– Эй, меня кто-нибудь слышит? – с трудом выговорил Игорь, потом откашлялся, выплюнув на подушку еще один сгусток крови, и повторил вопрос.
Никто не отозвался. Похоже, ему придется справляться самому.
Игорь мысленно похвалил себя за то, что детально изучил барокамеру, когда, готовясь к погружению, проверял работу судовых механизмов водолазного бота. Теперь он мог ориентироваться здесь даже вслепую. Пульт внешней связи располагался на стене, возле выходного шлюза. Но до него еще нужно было добраться, а Игорь вовсе не был уверен, что в его нынешнем положении ему это удастся. Однако у проходящего декомпрессию водолаза не было иного способа связаться с судовой командой, и Игорь решил рискнуть. Сначала перевернулся набок, потом спустил на пол ноги и сел. Стоило принять вертикальное положение, как сразу закружилась голова. Пришлось подождать несколько минут, пока пройдет головокружение. Наконец он решился встать. Первая попытка не удалась: ноги отказались его держать, и он плюхнулся обратно на койку, да еще сильно ударился затылком о стальную стену. Недавний восторг от своего, без преувеличения, чудесного спасения сменился досадой и раздражением. Игорь ударил кулаком в стальную стену декомпрессионного отсека. Да куда, черт возьми, все подевались?! Не может быть, чтобы все матросы были заняты неотложными делами. В любом случае они должны были оставить кого-то возле барокамеры, на случай если ему, как сейчас, что-то понадобится. Однако дежурный по какой-то странной, необъяснимой причине никак не давал о себе знать.
Убедившись, что помощи ждать неоткуда, Игорь оперся руками о стену и медленно поднялся. Мышцы постепенно обретали былую крепость. Двигаясь вдоль койки, он сделал шаг, потом другой… Вскоре койка закончилась, впереди был выходной шлюз и пульт переговорного устройства. Понадеявшись, что сможет до него дотянуться, Игорь шагнул вперед и едва не упал, наступив в темноте на что-то рыхлое. Уже потеряв равновесие, он совершенно случайно задел осветительный плафон на потолке и, ухватившись за него, сумел устоять на ногах. Игорь облегченно выдохнул, но уже в следующее мгновение его охватила новая тревога. Плафон был холодный. Не горячий, не теплый, а именно холодный! Это могло означать только одно – в декомпрессионном отсеке отсутствовало освещение. Такого просто не могло быть. Осветительные лампы питались из той же сети, что и насосы, обеспечивающие в барокамере необходимое давление и подачу дыхательной смеси. Правда, еще оставалась вероятность, что в плафоне просто перегорела лампа. Когда он перед погружением проверял готовность барокамеры, лампы в обоих плафонах светили исправно. Могла ли одна из них внезапно перегореть? Могла! Почему бы и нет? Когда-нибудь это должно было случиться, так почему бы не сейчас?
Заставив себя думать именно так, Игорь опустился на корточки. Перегоревшая лампа – всего лишь недоразумение, досадное, но вполне возможное и, главное, легко объяснимое. Чего не скажешь про массивный и рыхлый предмет под ногами, потому что на полу декомпрессионного отсека не должно и не может быть ничего постороннего. Но ОНО было! Игорь отчетливо помнил, как наткнулся на что-то в окружающей его темноте, как его нога соскользнула и как ТО, на что он наступил, сдвинулось в сторону.
Он без труда нащупал посторонний предмет – тот никуда не исчез. В первый момент Игорь решил, что перед ним туго набитый мешок. Но ткань… Это была та самая ткань, из которой шьют матросские робы! Игорь судорожно отдернул руку и сразу наткнулся на восковое лицо мертвеца. На полу декомпрессионного отсека лежал труп человека в матросской форме, труп одного из членов команды!
В голове Игоря поднялся настоящий ураган. Усилием воли он отбросил мешающие сосредоточиться мысли и принялся методично ощупывать найденное тело. Судя по степени трупного окоченения, матрос погиб совсем недавно, не более часа назад. Но на самый главный вопрос: как это произошло? – ответить не удалось. Игорь не обнаружил на теле ни страшных рваных ран, оставляемых зубами и когтями безумцев, ни ножевых, ни пулевых ранений, ничего. Все кости как будто тоже были целы. Тем не менее матрос погиб, и раз его тело оказалось здесь, значит, это произошло не в результате несчастного случая.
Игорь попытался переложить тело матроса на соседнюю койку, но ему не хватило на это сил. Тогда он просто отодвинул труп в сторону, чтобы освободить проход к выходному шлюзу. Осветительная лампа над шлюзом не горела. Во всяком случае, ее плафон тоже оказался холодным. После страшной находки на полу Игоря это не удивило. В голове шевелилась мысль, что, возможно, он вовсе и не ослеп – это отсек погрузился во мрак. Но мысль была довольно вялой, и Игорь отбросил ее как не заслуживающую внимания. Были проблемы и посерьезнее.
Он перешел к пульту связи, нащупав, снял со стены телефонную трубку и приложил к уху. В трубке стояла все та же мертвая тишина. Как и лампы внутреннего освещения, переговорный пульт оказался обесточенным. У Игоря отпали последние сомнения. По какой-то неизвестной ему причине в барокамере отключились все системы жизнеобеспечения. То, что по замыслу разработчиков должно было спасать жизнь водолазам, превратилось в закупоренный стальной гроб. Пока еще в отсеке дышалось легко. Но это пока! Не пройдет и часа, как начнет ощущаться недостаток кислорода. И если он за это время не выберется из барокамеры, то неминуемо задохнется.
Игорь сместился к люку выходного шлюза и вцепился руками в штурвал системы герметизации, потом навалился на него всем телом. Все было бесполезно – штурвал не двигался. Кто-то закрутил его с противоположной стороны, лишив тем самым Игоря возможности самостоятельно выбраться наружу.
2
Зоя никак не могла понять всеобщую радость матросов. Да, Игорь остался жив. Она первая убедилась в этом, нащупав у него пульс, когда матросы стащили с Игоря водолазный скафандр. Но он был без сознания, фактически в коме! Из носа и горла у него текла кровь, а матросы радовались так, будто Игорь вернулся с того света. Они поместили его в барокамеру. Зоя хотела остаться с ним, но Шелест это категорически запретил, а никто из матросов (ни один человек!) не посмел ему возразить.
Зоя хмуро взглянула на Шелеста. Широко расставив ноги и сцепив за спиной руки, он стоял сбоку от рулевого и в этой позе чем-то походил на эсэсовца, какими их обычно изображают в кино. В ходовой рубке находились и двое гладиаторов Шелеста, не отходившие от него ни на шаг. Те самые, которые охраняли двери штаба, а потом гнались за нею на берегу. Едва увидев ее на палубе, один из них так взглянул на Зою, что у нее мурашки побежали по коже. Можно было не сомневаться, что охранники только и мечтают о том, чтобы свести с ней счеты за дерзкий побег из-под стражи, и лишь присутствие Шелеста удерживает их от этого. Зоя физически ощущала исходящие от них биоволны угрозы, поэтому отошла в дальний угол рубки, где и устроилась на жестком откидном сиденье.
Она совершенно не представляла, сколько ей придется так просидеть. Прошел уже почти час с того момента, как из-под воды взметнулся водяной столб и взрыв выбросил Игоря на поверхность. Но Шелест, взявший на себя командование судном, не спешил возвращаться на берег. Он явно чего-то выжидал, а матросы по его приказу наблюдали за поверхностью озера.
