Правда, ее он там не видел! И теперь теряется в догадках.
— Кто вы? — проговорил мужчина. — Как вы здесь оказались?
— Ох, это долгий разговор! — вздохнула Тоня, с тоской думая, как она объяснит полицейскому все, что с ней случилось.
— А у нас, по-моему, времени сколько угодно, — тоскливо ответил он. — Вот всего остального… Ни воды, ни еды, ни света… Скажите хоть, как вас зовут!
— Тоня… — проговорила девушка смущенно. — А вы ведь из полиции?
— А откуда вы это знаете? — подозрительно спросил мужчина.
— Горбун, который затащил меня в склеп, сказал своим хозяевам, что столкнул в подземелье полицейского. Я и решила, что это вы… Маловероятно, что тут бродит кто-то еще…
— Правильно решили! А вас, стало быть, тоже этот горбун сюда столкнул?
— Нет, в склеп он меня притащил, а сюда я сама провалилась… Хотела сбежать от горбуна и его хозяев… А как вас зовут? — спросила девушка, чтобы увести разговор от опасной темы.
— Майор Веригин… — проговорил мужчина. — То есть, извините, Степан. А вы, значит, Тоня…
— Ну да…
— Тоня, Тоня… — задумчиво проговорил майор. — А вы случайно не Антонина Барсукова?
— Да… — опасливо ответила девушка и задала тот же вопрос, что майор минуту назад. — А откуда вы это знаете?
— Догадался… — пробасил майор. — Я вообще-то вас искал… Хотел с вами поговорить о Самохиных и о том, что происходило в их доме, когда вы за ним присматривали…
— Я с вами охотно обо всем поговорю, — перебила его Тоня. — Но только когда мы отсюда выберемся.
— Если, — поправил ее майор.
— Что вы хотите сказать?
— Я хочу сказать, что блуждаю здесь уже давно. Несколько часов. И все это время пытался найти выход. Но только совершенно безуспешно. Здесь такой лабиринт… Я много раз выходил на одно и то же место, многие коридоры узнаю — но выхода не нашел. Так что, боюсь, мы с вами останемся здесь навсегда.
В голосе Веригина была усталая обреченность.
— А разве вас не ищут ваши коллеги?
— Даже если ищут, даже если каким-то чудом меня проследят до кладбища — они наверняка не догадаются, что в склепе есть вход в подземелье. Черт, ну надо же так проколоться! — Он скрипнул зубами от досады. — Поехал сюда один, никому не сказал!
Блуждает один несколько часов! Тоня от души посочувствовала незнакомому человеку. Тут в голове у нее мелькнула неожиданная мысль.
Она вспомнила, как старинный компас помог ей выбраться из саркофага, как привел ее к майору. Может быть, он поможет ей выбраться и из этого подземного лабиринта?
— Кажется, у нас есть надежда! — проговорила она не слишком уверенно.
— Надежда? Какая надежда?
— У меня есть компас!
— Компас? — Веригин покачал головой. — Не думаю, что он нам поможет. Даже если он здесь работает, в чем я не уверен, он показывает всего лишь направление на север. Этого недостаточно, чтобы выбраться из этого лабиринта. У нас ведь нет карты, мы не знаем, в какой стороне выход, на севере или на юге…
— Это не обычный компас! — возразила Антонина. — Он показывает не на север. Правда, я не совсем уверена, но мне кажется, он показывает то направление, которое его владельцу особенно нужно в данный момент. По крайней мере он помог мне найти вас.
— Ерунда какая-то… — недоверчиво проговорил майор.
— Ерунда не ерунда, но это — наш единственный шанс!
Она сама удивилась, насколько уверенно звучит ее голос. Нужно было приободрить этого Веригина, он совсем пал духом. Еще бы, часов пять небось тут бродит…
Антонина достала старинный компас, положила его на ладонь.
Стрелка компаса плясала как сумасшедшая.
— Что-то я не вижу… — начал Веригин.
«Прошлые разы, когда компас помог мне, — подумала Тоня, глядя на стрелку, — я была сосредоточена на одном-единственном желании: выбраться из саркофага, найти блуждающего в лабиринте человека… Нужно и сейчас сосредоточиться на одном желании — желании найти выход из этого подземелья! Выйти самой и вывести его!»
Тут же золотая стрелка замерла, указывая на один из уходящих во тьму коридоров.
— Туда! Нам нужно идти туда! — показала Тоня на этот коридор. — Туда показывает стрелка!
— Вы что, серьезно в это верите? — с сомнением проговорил Веригин. — По-моему, это детские сказки…
Он хотел еще что-то сказать, но вовремя одумался и прикусил язык.
«Лучше, — подумал он, — хоть что-то делать, чем впадать в отчаяние. Лучше идти, пусть даже по кругу, чем стоять на месте и жаловаться на судьбу».
— Вот именно, — Тоня взяла его за руку, — лучше идти, чем препираться.
Пленники подземелья пошли в направлении, которое указывала стрелка компаса.
Они шли и шли по бесконечным, похожим друг на друга коридорам. Всюду было одинаково темно и сыро, всюду за ними следили пустые глазницы выбеленных временем черепов.
На каждой развилке они останавливались, сверялись с компасом и шли по тому коридору, на который указывала им золотистая стрелка.
Дисплей Тониного телефона светился все слабее и слабее. Еще час, может быть, два — он совсем погаснет. Поэтому Тоня старалась включать его как можно реже. К счастью, стрелка компаса светилась в темноте, причем девушке казалось, что это свечение не только не бледнеет, но становится все ярче и ярче. Возможно, это объяснялось тем, что ее глаза все больше привыкали к мраку подземелья.
Вначале майор время от времени с грустью отмечал, что во время своих одиноких блужданий уже был в тех коридорах, по которым они теперь проходят. Конечно, все коридоры были похожи один на другой, но он делал на стенах какие-то пометки и теперь находил их.
Он не говорил об этом своей спутнице, чтобы не лишать ее последней надежды.
Однако через какое-то время пометки исчезли, да и само подземелье неуловимо изменилось. Коридоры стали немного шире и суше, каменные своды потолка — выше, воздух казался теперь не таким спертым и тяжелым, как прежде.
Впервые за все время заточения в душе майора шевельнулся слабый росток надежды.
Они шли и шли, и вдруг, впервые за все время пути, перед ними оказалась не обычная развилка.
Пройдя по очередному коридору, спутники вышли в круглый подземный зал, сводчатый потолок которого терялся в темноте. Посреди этого зала находилось каменное возвышение, на котором стояла сверкающая статуя. Это была фигура фантастического существа с телом человека и головой орла. Впрочем, тело этого существа было покрыто птичьими перьями.
— Что это такое? — вполголоса проговорила Тоня, подойдя к статуе и боязливо дотронувшись до нее. — Тяжелая какая! Кажется, она золотая!
