Все так или иначе находят свою смерть.
16
— Чем тебе не понравился Кадакес? — спросил Рафаэль Паулу Марию.
— Я знаю, что ты хочешь сказать, — перебила его девушка. — Там спокойней. Но не мне, а тебе. Обо мне заботились твои испанские друзья. Я побывала в каждом курортном местечке Коста-Брава, даже на острове Меда-Гран. Я не видела твоих товарищей, мне за глаза хватило Энрике. Он не снимал наблюдения даже с моего туалета. И друзьям твоим не все ли равно, где меня опекать — в Коста-Брава или Коста-Дорада? Я мир хочу посмотреть, папа. И пока что ограничилась Каталонией. Ведь я не далеко уехала, так?
— Чем тебе приглянулся этот отель? — Эспарза не баловал себя разнообразием вопросов. Он взял со столика рекламный проспект и также открыл его посередине.
— У меня свои секреты.
— Даже от меня? — Мутные глаза Рафаэля подсветились изнутри голубоватым ключом.
— Мне понравился инструктор подводного плавания. Ты смотришь на него. Красивый парень. Русский.
Эспарза медленно оторвал взгляд от рекламы и в упор посмотрел на дочь.
— Что? — настороженно спросила Паула. — Что тебя не устраивает? — Она прикусила язык и покраснела, поняла, что не устраивает отца. Для него что инструктор, что учитель, что педагог — все на одно лицо. «Дура!» — ругала себя Паула. Она глазом не успела моргнуть, как искушенный и смазливый толмач затащил ее в постель. А по возвращении отца из свинарника она услышала затяжной монолог: «Я высоко ценю неприкосновенность твоей частной жизни, Паула, и вижу тебя вполне земной девушкой...»
О боже...
Рафаэль неторопливо встал с дивана и, опираясь на трость с серебряным набалдашником, со скоростью черепахи пошел к выходу из террасы. У распахнутой двери он поманил за собой дочь.
— Прогуляемся вокруг дома, — пояснил он.
«Господи Иисусе! — вздрогнула девушка. — Обратно мы доползем к концу следующей недели...»
К изгороди, на которой вился вековой плющ, наступающий на высокое каменное крыльцо и стены, отец и дочь подошли не скоро... Паула, убивая проклятое время, успела посчитать изразцы на прямоугольной каминной трубе. Она неподдельно обрадовалась, отметив, что в этот час мимо должен пройти... трамвай. Вокруг асьенда Сан-Тельмо ходил строго по расписанию — три раза в сутки — настоящий трамвайчик с одним-единственным вагоном. Если не брать в расчет дом и окружающую его природу, но принимая вечную сырость, то издали этот колониальный особняк под аккомпанемент трамвая походил на тихий лондонский уголок.
Так, где этот чертов трамвайчик? Паула прислушалась и невольно ускорила шаг. Не опоздать бы...
Но вот со стороны двухэтажного флигеля с прислугой, стоящего особняком, раздался мелодичный звон. Показался трамвай с подвесным тяговым электродвигателем, едва-едва освободившийся от образа конки.
— Папа, быстрее! — поторопила его девушка. Она чувствовала себя настоящей идиоткой, боясь опоздать на раритетное средство передвижения, которое окрестила «колумбийскими горками». Он, если понадобится, будет колесить вокруг гасиенды круглые сутки.
Вагоновожатый дождался, когда хозяева займут место на жестких скамьях. И трамвай, как парковый пони, снова тронулся в свой бесконечный путь.
— Твои желания для меня — закон, — продолжил Рафаэль. — Ты — моя жизнь. Я живу ради тебя. Артуро же отравляет мое существование. Он кара господня. — Потухшая сигарета во рту Эспарзы намокла, с нее на колени упала коричневая ядовитая слюна. Он выбросил окурок в окно. — Есть вещи, которые нельзя объяснить, есть вещи, которые нельзя понять. Ты просто знаешь о них. Одни тебе приносят радость, другие огорчают тебя. Когда мы начинаем задумываться над этим, все идет прахом. Почему я люблю тебя, Паула? Я помню тебя совсем маленькой, беззащитной. Не могу забыть твоих глаз, когда они впервые посмотрели на меня. Мои руки по сей день хранят тепло первого прикосновения к тебе. Твоя мать родила тебя далеко от этих краев. Как ты перенесешь двухчасовой полет — вот что сводило меня с ума. То время для меня было непростым, меня разыскивали Колумбия, США, Панама, Пуэрто-Рико, Испания. Я был вынужден оставить твою мать на Кубе, чтобы она не стала заложницей. Уже тогда она была больна, и через полгода после твоего рождения ее не стало.
«Господи, я это слышала сто раз», — мысленно взмолилась девушка. Она не знала своей матери, и мысли о ней всегда были отвлеченными. Она виделась Девой Марией с иконы, держащей на руках младенца. И все. Святой образ? Да, как песчаная коса, размытая со временем.
— Ты сказал, что мое слово для тебя — закон.
— Да. Но каждый закон нуждается в исправлении. — Эспарза с минуту молчал. Трамвай успел сделать полный оборот вокруг Сан-Тельмо. Кондуктор пару раз обернулся, не зная, заканчивать ли ему работу. Попер на второй круг, рассеянно заметила Паула.
— Так что тебя встревожило в рекламном проспекте?
— Твоя безопасность, — честно ответил Эспарза. — Отель, на котором ты остановила выбор, принадлежит русским. И мне это не по душе. Пару месяцев назад испанская жандармерия арестовала международную группу, которая занималась отмыванием денег. Всего сейчас под следствием находится сорок человек: испанцы, украинцы, русские. Они занимались убийствами, грабежами, вымогательством. Они ворочали миллионами. Деньги вкладывали в испанскую недвижимость.
— Кажется, я понимаю, о чем ты говоришь... Почему ты следишь за этим делом?
— Потому что один из арестованных мой давний знакомый. Ему около шестидесяти, он сейчас за решеткой. Я честно отсидел шестнадцать месяцев. Он, думаю, останется в каземате на шестнадцать лет. Другой мой знакомый из Главного управления жандармерии передал, что испанцы помогали россиянам вкладывать отмытые деньги в курортную недвижимость на средиземноморском побережье. Они успели отмыть таким образом более ста миллионов. Полиция конфисковала пятьдесят гостиниц. Одна крупная, четырехзвездочная на четыреста номеров. Мне нужно навести справки об этом отеле. Как он называется?
— "Берег мечты".
— Пробить его на предмет отмытых денег. И, если он куплен преступной группировкой, ноги твоей там не будет.
— Но это займет много времени! — в отчаянии воскликнула девушка.
— Уже завтра в Испанию вылетит мой человек.
— Энрике?
— Нет. Энрике будет сопровождать тебя.
— Снова... — девушка глубоко вздохнула.
Эспарза встал, наклонился, поцеловал Паулу в лоб. Он покорно дожидался остановки, держась за поручень. Дочери он говорил одно, но думал о другом. Больше всего Рафаэля интересовало, когда «Берег мечты» был выкуплен русскими. Если недавно... Если полгода назад...
Ноздри старика пришли в движение. Он принюхивался, словно на огромном расстоянии, измеряемом тысячами миль, мог почуять опасность.
