Энрике в глазах Блинкова также претерпел значительные изменения. Он был на своей родной земле, но не дома. Он всю жизнь прожил в примаках, не имея своего угла. У него был свой кошелек, но деньги в нем хранились чужие. И жизнь его находилась в чужих руках. Сейчас эти руки принадлежали русскому диверсанту. Настал тот миг, о котором не переставал думать Энрике: вся жизнь осталась позади, и случилось это сейчас.
Энрике прорвало.
— Ты ищешь Рафаэля. Его здесь нет. Ты не найдешь ни его, ни Паулу. И твое время вышло, Джеб. Тебе пора сматывать удочки. Ты упустил свой шанс — он остался в Испании. Тебе следовало поговорить со мной. Я бы дал Рафаэлю яд и избавился от этого старого козла! Под ваши гарантии, — он выбросил свободную руку в сторону окна. — Чтобы почувствовать напоследок, какие они, эти гарантии, какого они вкуса, цвета, с чем их едят. Мне обрыдло жить мухой под хлопушкой. — Брось пистолет, — приказал Блинков, держа колумбийца под прицелом автомата и прислушиваясь к перестрелке. Пулеметные очереди переместились на крышу. Оперативно работает Кок, механически отметил Джеб.
Энрике швырнул «хеклер» на пол.
— Где Паула? — спросил Блинков.
— Ах вот так, значит, — Энрике театрально выкатил глаза. — В первую очередь ты спрашиваешь про Паулу. Ради нее ты приперся сюда? Дурак! Ты не знаешь Рафаэля. Он убьет ее. И случится это чуть раньше, чем ты выстрелишь в него. Если не веришь мне, если у тебя есть минутка, загляни в церковь. Там ты увидишь урода, не очень-то похожего на Рафаэля. Но там его сын, которого он заколол своим «жалом». Из-за Паулы, думаю. Артуро доигрался. Он в гробу сейчас. Очень красивый гроб, он идет ему.
— Где Паула? Я не трону тебя.
— Значит, ты не тронешь меня, — нервно сощурился Энрике. — Заманчиво.
— Я не киллер. Хватай шанс.
Десять лет назад Энрике смотрел, как извиваются под ножами близкие Рафаэлю люди. Он понимал, что такая же участь ждет и его. Обида, безысходность. Злость на саму жизнь с ее одной-единственной дверью, на которой написано «Смерть».
И вот Энрике выпал уникальный шанс пережить своего босса, шагнуть с подножки навсегда уходящего поезда последним. Хоть на короткое время стать капитаном тонущего судна, а не его старпомом. От этих мыслей попахивало не первой свежестью. Они пришли в голову Энрике задолго до штурма гасиенды. Он предчувствовал, чем закончится сегодняшняя ночь — не совсем обычным рассветом.
— Разве ты не играешь по правилам, Джеб?
— Правила порой забывают. У тебя мало времени, у меня его чуть побольше.
«Да, он убьет меня», — спокойно подумал колумбиец, глядя в отверстие глушителя.
Деньги Энрике дон Рафаэль переводил на счета в несколько зарубежных банков. На них скопилась неприлично огромная сумма. На эти деньги можно прожить ровно столько... Пока они не кончатся? Нет, пока мафия не достанет его. Там каждый сентаво, каждый песо на счету. Деньги Энрике Суареса лежали в трех банках: Bank in Liechtenstein, Bank in Buch, Kreditanstalt Grabs.
— Поможешь мне выбраться из страны? — спросил Энрике. Нет, в этом вопросе не прозвучало и капли глупости. У колумбийца выросли крылья. На них он мог улететь из страны и приземлиться на любом безымянном клочке суши. Ему нужен был человек, который бы перевел деньги на другие счета, обналичил их.
Может быть, он копировал казначея Калийского наркокартеля, бежавшего из страны и отдавшего себя в руки Управления по борьбе с наркотиками США. Бежать — это был единственный шанс. Прихватить с собой багаж — деньги. И никаких сенсационных заявлений вроде финансирования госчиновников — в конце концов правда убьет его и отправит в последний свободный полет.
