— Что?
Эмма даже не сразу поняла, о чем он говорит, а когда поняла, едва не рассмеялась — настолько это было нелепо.
— Это он? — требовательно повторил Рой.
— Н-нет! — выдохнула Эмма.
— Тогда кого ты ждала? Мне сказали, что ты рассердилась, потому что кто-то не пришел на награждение. Кто должен был прийти?
Хриплый голос Роя стал почти неузнаваемым. Тело Эммы, над которым она давно утратила контроль, выгнулось ему навстречу. Она прохрипела:
— Питер.
Рой раздвинул коленом ее бедра и припал к ее губам в яростном поцелуе. Эмма инстинктивно закрыла глаза и потянулась к Рою, но он еще сдерживался.
— Кто такой этот Питер? Питер Брумхилл?
— Что?.. — Голова Эмма заметалась по подушке. — Зачем… О, Рой…
Но Рой был неумолим.
— Это он?
— Да, мой босс. Но почему…
— Я заставлю тебя его забыть, — прохрипел Рой.
Он потянул ее на себя. Эмма ощутила силу его мускулов, а затем наконец почувствовала, как его плоть наполняет ее, и страстно устремилась навстречу. Рой не спрашивал, чего она хочет, он предоставил телу Эммы возможность говорить за нее, а потом, внятно отделяя одно слово от другого, отчеканил:
— Ты хочешь меня.
8
Позже, много позже умиротворенная Эмма лежала в объятиях Роя. Комната освещалась только уличными фонарями, и в полумраке Эмма не столько видела, сколько чувствовала, что Рой за ней наблюдает, и ей это нравилось.
Он погладил ее плечо — почти рассеянно, но все равно это был жест собственника. К немалому удивлению Эммы, ей было очень приятно. Она потерлась щекой о грудь Роя, упиваясь ароматом его тела.
— А теперь попробуй сказать, что я ничего о тебе не знаю, — предложил он. По интонации Эмма догадалась, что Рой улыбается.
— Знаешь, знаешь.
— И ты по-прежнему уверена, что тебе не нужен мужчина?
— Как скажешь, — сонно прошептала Эмма.
— Такой ответ мне нравится.
Рой приготовился услышать возмущенное возражение, но Эмма уже спала.
— Эмма, — шепотом позвал он. И чуть громче: — Эмма, дорогая…
Она прошептала что-то неразборчивое. Рой выждал еще немного, но больше ничего не услышал. Вздохнув, он поцеловал Эмму в макушку и бережно накрыл ее обнаженные плечи простыней. Через некоторое время он тоже уснул.
При безжалостном свете дня все выглядело по-другому. Эмма проснулась резко, словно от толчка. Перед этим ей снилось, что она идет на неустойчивых каблуках по бесконечному коридору к какому-то мужчине, который прячет от нее лицо.
— Нет!
Вскрикнув, она села в кровати и только потом поняла, что это был сон.
В дверях спальни появился Рой — босой, без рубашки в одних только черных джинсах, и выглядел он так сексуально, что Эмма залилась краской. Он же чувствовал себя совершенно непринужденно.
— Привет, — добродушно сказал он.
Эмме снова пришла на ум вчерашняя мысль: Рой проделывал все это много раз. Она натянула на себя простыню до самого подбородка и с достоинством — во всяком случае, она на это надеялась — сообщила:
— Мне приснился сон.
Рой усмехнулся.
— Кому нужны сны, когда есть прекрасная реальность?
Эмма встретилась с ним взглядом и живо вспомнила до мельчайших деталей все, чем они занимались ночью. Потемневший взгляд Роя сказал ей, что он думает о том же самом. Ее сердце забилось чаще и так громко, что, казалось, его удары были слышны во всей комнате. Рой снял джинсы. Эмма опустила глаза.
Его руки хорошо знали ее тело, он притянул Эмму к себе, отлично зная, как сильно ее возбуждает трение кожи о кожу. И действительно, у Эммы участилось дыхание, она невольно запрокинула голову. Рой дразнил ее грудь губами и языком до тех пор, пока Эмма не оказалась на грани беспамятства. Она отбросила простыни и потянула Роя за собой на кровать. Когда он перевернул ее на живот, Эмма замолотила руками по подушке, возмущаясь полушутя-полусерьезно:
— Так не честно! Я хочу к тебе прикасаться!
— Потерпи немного.
Голос Роя звучал хрипло. Захватив одной рукой оба ее запястья, он прижал Эмму к кровати и принялся покрывать поцелуями ее шею, спину, бока. Эмма затрепетала в предвкушении.
— Люблю бабочек, — прошептал он, касаясь губами родинки на ее спине. Эмме стало трудно дышать. — Мне давно хотелось это сделать.
Все тело Эммы горело, как в огне. Не может быть, чтобы он довел меня до такого состояния всего лишь поцелуями, думала она, это невозможно. Но так было. Эмма зарылась лицом в подушку и застонала, содрогаясь в пароксизме страсти.
— Так нечестно, — прошептал Рой ей в ухо.
Он снова перевернул ее на спину и всмотрелся в пылающее лицо. Его торжествующий взгляд отмечал малейшие оттенки чувств, обуревавших Эмму. Голова ее металась из стороны в сторону, она чувствовала себя одновременно и гордой, и униженной, и стыдливой, и бесстыдной. Она была всецело во власти Роя и одновременно чувствовала себя всемогущей, как богиня. Последнее ощущение усилилось, когда Эмма обхватила Роя ногами, а руками стала ласкать его тело, чувствуя его ответную дрожь.
— Погоди, — прохрипел Рой. Его голос изменился почти до неузнаваемости, но он по-прежнему оставался хозяином положения. Руками и ртом он снова и снова доводил Эмму до точки кипения.
— Что ты со мной делаешь? — задыхаясь, прошептала она.
Рой впился горящим взглядом в глаза Эммы. К этому времени они оба лежали на полу на мешанине из простыней, подушек и одеял. Судя по всему, Рою изменило его хваленое самообладание. Он тоже тяжело дышал.
— Боже правый, тебе стоит только взглянуть на меня… — прошептал он. Казалось, слова вырывают из него насильно.
Эмма не могла больше ждать ни секунды. Вся дрожа, она протянула руки, обняла Роя, направляя его. Его лицо напряглось и осунулось, под натянутой кожей проступили очертания скул, на щеке забилась жилка. В его лице на мгновение появилось что-то дикое, первобытное, а затем Рой закрыл глаза и полностью отдался во власть страсти, увлекая за собой Эмму. Пика наслаждения они достигли одновременно и вместе вскрикнули, только у Эммы вскрик получился похожим на всхлип.
Обессиленные, они какое-то время лежали неподвижно, тяжело дыша в унисон. Постепенно их дыхание стало выравниваться. Рой первым зашевелился и спросил:
— Чем ты обычно занимаешься по субботам?
Эмма села и стала искать, чем бы прикрыться, — не потому, что засмущалась, а потому что ей стало холодно.
— Для начала я обычно умываюсь. Послушай, у тебя не найдется для меня какой-нибудь одежды?
