Жалеет людей Таряаша – они, будто дети малые, не ведают, что творят, а как их уберечь от змея, не знает. Вот и обратился он к духам, которые уже помогли однажды людям одолеть ужасного змея. Долго говорил Таряаша с духами, долго упрашивал их, богатую жертву принес и вымолил для людей прощение. Согласились духи помочь. Вот только беспокоится Таряаша: не опоздал ли он, не воскрес ли огненноглазый змей и не выбрался ли из бездонной ямы на поверхность? Неспокойно на сердце у старого шамана. Боится Таряаша, не за себя боится – за людей.
Целый день шел Таряаша по лесу к яме со змеиной кровью. Отправился в путь на рассвете, а добрался только к вечеру, когда берега котловины стали затягиваться туманом. Протянувшиеся по земле полосы тумана напоминали сцепившихся в клубок змей, выползающих из своего гнезда. Надо было спешить. Таряаша отвязал челн, который волоком тащил за собой, и достал из него свой бубен. Ответили духи шаману, услышав голос бубна. И все-таки тревожно Таряаше, одолевают его сомнения. Даже руки вдруг стали дрожать, когда он спускал челн в яму. Змеиная кровь подхватила челн и закачала на волнах, как вода. Таряаша тяжело вздохнул, но все-таки сел в челн, взял в руки весло и оттолкнулся от края ямы. Челн легко заскользил вперед. Он был такой же старый, как его хозяин, но служил ему, как верный пес. Каждый год Таряаша старательно смазывал обтягивающие борта шкуры растопленным жиром байкальской нерпы, а на износившиеся места ставил заплаты. Так что со временем почти весь челн покрылся заплатами, но от этого Таряаша только сильнее любил его. И челн, отвечая ему тем же, еще ни разу не подвел старого шамана.
Загребая коротким веслом, вырезанным из ствола молодой лиственницы, Таряаша повел челн на середину ямы. С годами весло отяжелело, управляться с ним становилось все сложнее и сложнее. Оно давно уже нуждалось в замене, но Таряаша привык к своему старому веслу, так же, как привык к челну, и не хотел его менять. Продолжая грести, он взглянул на противоположный берег и не увидел его. Только верхушки елей поднимались из окутавшей берега котловины серой молочной дымки. Вскоре пропали и они. Каменные осыпи, тайга и даже соседние сопки растаяли в облаке опустившегося на землю тумана. Никогда прежде Таряаша не видел такого густого тумана. Его клубы поднимались прямо со дна котловины, заполненной змеиной кровью, обволакивая челн. Везде, куда бы он ни посмотрел, он видел только туман, застилающий землю и небо. Таряаша отложил весло и взял в руки бубен, чтобы призвать на помощь духов. Ударил в бубен раз, другой, третий. Слаб оказался голос бубна, чтобы пробиться сквозь плотную пелену тумана. Не услышали его духи. Бросил Таряаша свой бубен на дно челна и зарыдал от отчаяния. А когда поднял голову, увидел глядящий на него из тумана огромный огненный глаз с полыхающими на месте зрачка языками пламени. Глаз ринулся ему навстречу, опалил пламенем лицо, превратив в пепел ресницы и брови. Шаман взвыл от боли и, опрокинувшись на дно челна, принялся рвать на себе горящие волосы и гасить пылающую одежду.
