Он принес в отсек плетеную бутыль краснодарского вина из собственных запасов. Закрыв за собой дверь, по-простому предложил командирам спецназа:
— Олег, Петро, давайте выпьем.
Он ожидал чего угодно, только не широченной улыбки и громоподобного смеха старлея Ваганова:
— За первого подводника России Садко?
— Да, — моментально отреагировал Первухин. — За бабника Садко.
Он как-то внезапно поменялся в лице. Держа стакан, наполненный вином, он тихо произнес:
Работает мотор
И автонавигатор.
Ведет сплошной обзор
Сверхчуткий пеленгатор.
Глухая тишина.
Идет подводный поиск.
"Я — Лодка! Я должна
Разведать вражий поиск!.."
Все станет — трын-трава!
И сладкой будет водка!
Ты только — БУДЬ ЖИВА,
Разлучница-подлодка!
[7]
Первухин осушил стакан одним залпом. Обошел каждого и крепко пожал руку.
— Мировой мужик, — тихо заметил Кок. Он сидел в компании морпехов — Чижова, Музаева и Клюева. — Давайте, братва, выпьем за встречу. За эту и за следующую — на гражданке. Соберемся у меня на даче...
— Есть идея, — сказал Тимур, — смотаться на Красное море. Я был пару раз в Хургаде. Классные места, понырять можно с аквалангом.
— Заметано. Джеб, а ты чего молчишь?
Блинков вздохнул. Его снова с неодолимой силой потянуло домой.
Глава 8
Шагреневая кожа
31
...Евгений Блинков не менял кожу, о чем думал раньше, и не менял переплета Красной книги. Просто угодил в другой, следующий том этого печального и в то же время торжественного издания...
— Можешь отказаться, — говорил Абрамов, не замечая перемен во взгляде собеседника, — если тебе в кайф бегать от спецслужб и мафии. Ей-богу, мне не хочется касаться этой темы. Я ничего не даю тебе в плане будущего и даже интересной работы. Предлагаю пожить другой жизнью. Обещаю, что она будет трудной. Ты далеко не мальчик. В противном случае наш разговор давно бы закончился: "Либо даешь согласие, либо просовываешь руки в «браслеты». Меня такая постановка вопроса не устраивает. Еще мне хочется, чтобы ты соприкоснулся с другой сферой разведки, побыл рядом со мной, увидел возможности разведсообщества. Да, тут и шкурный интерес, но я поверил не в вас, а в ваши способности, что не одно и то же.
Не думай, что я подставляю тебя, — продолжил Александр Абрамов после короткой паузы, — что ухватил чужими руками горячий каштан. Во-первых, ты сам подставился. Во-вторых, я напомню тебе твои же слова о куче драгоценных камней.
— Я не забыл.
— Вот и мой ответ таков. Приблизительно так я ответил и начальнику военной разведки Израиля. И он согласился со мной. Начальник разведки флота Школьник, который поставил свою подпись под указом о создании агентурно-боевой единицы, ничего не сказал. Когда подмахивал документ, думал: «Пускай этот Абрамов делает все, что хочет». Так что все это дело на доверии завязано. Его люди решали, а не какие-то там страшно высокие чины. Что, конечно, внушает оптимизм. И разве нужно еще что-то говорить на эту тему?..
Блинков на мгновение закрыл глаза, вздохнул и подписал первый лист контракта...
32
Было ровно девять вечера, когда Абрамов услышал настойчивый стук в дверь. «Боже, — ханжески простонал капитан, — неужели этот день никогда не кончится... Столько событий произошло, что на их поверхностный анализ неделя уйдет». Прибавив к этому сроку еще столько же, Абрамов громко крикнул:
— Открыто!
Собственно, он ждал визита этого человека, строил на нем свои дальнейшие шаги. Если бы Волков не пришел до половины десятого, Абрамов сам бы нашел его в гостинице.
Волков был навеселе, это было заметно по его слегка покачивающейся походке, вразвалку, как у настоящего моряка. И мыслил он не очень трезво. Это проявилось в первом же вопросе.
— Я хочу понять, какую игру ты ведешь, — резко сказал Волков, остановившись посередине комнаты.
— Обратись в штаб разведки флота, — устало посоветовал капитан, — может, там сочтут нужным ответить на твой вопрос. Присаживайся, в ногах правды нет.
— Правды нет вообще и вокруг тебя в частности. Я возглавляю следственную группу по делу о разбойном нападении...
— А я возглавляю отдел военно-морской разведки, — перебил Абрамов. — Тебе нужна отмазка?
— Чего?! — скрипнул зубами полковник, оставаясь на ногах и провожая капитана полыхающими злобой глазами. Абрамов опустился в кресло и похлопал по подлокотнику, вторично приглашая Волкова присесть в соседнее. Не сразу, но Волков все же принял приглашение и некоторое время провел в раздумье. — В гостинице есть ксерокс? — наконец спросил он.
— Спроси у администратора.
— Я найду копировальную машину, — зло пообещал Волков. — Дай мне контракты, — потребовал он, — я сниму с них копии. Ты все так быстро сляпал, что я не могу верить ни тебе, ни твоему начальству. Ни Генштабу, который занимается организационно-мобилизационными вопросами и в спешном порядке выдает контракты бандитам.
— В твоем деле они проходят как подозреваемые, — напомнил Абрамов. И сам ни на мгновение не забывал, что разговаривает с человеком, связанным с криминалом.
— Не вижу разницы, — огрызнулся Волков. — Я требую контракты, Александр Михайлович, иначе тебе несдобровать.
— Может, тебе еще и сертификат Интерпола предоставить?
— И его тоже.
— Не смеши меня, — махнул рукой Абрамов. — Единственное, что ты можешь, это попросить еще раз взглянуть на этот документ. Но подумай, зачем тебе это? Ты прибыл сюда с левой миссией. Сиди спокойно, слушай меня и не дергайся. Твои боссы из «Алмаз-Инвеста» ждут от тебя конкретного результата, а его не будет, поэтому ты взбешен. Это ты ничего не можешь доказать, а я с легкостью. Ты связан с российской компанией, которая занимается контрабандой алмазов. Ты для нее стараешься, выискивая в их рядах наводчика. Ты ждал, что группа Джеба сегодня сядет в катер и помчится грабить порожняковое судно. Ты хотел понять, какую игру я веду.
Пожалуйста. Готов к куче претензий? — Не давая полковнику прийти в себе, Абрамов нанес ему следующий удар. — Первая претензия: ты сейчас же, не сходя с места, говоришь мне названия еще трех судов, которые проходят в твоем списке и в случае нападения на них выводят на того или иного человека в «Алмаз-Инвесте». Мне побоку наводчик, мне важно другое: чтобы он не раскололся и не указал на Блинкова. Я предлагаю мирный вариант: подставить другого человека. Пусть мафия снимает с него шкуру.
