– Мэрилл…
– Молчу-молчу, но я в этом уверена на все сто. Мы с Чаком получили хороший урок. И конечно же, отказались от путешествия.
– Какого еще путешествия?
– О-о, и почему я только не умею держать язык за зубами! – простонала Мэрилл. – Частью нашего бесславного пари было вознаграждение победителя. В качестве приза Мак провозгласил путешествие в любое место по нашему выбору.
– За мой счет? – саркастически осведомилась Лиза.
– Нет, – поспешно ответила Мэрилл, – все расходы должен был оплатить Мак, независимо от того, кто выиграет.
Лиза нахмурилась.
– Ну же, Лиза, где твое чувство юмора? Неужели оно вновь пропало в тот самый момент, когда уже почти вернулось?
– «Почти» здесь – ключевое слово, Мэрилл. Но можешь продолжать, люблю помучиться.
– Чак выбрал морской круиз, я – Сан-Франциско. Ну и, – голос Мэрилл дрогнул от смущения, – я выиграла.
– Подумать только, – задумчиво произнесла Лиза, – если бы я ему отказала, тебе пришлось бы страдать по-настоящему, болтаясь в утлом суденышке посреди океана.
– Не сомневаюсь, мысли об этом доставляют тебе истинное наслаждение.
– Да уж, – с усмешкой подтвердила Лиза. – Ну и когда вы едете в Калифорнию?
– Мы не едем, – отрезала Мэрилл. – Это тогда было забавно обсуждать, как мы отправимся в путешествие. Но как только мы поняли, какую боль тебе причинили, эта идея утратила всю свою прелесть.
– Я не хочу, чтобы из-за меня ты упустила такой шанс. Я ведь знаю, как давно ты хочешь побывать в Сан-Франциско.
– Нет, решение окончательное. Как я смогу наслаждаться поездкой, зная, что по моей вине тебе пришлось пережить такое… К тому же четырнадцатое февраля не за горами – а это самое сложное время. Потом Пасха и все эти шоколадные зайчики, затем День матери… Нечего и думать, чтобы отлучиться раньше июня. А тогда уж никто уже не вспомнит про это дурацкое пари и мой приз.
Лиза уселась на свое рабочее место, позволив Мэрилл убедить себя. Она взглянула на подругу, которая отыскала в коробке еще одно не вполне удачное с виду пирожное и тут же отправила его в рот.
– Знаешь, – сказала Мэрилл, промокая губы краем фартука, – я почти разрушила нашу дружбу…
– Нет, Мэрилл, – примирительно сказала Лиза, делая набросок «валентинки» в своем блокноте, – вряд ли это возможно. Но надо признать, ты неплохо преуспела. Надеюсь, больше тебе не удастся зайти так далеко, – добавила она, стараясь выбросить из головы все, что касалось пари. Все, кроме Мака и той ночи, которую она вряд ли когда-нибудь забудет.
Глава 5
Февраль – самое унылое время года в Атланте. Но для «Сладкого соблазна» именно этот месяц оказался наиболее удачным. Дела шли в гору куда лучше, чем еще год назад, – они даже попали в негласный список лучших магазинов города. Мэрилл и Лизу это и позабавило, и обрадовало. Как бы там ни было, их бизнесу это явно пошло на пользу.
Девушкам приходилось работать по двенадцать часов в сутки даже после того, как они привлекли дополнительную рабочую силу в торговый зал и на кухню. Лиза отложила в сторону рекламу и счета и взяла на себя управление магазином, а Мэрилл пришлось временно отказаться от своих экспериментов и заняться уже опробованными, наиболее удачными рецептами.
Однажды, когда до четырнадцатого февраля оставалось меньше недели, Лиза пришла в магазин за час до открытия. Она занялась составлением графика на неделю, стараясь совместить пожелания работавших у них во время праздника подростков с нуждами магазина.
Лиза любила, когда им помогали эти энергичные и приветливые ребята. Они нравились покупателям. Но с расписанием работ всегда возникали безумные сложности.
Ребята ответственно относились к своим обязанностям, но все же за ними нужен был глаз да глаз. Наибольшей популярностью у покупателей пользовался Эд Кроули. Этот мальчишка, чтобы оплатить учебу в школе искусств, работал сразу в трех местах. Паренька часто можно было увидеть на улице, где он фотографировал прохожих, а его вывески украшали не один магазин. В свободное время, которое ему каким-то чудом удавалось выкраивать на каждой неделе, он помогал Лизе с рекламой.
Но в это утро он больше мешал. Склонившись над расписанием, он пытался вспомнить рабочие часы своих приятелей.
– Думаю, так будет правильно, – весело сказал он и, наконец-то оставив Лизу в покое, побежал открывать заднюю дверь, в которую кто-то забарабанил.
– Мэрилл, ты похожа на циркового жонглера. Дай помогу. – Эд освободил молодую женщину от части коробок. – Кстати, почему ты ломишься в заднюю дверь?
– Не решилась войти через магазин. Вы видели, какая толпа собралась у входа?
– Да, просто сцена из «Дэвида Копперфилда» – голодные дети, пускающие слюну у витрины магазина, – отозвался Эд. – Я решил не поднимать жалюзи до девяти утра.
– Пора впустить их, – напомнила ему Лиза, посмотрев на часы.
– Предоставляю эту честь Шерри. – Звонок возвестил начало трудового дня, и он прибавил: – Ну, я отдаю себя на растерзание голодной толпе.
Посмотрев ему вслед, Лиза покачала головой:
– Надеюсь, он преувеличивает.
Наконец распихав по углам все свои коробки, Мэрилл вступила в разговор:
– И не надейся. Они в самом деле стоят плотной стеной. Можешь себе представить? В девять часов утра! Даже мне никогда не приходило в голову набрасываться на шоколад так рано.
Лиза оторвала взгляд от своего расписания и посмотрела на Мэрилл впервые с тех пор, как та вошла. Ее взору открылась весьма странная картина: всегда тщательно ухоженная, Мэрилл выглядела сейчас встрепанной и измученной донельзя. Волосы всклокочены, на голубых джинсах – пятна от вишневого крема, и даже глаза слегка сумасшедшие.
– Ну и вид у тебя, – призналась Лиза. – Похоже, на кухне не хватает работников. – Она склонилась над расписанием. – Тебе нужны еще люди?
Тяжело вздохнув, Мэрилл подошла к столу.
– Я уж боялась, ты никогда не спросишь. Пришли кого-нибудь до обеда, – попросила она и, пробормотав себе под нос что-то о шоколадных сердечках, исчезла в дверях.
Еще дважды за этот день с кухни доставляли большие партии товара. Но уже не Мэрилл, а один из тех нанятых Лизой крепких парней, которые могли не моргнув глазом и печь пироги, и таскать тяжести. В половине шестого последний покупатель неохотно покинул магазин, и Шерри в изнеможении опустилась на диван в кабинете.
– Все ушли? – спросила Лиза, наливая кофе. – Эд забыл отметить отработанные часы.
– Он где-то неподалеку. Делает снимки для занятий по искусству фотографии. Этюд называется «Раздавленный шоколад».
Лиза удивленно приподняла бровь.