4
Вопреки тревожным ожиданиям Игоря, ночь прошла без происшествий. Опасаясь за наблюдателей на берегу и не очень-то доверяя поступающим в штаб докладам, он каждый час лично проверял их. Несмотря на замену лопнувших электроламп, фонари на пристани по-прежнему не горели. Видимо, где-то оборвался провод, а менявшие лампы электрики не обратили на это внимания. Чтобы наблюдатели в темноте могли видеть друг друга, Игорь приказал развести на берегу костры. К тому же у него появилась шальная мысль, что объявившийся в озере монстр, как всякий зверь, боится огня. Так это было или нет, но за ночь ни с кем из стоящих в цепочке солдат ничего не случилось. Утром, когда окончательно рассвело, Игорю стало спокойнее, и он, улучив момент, зашел в общежитие навестить Зою и предупредить ее и Петровского о таящейся в озере угрозе. Зоя выслушала его рассказ с широко раскрытыми глазами. Может быть, не до конца поверила, но отнеслась к предупреждению всерьез. Зато профессор не поверил ни одному слову о подводном монстре, списав все произошедшее под водой на зрительную галлюцинацию.
Раздосадованный тем, что ему так и не удалось переубедить упершегося профессора, Игорь вернулся в штаб.
– Вы бы поспали, товарищ старший лейтенант, – предложил ему дежурный прапорщик. – Целую ночь глаз не сомкнули.
Игорь взглянул на часы.
– Какой уж сейчас сон? Семь утра. Вот-вот явятся все командиры.
– Тогда разрешите, я схожу позавтракать? – спросил прапорщик. – А то, как начальство придет, не до этого будет.
Игорь кивнул.
– Иди.
Отпустив помощника, он занял его место за пультом. Но стоило усесться в мягкое кресло, как его сразу стало клонить в сон. Чтобы случайно не заснуть, Игорь попробовал читать, но скучная передовица «Правды» – другой газеты в дежурке не нашлось – только нагоняла зевоту. Игорь не заметил, как задремал, но внезапно вскинулся, услышав пронзительную трель телефонного звонка. Несколько секунд он очумело соображал, какой из трех стоящих перед ним телефонных аппаратов звонит, но так и не выбрал и наугад снял трубку аппарата внутренней связи. В ответ раздался протяжный гудок. На аппарате ВЧ-связи при вызове загоралась сигнальная лампочка. Сейчас она не горела. Последний, третий, телефон предназначался для выхода в открытую междугородную сеть, но пользовались им редко. Игорь снял трубку.
– Алло… алло! Вы меня слышите?!
Слышимость была ужасная. Игорь едва различал далекий мужской голос.
– Воинская часть. Дежурный, – представился он.
– Алло! Кто это?!
– Дежурный по части слушает, – повторил Игорь.
– Это из Озерского… председатель сельсовета. – Мужчина назвал свою фамилию, но Игорь не разобрал ее. – Наши мужики тут вчера собаку в тайге нашли: лайку, кобеля. Говорят, майора вашего пес. Он пару раз был с ним у нас в поселке.
«Тунгус!» – вспомнил Игорь охотничьего пса Трутнева, пропавшего накануне роковой встречи с подводным монстром.
– Я чего звоню-то, – продолжал председатель. – Кобель больно грязный и весь в колючках, видно, не один день в лесу провел. И ведет себя странно: ничего не жрет и воет. Всю прошлую ночь выл. Вот я и подумал, не случилось ли с его хозяином чего?
– Он погиб. Несчастный случай, – не стал вдаваться в подробности Игорь. Тем более то, что Скворцов выстрелил именно в Трутнева, действительно было случайностью. Точно так же безумец мог разрядить свое ружье в самого Игоря, в профессора или в одну из девушек.
На том конце провода председатель сельсовета сочувствующе вздохнул.
– Вот, значит, как. Не зря говорят, что собака по покойнику воет… Так это, – он сделал паузу, – вы заберете кобеля или как? А то он воет и воет. Мужики уж хотели пристрелить, да я не дал. Пес-то чем виноват?
– Заберем, – быстро ответил Игорь. Он и так чувствовал за собой вину после гибели Трутнева и не мог допустить, чтобы кто-то убил его собаку. – Только завтра. Сегодня вряд ли получится.
– Ну, завтра так завтра, – не очень охотно согласился председатель. – Только уж вы обязательно пса заберите. А то, если он так каждую ночь выть будет…
