— Сделаю, командир, — кивнул Музаев.
— Это касается всех. Убивать лишь по необходимости. Искусство касается только Тимура. Наша задача — «понравиться» Камилю Хакиму.
Джеб бросил последний взгляд на лодку, с которой, можно сказать, сроднился. Она для него была тем же, чем для Камиля его старый друг дрифтер. Герметически закрывающийся люк в палубе был распахнут, но нетронута зашивка пенопласта по бортам и в нижней части форпика. Весельчак перехватил взгляд командира, проделал в днище лодки отверстие, и вода тотчас хлынула в лодку. Абрамов машинально убрал ноги, но тут же был поднят с сиденья требовательным жестом бойца:
— Лезь в катер, водила.
Абрамов начал с надувной лодки... И мысли его распростерлись до штурвала «Святой Екатерины».
Он старался не смотреть под ноги, на лужи крови, залившие носовую палубу. Джеб был прав: он сравнивал свою работу кабинетного Джеймса Бонда и работу «котиков». Сравнения были не в его пользу.
— Капитан, — окликнул его Блинков. — Я принял правильное решение.
— Позже ты начнешь сомневаться в этом, — неубедительно расплатился Абрамов. Он был настроен агрессивно, в голосе его звучал вызов.
— Может быть. — Блинков указал на пулемет. — На всякий пожарный. Питание ленточное, стволы быстросменные. — Не удержался и покачал головой, отчетливо вспоминая март 2003 года. — Стрелять лучше всего из салона, — продолжил он. — В общем, разберешься, что к чему. Да, чуть не забыл. У тебя есть шанс поквитаться со мной. Когда мы отчалим, заводи катер и вали отсюда.
У Абрамова было время проанализировать сложившуюся ситуацию. В свое время он запросил характеристики на каждого бойца. Рядовые характеристики, еще тогда пришел он к выводу, как под копирку: обладает, овладел, способен. Этакая перекличка прошлого с настоящим.
Умеют работать в команде.
Образовали команду.
Причем давно.
40
Камиль не забыл обещания поговорить с начальником попечительского совета округа Красное море Раньей Санна. Ей было лет тридцать. На борту «Екатерины» она была вместе с мужем Мухаммедом. И если деловая часть не предусматривалась для таджикского бизнесмена, то для Раньи — наоборот.
Египтянка была одета в роскошную брючную пару, в ушах элегантные, хотя не очень дорогие сапфировые сережки. Смуглое лицо Раньи порозовело. Она не рассчитывала увидеть «такое» и даже объяснить на словах. Ну... в общем... про верблюда... и женщин та-акого тяжелого поведения... Она то и дело дергала мужа за рукав: «Перестань глазеть, бесстыжая морда!» Но Мухаммад прилип к непристойностям на сцене. Все же ей удалось увести мужа в сторонку. Они стали у левого борта и освежались шампанским и легким ветерком.
— Вы хотели поговорить со мной, Ранья, — сказал Хаким, составив супружеской чете компанию.
— Да, но... — женщина развела руками и расплескала хмельной напиток.
— Что вас смущает?
Ранью мутило. Она не могла объясниться. Она слышала о вечеринках Хакима на его яхте, в ресторанах. «Свободный восток» оказался чересчур раскованным. Она тоже хотела устроить вечеринку для своих подопечных, а после всего увиденного даже полдник их может шокировать. Ее подопечные — американские дети, проходящие на одном из курортов реабилитацию после аварии, случившейся в Майами. Трагедия произошла на море, были жертвы. Попечительский совет округа откликнулся в числе первых и получил возможность «принять несовершеннолетних граждан Америки на реабилитацию». Противоречие раскрывалось легко, в уравнивании морской среды, что море приносит больше радости, нежели наоборот.
— Пока мы им можем предложить только «детский» пляж, места на пароме. Учебный год уже начался, через четыре дня они уедут домой.
Камиль из путаного объяснения Раньи извлек суть и даже припомнил слова, обращенные к Пьеру Фини: «Вода для вас — родная стихия. Ее состав одинаков и под килем моей яхты, и над флагштоком затонувшего буксира».
Санна увидела в Камиле мецената. Пусть будет так, решил Хаким, взяв женщину под локоть.
— У меня есть приличное судно — «Кассандра». Не такое роскошное, как это. Оно вполне сойдет за небольшой круизный лайнер. Там нет кают, которые бы выходили друг на друга. Нет пугающе длинных коридоров, теснота которых всегда навевает мысли о панике. Там две роскошные палубы, где можно организовать дискотеку. А судном управляет опытный шкипер. Я командирую на судно лучших поваров и официантов, лучшего на берегах Египта ди-джея. Путешествие продлится два, три дня, сколько захотите.
— Большое спасибо, Камиль! — обрадовалась Ранья. — Вы добрый человек.
Она вскрикнула, когда Камиль резко и сильно сжал ее руку. В следующий миг хозяин яхты пробивал себе дорогу к рубке локтями...
41
Команда Джеба проникала на судно под суперхит «E-type» «Campione-2000» — в стиле спортивного марша. Нечетные номера шли влево, четные вправо. Джеб возглавил подгруппу из четырех человек. Кок уходил со своей тройкой на ют, где сосредоточились основные силы охраны дрифтера. Там музыка звучала не столь громко, а вот на баке она гремела, как на дискотеке. Автоматные очереди не смогли заглушить бравурный марш, но пробили в нем брешь. На трескотню «узи» отреагировали все, включая танцовщиц и верблюда. Джеб шел вдоль правого борта, прижимая автоматными очередями праздную публику к середине палубы. Трассирующие пули прошивали воздух, уносились в ночное небо огненным шмелиным роем.
За Блинковым шел Родин, добавляя огня. За ним Весельчак и Тимур. Достигнув последнего иллюминатора в рубке, Тимур резко остановился. Остальные продолжили шествие. Еще с десяток шагов, и к палубе «приставил ногу» Веселовский. Одетые в черное диверсанты походили на линейных на торжественном марше в честь Армагеддона, останавливаясь и держа строго определенную дистанцию.
Нос палубы. Здесь, имея лучший обзор на палубу, рубку и оба просвета, остановился Родин и взял автомат на изготовку. Джеб свернул и шел уже вдоль левого борта, отшивая огнем в воздух гостей Камиля, убегающих от огня с противоположной стороны.
— Inside! Alive! Move, move! — выкрикнул Джеб, стреляя в воздух. Избегая столкновения с тучным арабом, несшимся прямо на него, Блинков резко шагнул в сторону и ногой подбил его под бедро. Это был Мухаммад Санна. Он врезался головой в борт и сполз на палубу. Женщину в атласной брючной паре командиру пришлось встретить боксерским джебом. Напоровшись на жесткий стопинг, остановивший бы и быка, Ранья растянулась у ног Блинкова.
— В центр, живее! — продолжал выкрикивать Джеб. — Шевелись!
С противоположного борта его дублировал Веселовский.
Джеб сменил магазин и снова был готов открыть огонь. Он морщился от грохота и глазами выискивал колонки. Уже на правах хозяина судна он крикнул:
— Вырубите кто-нибудь этот чертов марш! — Увидев наконец громадную колонку в середине рубки, Блинков дал очередь по ней, а потом по ее соседке справа. И тотчас услышал стрельбу на корме. Там на огонь из «узи» огрызались «галилы».
