— Думаю, после такого успешного начала мы не должны искушать судьбу.
— Да? — Слегка притихшее сердце Джоан вновь ускоренно забилось. Ну вот, Майк собирается выставить ее, потому что, как всегда, у нее оказалось недостаточно воображения. Но она этого не допустит! Соскользнув с кровати, Джоан опустилась перед ним на колени.
— Малышка, что ты делаешь?
Глубоко вздохнув, она провела ладонями по его узким бедрам, затем погладила бугор, образованный упирающейся изнутри в джинсы плотью, и сказала:
— Искушаю судьбу.
Майк никогда не отказывался, если подружке хотелось приласкать его губами и языком, но сейчас у него возникло сильное чувство, что на сей раз лучше поступить иначе. Он лишь опасался, что распалившаяся Джоан истолкует его поведение не правильно.
Он взял ее за руки в тот самый миг, когда она расстегнула верхнюю пуговицу джинсов.
— Погоди, солнышко. — Дьявол, должно быть, он сошел с ума! Ему бы следовало уступить. Одной лишь мысли о том, что его член окажется во рту Джоан, уже было достаточно, чтобы привести к взрыву. Каковой же окажется реальность?
— Подождать? Почему? Разве тебе не хочется, чтобы я…
— Больше, чем ты можешь себе представить. Но мне кажется…
— Что у меня недостанет совести восстановить справедливость?
— Да нет…
— Ты хочешь сказать, что я чересчур правильная?
Майк поморщился, уловив стоящую за этими словами неуверенность в себе.
— Ты вовсе не правильная! — горячо возразил он, потом осекся и кашлянул. Боже, что я несу! — То есть я хотел сказать, что правильная, как ты выражаешься, девушка не пришла бы ко мне без белья под платьем. Подумай, не лучше ли нам, не пытаясь втиснуть все события в один вечер, отложить кое-что на потом. Скажем, на завтра? И на послезавтра?
В тишине, последовавшей за этим предложением, Майк спросил себя, не сделал ли он только что самую большую ошибку в своей жизни. Джоан находится здесь и желает расстегнуть ему джинсы. Неизвестно, что случится, если она уйдет и по-новому взглянет на вещи. Импульс, толкнувший ее спуститься сюда, к завтрашнему утру может исчезнуть.
Однако, подарив ей первое удовольствие, Майк опасался, что, если они станут заниматься любовью всю ночь, Джоан сочтет, что на этом его программа исчерпана, и больше не вернется. Если же остановиться сейчас, ее любопытство будет подстегнуто, и, чтобы удовлетворить его, она придет на следующее свидание. А Майк уж припасет кое-что на потом.
Конечно, это не совсем честная игра, тем более что в темноте не видно лица Джоан и непонятно, как она воспринимает сказанное. Судя по тому, что она молчит. Майк потерпел фиаско.
Наконец Джоан кашлянула.
— Майк, если ты больше не хочешь видеть меня, так и скажи. Я уже большая девочка и пойму.
Ее слова потрясли его до глубины души. Ему даже в голову не могло прийти, что Джоан так думает. Он поспешно встал с кровати и тоже опустился на колени, взяв ее лицо в ладони.
— Если ты считаешь себя большой девочкой, то должна понять, что следующие двадцать четыре часа я буду мечтать о том, что вскоре увижу тебя снова и смогу целовать, обнимать и заниматься с тобой любовью.
— Правда?
— Разумеется! Решение за тобой. Хочешь, чтобы все произошло сегодня? Если да, то меня дважды просить не придется. Выбирай.
Джоан помедлила.
— Ты не станешь возражать, если завтра я снова приду сюда?
— Нет.
— Когда?
— Когда сможешь.
— Мне придется сходить с Кэтрин в спортзал.
— Тогда после спортзала, — сказал Майк, и вдруг его осенило. — Поможешь мне завтра украсить елку?
— Это что, такая условная фраза, под которой скрывается понятие «оральный секс»?
Майк рассмеялся.
— Нет, я в самом деле хочу, чтобы ты помогла мне нарядить елку, потому что она выглядит голой. Вдвоем заниматься такими вещами веселее. — Тут ему подумалось, что свое рождественское деревце Джоан, вероятно, украшала в одиночестве.
— Надеюсь, ты не будешь настаивать, чтобы мы наряжали елку голыми? — спросила она.
А что, неплохая идея, подумал Майк. Однако он знал, что Джоан еще не готова к чему-либо подобному.
— Нет, это в мои планы не входит. — Может, позже, если повезет.
— А могло бы войти, будь я менее скованной, — вздохнула Джоан.
— Послушай… — Майк погладил ее щеки большими пальцами. — Для меня ты именно та, о которой я всегда мечтал. Сегодня был чудесный вечер, и я уже с нетерпением жду завтрашнего.
— Я тоже, — шепнула она.
— Но сейчас нам пора прощаться. — Майк взял ее за руку и помог подняться. — Не забудь застегнуть платье, а то еще увидит кто-нибудь…
— Хорошо.
Звук застегиваемой молнии подсказал Майку, что Джоан последовала его совету.
— Не буду целовать тебя на прощание, — сказал он, — потому что я сейчас не вполне владею собой.
— Майк, мне так неловко. Все ты должен был позволить мне…
— Нет, — мягко возразил он. — Отложим до другого раза. А сейчас ступай наверх.
Если он правильно понял, Джоан до сих пор испытывает некоторую робость. Скорее всего, она предпочитает, чтобы он остался в спальне и не провожал ее до двери. Майка это тоже устраивало, потому что из-за своего возбужденного состояния он с трудом смог бы сделать эти несколько шагов.
— Хорошо. Спокойной ночи, Майк.
— И тебе, Джоан. Приятных снов.
— Уверена, что они мне приснятся.
Майк услыхал, что она направилась к выходу.
Потом дверь отворилась, в проеме промелькнул силуэт Джоан, и в спальню хлынули звуки гимна «Аллилуйя» в исполнении церковного хора.
Майк подумал, что это величественное песнопение как нельзя лучше подходит к образу Джоан, освещенной льющимся из гостиной теплым светом. Он был уверен, что завтра она придет снова, иначе ни за что не отпустил бы ее сейчас.
В этот миг Люсиль, которая, как всегда, была начеку, приблизилась к отворенной двери и мяукнула.
— Привет, красавица, — сказала Джоан, наклоняясь и гладя кошку.
Майк наблюдал за ними с затаенной завистью и ноющей болью внизу живота. Давеча Джоан спросила, не из-за своей ли пушистой любимицы он передумал насчет их нынешней близости. В глубине души Майк признавал, что она угадала. До определенного момента он еще мог противостоять чарам Джоан, но, когда той удалось завоевать расположение Люсиль, сдался.
Джоан обернулась и взглянула в его сторону.
