И еще жаловался на свою больную голову, спрашивая: «А нет ли у кого-нибудь аспирина?» или «Нет ли у кого-нибудь бритвы, чтобы побриться?».
Рик нахмурился. Да уж, надо признать, то был не самый лучший его час.
— Ну по крайней мере я не орал по телефону на весь бар о том, что приготовить на завтрак твоей семье.
Фрэнк улыбнулся и смущенно пожал плечами.
— Просто мой младший сын сегодня получил грамоту за отличную учебу. Уж это-то событие стоило звонка. А один из моих внуков подвернул ногу, играя в Бэтмена на заднем дворе. Залез на дерево и упал. Дедушка должен быть в курсе подобных событий. И последний раз я позвонил своей жене, которая просто жутко скучает по мне и хочет слышать мой голос.
— Да уж! Она не слышала тебя целых два часа.
Это так много! Ты не можешь прожить и одного дня без своего телефона и без знания о том, какую очередную мыльную оперу смотрит твоя жена. — При последних словах он приподнялся с кресла, выпрямился и поставил пустой стакан на стол. — Прости, Фрэнк. Ты же знаешь, как я отношусь к Люсиль. Не понимаю, почему я говорю такие несуразицы.
Фрэнк равнодушно пожал плечами и заказал у бармена бокал белого вина.
— Зависть порождает еще и не такие действия.
— Так ты считаешь, я тебе завидую?
— Да, я думаю, ты завидуешь тому, что у меня есть, Рик. Я же видел выражение твоих глаз, когда ты слушал мой разговор с семьей по телефону. Твой взгляд был не гневным, он был, как бы сказать, болезненным. То был взгляд человека, который страстно желает услышать звонок собственного телефона.
— Вот спасибо, мой телефон и так звонит и днем и ночью.
— Понимаю. Но дело не в том, что звонит телефон. Дело в том, кто звонит тебе по телефону. Фрэнк помолчал и снова заказал себе бокал вина. Семья — это та точка опоры для человека, на которую он может всегда положиться, которая всегда его поддержит в трудную минуту. Семья — это выход за пределы собственного «Я». Поэтому большинство людей не мыслят себя вне семьи. Так же и ты. Да, да, именно поэтому ты и относишься к своим сотрудникам как к членам своей семьи.
По спине Рика пробежал нехороший холодок.
— Спасибо, доктор, вы правильно назвали мой диагноз.
— Да пожалуйста. И не злись на меня, дорогой.
Именно семейная обстановка в компании «Блэйн-Акитекчэрэл» делает ее такой уютной и удачливой.
Но ведь компания не может заменить настоящую семью, Рик, помни это.
— Да я просто стараюсь относиться к людям с до бром, — горячо возразил Рик, — не больше. Меня это устраивает. Именно это не дает мне сойти с ума.
Фрэнк в ответ лишь рассмеялся. Он никогда «никому не льстил, даже своему начальству, людям, которые были вправе его уволить. Фрэнк не собирался и на сей раз лгать.
— Ты должен упорядочить свою личную жизнь.
Не то что я тебя упрекаю или осуждаю, не думай.
Просто я помню твою бурную молодость, но ведь она давно прошла. Ты приближаешься к возрасту пожилого, солидного человека, по горло занятого бизнесом, подумай об этом. — К ним подошел бармен с новым бокалом вина, и Фрэнк на мгновение притих, принимая у него свой заказ. Когда же тот удалился, он продолжил, подняв бокал в сторону Рика:
— Ты должен оставить привычки прошлого.
Если ты этого не сделаешь, то прошлое будет управлять твоим будущим.
Рик хотел было возразить, да только не нашел достойного аргумента. В его душе словно что-то перевернулось. Надо признать: Фрэнк прав! Черт возьми, он прав! Напыщенный финансовый директор прав! Рик вынужден был признать это.
Фрэнк был одним из тех немногочисленных людей, на суждения которых Рик всегда мог положиться. Ему он доверял. И неважно, какой горькой могла быть правда: правда была правдой.
Фрэнк поставил бокал и облокотился на стол.
— Позвони же ей, дружище. Забудь о своей фальшивой гордости, просто возьми телефон и набери ее номер. Расскажи о своих чувствах, не бойся, она все прекрасно поймет.
Рику показалось, что комната, где они находились, начала покачиваться. Все его тело охватила какая-то неземная истома. Она проникла до самого сердца и вызвала сладкую боль в душе. Он сделал еще один глоток обжигающей жидкости и с недоверием посмотрел на человека, которому доверял так долго.
— И как же, ты думаешь, я смогу поведать Катрине о своих чувствах, если сам в них не могу как следует разобраться?
— Не лги самому себе. Ты прекрасно знаешь, что чувствуешь. Просто боишься себя, вот и все.
Рик нахмурился.
— Знаешь, Фрэнк, твоя искренность кого угодно выведет из терпения.
— Так я на это и рассчитываю. — Фрэнк откинулся к спинке кресла, скрестил ноги, изящно взял бокал за тонкую ножку. — Я очень редко ошибаюсь, учти. Что же касается твоих отношений с вышеупомянутой леди, то должен тебя предупредить: твои чувства к ней очень не скоро исчезнут. Я-то тебя хорошо знаю, ты бы очень хотел, чтобы они исчезли, испарились, как все предыдущие. Не тот случай, малыш, не тот случай.
На работе уже все прекрасно видят, в каком ты находишься состоянии. От тебя на работе толку как от козла молока, извини за грубость. В последнее время все только и думают, как тебе помочь, вот меня и отрядили на этот разговор, то бишь чтобы я тебе немного вправил мозги насчет этой дамочки.
— Но ведь Катрина первая ушла. Как я могу изменить ситуацию? — с горечью в голосе вопросил Рик.
— Да уж, нечего сказать. Женщины так просто не бросают любимых мужчин, кроме тех случаев, когда у них есть для этого основательные причины. Так что между вами произошло?
Рик чуть не поперхнулся коктейлем, который ему только что принесли. Пока откашливался, он мучительно соображал, что сказать.
— Да у нее… у нее была самая важная причина!
Она хочет себе в мужья мужчину, который бы стал великолепным отцом для ее дочери. Я для этой роли не подхожу.
— Она так сказала? — искренне удивился Фрэнк, — Я ей сам так сказал. — Рик смущенно пожал плечами.
— Ага, вот оно что, — протянул Фрэнк, лукаво улыбнувшись.
— И не смотри на меня так, словно я съел твой любимый бутерброд. Я на самом деле не подхожу на роль отца. Плохой из меня отец, — отчаянно твердил Рик, сам уже сомневаясь в своей правоте.
— Рик, друг мой, скажи, неужели ты думаешь, что отцами рождаются?
Хороший вопрос, есть над чем подумать.
— Ну, вообще-то, я считаю, что отцовству надо учиться, но… кто этому учит? Я не знаю, не пытай меня, Фрэнк. Я не знаю, как стать хорошим отцом, я им никогда не был, не могу судить.
Фрэнк лишь усмехнулся, весело изогнув бровь.
— Фрэнк, но ведь ты же хороший отец! Ты же где-то выучился этому искусству, признавайся немедленно!
