– У родаков на столичный вуз бабок не хватило, вот и учимся в Томске, – признался ему один из парней по имени Максим, или Макс, как представили его девушки. – А что, мне нравится. Предки далеко, полная свобода!
Игорь в ответ грустно вздохнул. Он никогда не видел своих родителей. Его детство прошло в донецком детдоме. В мальчишеских фантазиях отец представлялся Игорю знаменитым на всю страну шахтером, который погиб во время аварии на шахте, спасая людей. Взрывы метана, обвалы и пожары нет-нет да и случались на донецких шахтах, укрепляя веру Игоря в героическую судьбу отца. С матерью было сложнее. Она отказалась от сына сразу после его рождения. Игорь пытался придумать оправдывающие мать обстоятельства, но так и не сумел. В детдоме воспитывались разные дети. У одних родители действительно погибли, у кого-то сидели в тюрьме или были лишены родительских прав. Немало было и тех, от которых отказались собственные матери. Но именно к Игорю приклеилось обидное прозвище Подкидыш. Он спорил, отчаянно доказывая, что это не так. Но его упорство только распаляло насмешников. Когда слова не помогали, приходилось пускать в ход кулаки. Игорь бесстрашно бросался в драку, не обращая внимания на количество и физическую силу своих обидчиков. А так как в одиночку мальчишки обычно не высмеивали его – какой смысл, если насмешек никто не видит, то драться приходилось сразу с несколькими противниками. За драки в детдоме строго наказывали. А полученные Игорем синяки и ссадины редко удавалось скрыть, тем более что поначалу ему доставалось больше других. Так в дополнение к обидному прозвищу он приобрел репутацию хулигана.
Чтобы уметь постоять за себя, Игорь записался в секцию бокса. Одиннадцатилетних пацанов туда не брали, и он прибавил себе один год. Игорь не щадил себя на тренировках, при любой возможности приходил на дополнительные занятия и через год уже боксировал на равных с четырнадцати– и даже пятнадцатилетними ребятами. После городских соревнований, где он дошел до финала, уступив в решающей схватке лишь действующему чемпиону области, тренер пообещал поднять в комитете спорта вопрос о его переводе в школу олимпийского резерва. Однако все мечты о спортивных победах и олимпийской славе безжалостно разрушила директриса детского дома – полная, надменная грымза, депутат городского совета и заслуженный учитель УССР, перед которой заискивали все учителя и воспитатели. Она с самого начала невзлюбила Игоря за его независимый характер и бескомпромиссную прямоту. Узнав, что он занимается боксом, она не поленилась лично сходить к главному тренеру, чтобы вручить собственноручно составленную на Игоря характеристику, где в красках описала хулиганские наклонности дерзкого воспитанника. Результатом ее визита стало исключение Игоря из боксерской секции. Узнав о решении тренерского совета, он два часа проплакал на чердаке детского дома. Именно тогда у него родилась мечта уплыть куда-нибудь далеко-далеко, за тысячу морей, от всех несправедливостей жестокого мира.
К шестнадцати годам Игорь твердо решил стать моряком. Однако опоздал с подачей документов в Николаевское мореходное училище, пришлось идти работать слесарем на судостроительные верфи, откуда через год его призвали в армию. Вопрос: где служить – для Игоря не стоял. Только во флоте! Но вышло иначе. Опередив флотских «покупателей», на сборном пункте появился майор в матросской тельняшке, уголок которой выглядывал в вырезе укороченного черного кителя, и таком же черном берете. «Морская пехота», – зашептались в строю построившиеся по приказу майора призывники. Игорь не выделялся среди них ни ростом, ни атлетическим телосложением, но оказалось, что у «покупателя» наметанный глаз. Пройдясь вдоль строя, он остановился напротив Игоря, велел снять рубашку, безошибочно определил, что тот занимался боксом, потом предложил подтянуться на установленном во дворе сборного пункта турнике. И когда Игорь играючи подтянулся двадцать раз, его судьба определилась окончательно.
…Заметив, что его не слушают, Макс допил остатки пива из купленной на предыдущей станции бутылки, заглянул в горлышко и с сожалением поставил бутылку на пол.
– А какая у вас специальность? – поинтересовался Игорь.
– Юрис-пру-денция, – по слогам произнес Макс, с трудом выговорив длинное слово.
С одной бутылки так захмелеть невозможно. До пива парни определенно пили что-то более крепкое, сделал вывод Игорь.
– Значит, будете юристами. Интересная профессия.
– Ой! – скривился Макс. – Да мне по барабану, что там будет в дипломе написано. Главное, что от армии удалось откосить.
Сосед, сидящий рядом с ним, ткнул его локтем в бок. Но это предупреждение произвело обратный эффект.
– Чего ты пихаешься?! – сердито отмахнулся Макс. – Скажешь, не так, что ли? И ты, и вон Борька, – он указал взглядом на третьего студента, – когда поступали, только и думали о том, как бы в армию не загреметь да не угодить в Афган!
– Я, по крайней мере, люблю свою профессию, – заявил в ответ его сосед. Кажется, его звали Павел.
Из всех трех парней он выглядел самым трезвым и сейчас явно стеснялся незнакомого попутчика, присоединившегося к их компании. Ни ему, ни его товарищам было невдомек, что точка зрения Игоря не так уж сильно отличается от их собственной. Игорь отнюдь не разделял предубежденность студентов по отношению к армии. Но собственный опыт службы в морской пехоте и спецназе ГРУ окончательно убедили его в том, что армия должна быть профессиональной и комплектоваться исключительно добровольцами, как формируются спецподразделения ГРУ и госбезопасности. Только профессиональная армия будет по-настоящему боеспособной. А то что же получается? Два года командиры обучают солдата, и, когда более-менее чему-то научат, он уходит на дембель. И все начинается сначала. А сколько воинских специальностей, которые и за два года не освоить новобранцу! Вот на учениях к орудийным прицелам, к экранам радаров, рациям и приемникам и встают офицеры, потому что солдаты-срочники не могут справиться с усложняющейся год от года техникой. Только кому нужен такой обман? Точно не матерям, чьи пацаны гибнут от пуль душманов в афганских горах, и не государству, которое армия должна защищать.
– А вы, Игорь, кто по профессии? – прервала ход его мыслей студентка с красивым именем Лиля.
Она явно пыталась своим вопросом смягчить накалившуюся в купе атмосферу, и Игорь охотно пришел ей на помощь.
– Я геолог. Работал в Средней Азии, теперь вот еду в Сибирь.
– Это вы там так загорели? – уточнила девушка.
– Точно. – Игорь кивнул.
– Нефть искали? – включился в разговор Павел.
– Воду. Зачастую в пустыне вода ценнее нефти. Даже ценнее золота.
– Не скажите!
Павел собрался возразить, но Лиля его перебила:
– А сейчас где вы будете работать?
Игорь пожал плечами.
– Куда пошлют. Как поется: а мы едем за туманом, за туманом и за запахом тайги!
Обстановка окончательно разрядилась. Девушки, оказавшиеся студентками вовсе не юридического, а экономического факультета, стали наперебой рассказывать о своих планах на будущее. Кто-то из парней достал гитару. У их третьего товарища, который в основном отмалчивался, оказался на редкость чистый голос. Лиля с подружкой принялись ему подпевать. И хотя они обе часто не попадали в ноты, это ничуть не портило общего впечатления от их исполнения.