— Даю слово, — ответил Джеб. — Улетишь вместе с нами. У нас гарантированный отход.
— Паула и Рафаэль в Сан-Мартине. В каком доме, я не знаю.
— Здесь есть полиция?
— Двенадцать человек в префектуре. Это в рабочем предместье Сан-Тельмо. Там сейчас вся обслуга.
— Чижик, на выход. Приготовься встретить гостей.
Энрике не понял ни слова по-русски, но вникнуть в смысл распоряжения было не сложно.
— Полицейские не придут на помощь. Они ненавидят парамилитарес. Акоста со своими боевиками сжег Арболедо, убил всех полицейских. Они хотят отомстить, но боятся мести. Сейчас они молятся за вас Деве Марии.
— Чижик, выполняй команду. А тебя, амиго, хочу предупредить: если ты выкинешь какой-нибудь фокус...
— Не надо пугать меня, амиго, — в тон Блинкову отозвался Энрике. — Я видел такое, что тебе не привидится и в кошмаре.
— Ладно. У Рафаэля есть сейф, где он хранит бумаги?
— У него мало бумаг. Все, что есть, он держит в шкатулке.
Блинков забрал все бумаги, рассовав их по карманам.
* * *
В Сан-Мартин диверсанты возвращались на двух машинах. Блинков намеренно взял курс на предместье гасиенды. В окнах домов не было света. Они были темны и в каменном здании префектуры. Вряд ли кто-то молился на «третью силу». Люди привычно затаились, дожидаясь окончания последнего противостояния. Развернувшись в конце поселка, машины проехали по дамбе и взяли направление на Сан-Мартин. Джеб почти наверняка знал, где укрылись Рафаэль и Паула. Он ориентировался на свое беспокойство. Что-то крепко вязало его по рукам, когда он выходил из комнаты, оставляя там труп Рико-мастера. Что-то влекло его назад, когда «Хаммер» несся по горной дороге.
49
Кроме Акосты, никто не знал места временного убежища Эспарзы. Даже преданный, но совершивший смертельную ошибку Энрике. Мартинес несколько раз выходил из дома и окидывал взглядом дорогу, ведущую в гасиенду. Он самостоятельно принял решение наведаться в церковь, где увидел окровавленные тела боевиков. На колокольне, где колокол в последний раз был приведен в действие при помощи реактивной гранаты, тлели четыре трупа.
— Зачем ты мне это рассказываешь? — спросил Эспарза по возвращении Мартинеса.
— Я думал, тебе интересно.
— Дурак.
Де Хойя молча проглотил оскорбление. Также оскорбительным для себя делом он посчитал разрезать веревки на руках хозяев этого дома. Те прибрались в комнатах, убрав трупы Рико-мастера и его товарища и замыв кровяные следы.
Рафаэль с нетерпением ждал известий из Сан-Тельмо. Он понял, каково было Хусейну в своем бункере, вырытом на окраине безымянного поселка. А ведь было у него все: власть, армия, деньги. Он потерял все в один миг. Со стартом первой ракеты, взмахнувшей крыльями над военным кораблем.
Он сильно оброс за те несколько месяцев отсидки в яме. Все человеческое ушло в земляной пол. Думая об этом, Рафаэль тронул свою неизменную бородку-эспаньолку, провел пальцами по прокуренным усам.
Он в который раз поймал себя на мысли, что против него ополчились все силовые структуры Колумбии, подбадриваемые воинствующими голосами из заснеженной России. Он походил и на Наполеона в Египте, потерявшего флот одним расчетливым маневром адмирала Нельсона. Французы ждали честного боя наутро, однако англичане начали атаку вечером. «Лягушатники» выстроили корабли, поставив их на якоря, носовыми пушками к противнику; с берега они удара не ожидали. А суда англичан прошли между кораблями и ударили в спину неподвижному противнику.
