Флоренс долго не отвечала, и ему пришлось повернуться к ней лицом. Оказывается, именно этого она и ждала. Лицо ее было серьезным.
– А зачем мне возвращаться? Теперь у меня есть деньги. И я могу жить, где захочу.
– Вы правы, – пробормотал Мейсон. А что ему оставалось сказать?
– Конечно, права, – с готовностью отозвалась она. Надо было дать ему понять, что она вольный человек.
Мейсон пожал плечами.
– Ну, раз так, идите.
– Куда?
– Вот видите! Вы здесь никого не знаете, – он криво усмехнулся, – кроме меня.
Флоренс перевела дыхание и, заглянув ему в глаза, тихо сказала:
– Я вернусь к вам. Только обещайте, что не станете обращаться со мной, как с бездомной кошкой.
– С бездомной кошкой?! – Мейсон едва не поперхнулся. – А когда это я так с вами обращался?
– Сегодня утром. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – И не делайте вид, что забыли. Теперь у вас провалы в памяти? Вы обращались со мной так, будто я… будто я социально неадаптированная дебилка! Или, выражаясь вашим языком, недееспособная.
– Извините. Был не прав.
– Да, не правы. А я доказала, что не пропаду и без вас.
– Доказали, – согласился он. – Не пропали. – Он выдержал паузу и продолжил: – Хотя я не представляю, что бы вы делали, если бы все те мужланы…
– Ну вот! Опять за свое? – рассмеялась она. – Да вы просто зациклились на этих мужланах! – В глазах у нее заплясали чертики. – Мейсон, а вы, часом, не ревнуете?
– Ревную? Что за вздор! – фыркнул он. – С какой стати мне вас ревновать? Пусть ревнует Стэнли. Ведь вы его невеста.
Глаза Флоренс потемнели от гнева.
– Оставьте в покое Стэнли! У меня с ним все кончено.
Однако Мейсон не мог позволить ей так легко отмахнуться от прошлого.
– Нет, Флоренс, не все так просто! Сначала вы должны увидеться с ним и объясниться. И тогда, может быть, у вас с ним будет все кончено.
С юристом не поспоришь! Мейсон прав: рано или поздно придется выяснить отношения со Стэнли.
– Вы правы, – тихо согласилась она, опустив глаза. – Но пока я не готова… Мне нужно время.
– Вот поэтому вам лучше вернуться ко мне. Мейсон смотрел на ее опущенную голову и внезапно ему захотелось протянуть руку, погладить ее по щеке, утешить и приободрить… И тут же его охватила паника. Что он натворил! Какого черта предложил вернуться?! Думал о ее безопасности, а про свою собственную забыл. Вот влип! Флоренс слишком привлекательна. А он, дурак, поет соловьем, уговаривает ее остаться! Господи, да что с ним происходит?!
– Виновен, но невменяем, – буркнул он себе под нос безжалостный вердикт, не осознавая, что говорит вслух.
– Что-что?
– Да так, ничего… – Он судорожно вцепился в руль, чтобы не коснуться ее. – Ну и каков ваш приговор? Едете ко мне? Если нет, – поспешно добавил он, – тут неподалеку есть один маленький недорогой мотель. Могу вас подвезти…
Он ждал ее ответа, а сердце гулко стучало в груди.
Флоренс положила ладонь ему на руку и тихо сказала:
– Спасибо, Мейсон. Я поеду к вам.
У него будто оборвалось что-то в груди. Он понял, что совершил непоправимую ошибку: Флоренс не просто погостит у него в доме, она перевернет всю его жизнь.
6
Вопрос о том, где будет спать Флоренс, не произносился вслух, но постоянно витал в воздухе.
Флоренс приняла душ, вышла на увитую плющом веранду и села рядом с Мейсоном на скамью. Какое-то время они молча слушали шорох прибоя, вдыхали аромат душистого табака… С каждой минутой у нее становилось все спокойнее на душе.
Во двор забрела соседская черная кошка и направилась прямо к Мейсону. Она запрыгнула к нему на колени и подставила мордочку, требуя ласк. Флоренс смотрела, как он гладит ее, слушала, как он ласково с ней разговаривает, и поражалась столь удивительной метаморфозе. И куда только подевалась его грубость!
– Почему вы не любите женщин? – отважилась спросить Флоренс. – Вас кто-то обидел?
Мейсон перестал гладить кошку и покосился на Флоренс с таким видом, словно она заговорила на чужом языке.
– А кто вам сказал, что я не люблю женщин?
– Никто. – Флоренс опустила глаза. – Да это и так видно.
Он снова стал гладить кошку.
– Не знаю, что уж там вам видно, – резко ответил он, – только я против женщин ничего не имею. Вам показалось.
– Все понятно. Не хотите – не рассказывайте.
– О чем это вы? – с притворным удивлением спросил он.
– Все о том же. Мне любопытно, почему вы сторонитесь женщин.
Мейсон молча уставился на нее, и Флоренс испугалась, что хватила через край. Она собралась извиниться, но он тихо сказал:
– Ее звали Джулия. Только она меня не обижала. Она умерла.
– Извините! – смущенно буркнула Флоренс. Ну, кто ее тянул за язык! – Я не знала…
– Это было пять лет назад. – Кошка спрыгнула с коленей и с достоинством удалилась. – А вы кого больше любите: кошек или собак?
– Что? – Флоренс растерялась от столь внезапной смены темы разговора. Она думала о Джулии и о том, что ее смерть превратила Мейсона в отшельника. Неудивительно, что он сменил тему, а ей не стоит совать нос в чужие дела. Но все-таки жутко интересно, что между ними было… – Пожалуй, больше кошек, – не сразу ответила она. – Сколько себя помню, у меня всегда была кошка, а то и две… А вы?
– Я никого не люблю, – спокойно сказал он. – Не хочу брать на себя ответственность за чужую жизнь. Читали «Маленького принца»? Мы все в ответе за тех, кого приручили.
Флоренс усмехнулась и, подтянув под себя ноги, обхватила колени руками.
– Ловко вы подводите подо все базу! Нет бы прямо сказать: с домашними животными много хлопот. Вот что значит юрист! Ну, прямо задавили интеллектом…
– Не прибедняйтесь! – Мейсон не мог сдержать улыбки. – Вас не задавишь.
– Интересно, а в детстве вы тоже так разговаривали? – И Флоренс передразнила его высокопарным тоном: – Миссис Смит, с прискорбием должен сообщить вам, что ваша просьба о предоставлении моей домашней работы не может быть удовлетворена. Вышеупомянутый документ стал жертвой чрезмерной страсти к жеванию моего четвероногого питомца.
Мейсон рассмеялся.
– Увы! В детстве я не был столь велеречив. Дело в том, что большую часть юных дней я провел на пляже, загорая и плавая, или в кино, глядя на жизнь, куда более интересную, чем моя. Вот оно в чем дело! – думала Флоренс. Еще один ключик к его сдержанности и отчужденности.
