одна, просто как перст, как дуб среди долины ровной? Нет у нее ни друзей, ни родственников, ни человека надежного, чтобы можно было к нему обратиться и чтобы помог в трудную минуту?
А вот так и получилось, что Тоня — законченная неудачница. Чему ж тут удивляться? Никогда ей не везло, а сейчас уж полный край настал. А она-то надеялась, пыталась как-то бороться, притчу о лягушках в сметане вспоминала. Дескать, одна лягушка лапки опустила, сдалась да и утонула в сметане. А другая — смелая и целеустремленная — не сдалась, работала лапками, сбила из сметаны масло, да и выскочила из горшка. Это в школе им об этом учительница рассказывала, а Тоня тогда еще подумала — кто это масло есть будет, после лягушки-то…
В общем, вранье это все, от судьбы не уйдешь, уж Антонина-то это точно знает.
После окончания колледжа пошла она работу искать. Знакомств никаких, связей тоже — прочитает в газете, что нужен секретарь, да и звонит туда. Половина мест к тому времени было уже занято, остальные по голосу ее определяли, что не подходит. В пару мест съездила, там какие-то фирмочки зачуханные, так и то начальник, как посмотрит на Тоню, на лице сразу разочарование проступает. А кого он ждал-то на мизерную зарплату, «мисс России», что ли?
Лето прошло, и тетя Лина устроила ее в тот же колледж в деканат. Работа унылая, зарплата — одни слезы. Все Тоню шпыняют, до последней уборщицы. Дядька в открытую радуется — говорил, орет, что ничего путного с нее не выйдет, так оно и получилось, даже в секретарши не берут! Да куда тебе, милая, там же с начальством спать надо, а на тебя, уродину, кто польстится… И так далее в таком же духе.
Прокантовалась так Тоня года полтора, а потом привалила ей неожиданная удача.
То есть это она так сначала подумала. Одна родительница, чья дочка уж такая оторва попалась — ничего делать не хотела, учебу прогуливала, преподавателям хамила напропалую, на Тоню внимание обратила. Она, мамаша оторвы этой, часто в колледж таскалась, уж очень надеялась, что дочка доучиться сумеет, все-таки при деле ребенок. А муж у нее какой-то был бизнесмен. Как раз у него секретарша уволилась, так женушка Тоню ему и сосватала. А для чего — это Тоне в первый же день на новой работе сотрудницы объяснили.
Хозяин фирмы, муж этой тети, оказывается, жуткий бабник был. И шел по пути наименьшего сопротивления, то есть предпочитал спать с секретаршами.
Все было бы отлично, если не жена. Она, естественно, супруга своего знала как облупленного и строго следила за его моральным обликом. Послать ее подальше он не мог, поскольку в фирме была достаточно приличная доля ее акций. Вот она и держала руку на пульсе, то есть сама подыскивала ему секретарш.
Ее муженек прекрасно знал, что находится у жены под колпаком, но ничего не мог с собой поделать. Каждую новую секретаршу он окружал заботой, обхаживал ее и стремился уложить в постель. Это было непросто, поскольку жена была начеку и подбирала соответствующих кандидаток. Однако ничего не помогало — ее всеядному благоверному годились все без разбора. Толстые и болезненно худые, коротко стриженные мосластые девчонки с обгрызенными ногтями и дамы не первой молодости с хриплым голосом и неистребимым запахом табака.
Была одна невеста, которой роман с директором не помешал выйти замуж в назначенный срок, была добропорядочная мать троих детей. Как только становилось ясно, что начальник преуспел в своих амурных начинаниях, его жена тотчас секретаршу увольняла. И все начиналось по новой.
Когда директор увидел Тоню, он и глазом не моргнул — бывали у него всякие, а эта вроде на первый взгляд и ничего себе. Не красавица, конечно, но бывали и похуже. Но его жена была тетка не промах, она-то видела в свое время Тоню во всей красе.
Дело в том, что муж ее был мужчина громкоголосый и грубоватый. И в процессе работы часто повышал голос на подчиненных, а уж поорать на секретаршу было для него обычным делом. Так-то он был человек незлой, и никто не обращал на его крик особого внимания.
Иное дело Тоня. У нее, доведенной дядькой до белого каления, реакция на крик была однозначной — она впадала в ступор, глядя вбок невидящими глазами, и вид у нее в этот момент был невменяемый. Дядька, как уже говорилось, в словах не стеснялся и называл в такие минуты племянницу полудурком. И вот, как только начальник с утра пораньше заорал да бросил на пол не те бумаги, то и увидел свою секретаршу в ступоре.
Тоня ничего не могла с собой сделать. Она путала документы, роняла на пол ценные образцы, проливала кофе, не могла ответить по телефону. Она до сих пор не понимает, как директор не выгнал ее сразу. Наверно, не хотел идти с женой на открытую конфронтацию.
Он выбрал иной путь. Промучившись с Тоней некоторое время, он послал ее на курсы. А потом устроил помощником товароведа в свою же фирму. Тоня тихонечко сидела за компьютером и учитывала поступающие товары. Никто на нее не орал, так что дело шло если не быстро, то все же без проволочек. Еще через некоторое время дела на фирме пошли плохо, и директор уволил половину служащих. И Тоню тоже, но к тому времени она и сама нашла работу получше.
