– Ничего себе!
Правда, после того как Дмитрий сурово взглянул на него, тот сразу прикусил язык и вернулся на место.
Подав прикрывающим его бойцам знак быть наготове, Дмитрий осторожно приблизился к воротам и заглянул внутрь. Из темной дыры на него пахнуло причудливой смесью запахов озона, морских водорослей и гнили. Наверное, так должно пахнуть на берегу океана после тропического шторма. Но разглядеть что-либо в темноте без фонаря оказалось невозможно.
Дмитрий обернулся к Чирку, который даже вытянул шею, стараясь заглянуть в отверстие из-за спины командира:
– Останешься здесь наблюдать за входом… точнее за выходом. В случае опасности, появления посторонних и малейшего движения с той стороны подашь сигнал голосом или выстрелишь в воздух.
Среди еще нераспакованного снаряжения группы имелись подшлемные рации с одним наушником и вынесенным ко рту микрофоном, обеспечивающие устойчивую связь на дальности до полутора километров, по одной на каждого разведчика. Дмитрий остро пожалел, что своевременно не позаботился раздать их. Поддерживать связь с дозорными с помощью портативных раций было бы гораздо удобнее.
Однако Чирка отсутствие рации ничуть не смутило. Он энергично кивнул:
– Есть, командир.
Позже Дмитрий не раз вспоминал выражение его лица в тот момент. Оно выглядело так, словно Чирок хотел что-то сказать, спросить или, наоборот, предупредить о чем-то. Ничего этого Дмитрий так и не узнал. Больше он Чирка не видел.
Рассредоточившись, разведчики тщательно осмотрели склоны кургана, но не обнаружили других проходов в подземелье. В какой-то мере такой результат удивил Дмитрия, так как планы устройства заглубленных бункеров и прочих подземных убежищ предусматривают наличие, помимо основного, еще одного или даже нескольких запасных выходов. Злой предложил подняться на вершину. Но Дмитрий это запретил: приближалась ночь, а до наступления темноты нужно было закончить осмотр оставшейся территории.
Их всех сооружений полигона ближе всего к кургану располагались вкопанные в землю цистерны. Туда он и повел свою группу. Но ничего примечательного разведчики там не обнаружили. Возле цистерн ощущался стойкий запах солярки, подтвердивший первоначальный вывод Дмитрия об их назначении. Имелся здесь и сколоченный из досок грибок, служивший укрытием для некогда выставляемого возле цистерн часового. Очевидно, грибок возводился в расчете на длительную эксплуатацию, так как помимо укрытия от дождя на посту прежде находился и телефонный аппарат, о котором напоминали свисающие со столба оборванные провода. Судя по линии разрыва, провода не были перерезаны ножом, а именно оборваны. «Вырваны с мясом», – как сказал Жила, осмотрев вслед за Дмитрием телефонный кабель.
– Что-то я не пойму, Чугун, – помолчав, добавил он. – Если это такая декорация, то чего она означает?
Дмитрия уже давно волновал этот вопрос, но командиру следует проявлять сдержанность. Он вопросительно взглянул на остальных разведчиков. Гиря и Злой молча пожали плечами, Глухарь так и вовсе отвернулся. Дмитрий понял, что ни у кого из них нет правдоподобного ответа.
– Разберемся, – сказал он. – Сначала нужно закончить осмотр. Давайте за мной к периметру.
Предыдущие наблюдения подготовили Дмитрия к чему-то особенному, но увиденное превзошло все, даже самые немыслимые, предположения. Вместо одного ряда колючей проволоки, закрепленной на кое-как врытых в землю деревянных столбах, полигон окружала сложная система инженерных заграждений, некоторые из которых Дмитрий видел впервые в жизни. Здесь было все: и натянутые струны обычной «колючки», и змеящийся серпантин режущей «егозы», и линии электрошоковой системы «барьер», и едва различимые в высокой траве проволочные растяжки, тянущиеся к сигнальным, а может, и к противопехотным минам, и установленные на различных уровнях всевозможные датчики. Причем если назначение радиолокационных антенн было более-менее понятно, то о функции устройств, напоминающих рупоры мегафонов, можно было только догадываться. Ни на одном из полигонов, ни даже в специальном учебном фильме, представляющем систему охраны и обороны особо важных объектов, Дмитрий не видел ничего подобного. И не только он. Даже Глухарь не смог скрыть своего изумления.
– Ни хрена себе! – пробормотал он, уставившись на полосу заграждений, ширина которой была никак не менее пятнадцати метров.
– Слышь, Чугун, а куда это мы попали? – спросил Гиря, придвигаясь ближе.
Жила и Глухарь еще крепче сжали свои автоматы. Кто-то даже непроизвольно щелкнул предохранителем. Дмитрий подумал, что столь серьезная система защиты не успокоила, а только сильнее насторожила разведчиков. Гиря был абсолютно прав – место, где они оказались, меньше всего походило на испытательный или учебный полигон. Но в отличие от Гири Дмитрия интересовал куда более насущный вопрос: сумеют ли они выбраться отсюда, если вдруг это понадобится?
Он взглянул в настороженные лица разведчиков и скомандовал:
– Обходим периметр и возвращаемся на место стоянки.
* * *
Когда остальные, как бобики, рванули за Чугуном, Глухарь остался на месте. Надо было проверить наблюдение, на которое ни сопляк, ни кто-либо еще не обратили внимания. В первый момент Глухарь тоже не сообразил, что именно его насторожило в линии охраны. Даже не насторожило, а показалось странным, точнее неправильным. Для чего пускать дополнительную спираль «егозы» с внутренней стороны «колючки»? Почему тарелки радиолокационных антенн развернуты внутрь охраняемого периметра? А растяжки перед проволочными заграждениями внутри охраняемой зоны! Здесь-то они зачем?! Чтобы затруднить проход часовым? Большую глупость трудно себе представить. Но ведь зачем-то они здесь понадобились.
Глухарь осторожно переступил через натянутую в траве проволоку, так же аккуратно обошел другую растяжку и остановился перед полутораметровой спиралью режущей «егозы», за которой начинались натянутые на столбах ряды обычной «колючки». Столбы тоже оказались особенными, с поперечными перекладинами, образующими козырек из колючей проволоки, который, как и антенны радиолокаторов, был направлен внутрь охраняемой зоны. Глухарь озадаченно закусил губу. Совершенно бредовое на первый взгляд предположение полностью подтвердилось. Сложная и явно недешевая система охраны полигона была устроена шиворот-навыворот. Если… если только она строилась не для того, чтобы не пропустить противника внутрь охраняемой зоны, а для того, чтобы не позволить ему вырваться наружу.
– Глухарь! – раздался издалека тревожный окрик Чугуна.
Его отсутствие, наконец, заметили. Пора было возвращаться. Глухарь повернул назад, но не сделал и пары шагов, как в траве что-то сухо треснуло, и сейчас же прямо у него из-под ног в небо со свистом взвилась ослепительно красная ракета. Глухарь инстинктивно бросился в траву и лишь тогда запоздало сообразил: будь растяжка, на которую он все-таки напоролся, связана не с сигнальной, а с противопехотной миной, его кишки уже болтались бы на колючей проволоке. Сразу накатили злость и раздражение.
