Мисс Дэвис проработала с Мэйсоном пятнадцать лет. Она знала его так хорошо и, однако, тоже оказалась совершенно не готовой. Либби отдала бы несколько лет жизни, чтобы только избавить ее от этого. Но она сказала спокойным голосом:
— Это правда. Мне очень жаль, но это правда. Мы обанкротились. Мы не можем продолжать бизнес.
Мисс Дэвис не могла поверить ей. И никто не мог поверить, кто бы ни звонил. И эта новость в течение буквально получаса стала известна, казалось, всем в округе. Между этими звонками госпожа Блэйни позвонила мужу и попросила его приехать домой как можно скорее. Он приехал через четверть часа, и за это время последовало еще три звонка.
После третьего звонка Либби попросила:
— Можно я отключу телефон?
И госпожа Блэйни ответила:
— Да, конечно. — Затем пошла к парадному входу ждать приезда Роберта.
Либби стояла в нерешительности посредине холла. Она знала, что госпожа Блэйни хотела выбежать навстречу машине своего мужа и сообщить ему:
«Грэм Мэйсон не оставил после себя ни пенни. Фирма обанкротилась, дом заложен. У Либби нет ничего за душой». И ей будет не очень удобно говорить, из опасения, что Либби может это услышать.
Поэтому Либби вернулась в гостиную и села за стол, на котором готовила ответы на письма соболезнования.
Была записка и от Адама. Одна строчка сочувствия, которую мог написать друг — не близкий друг, скорее хороший знакомый.
Но ей удалось ответить не больше, чем на два письма, так как приехал господин Блэйни вместе с Яном. По всему было видно, что либо они узнали об этом раньше, либо госпожа Блэйни успела им сообщить, встретив около дома. Одним словом, они были в курсе.
— Какая ужасная новость, — начал господин Блэйни.
— Да.
— Я не могу себе представить. Мне всегда казалось, что фирма Мэйсона — солидная, прочно стоящая на ногах компания.
— Полагаю, — согласилась Либби, — все так считали.
— У нас с ним были совместные дела. Остался неоплаченный счет. — Либби моментально покраснела до корней волос, и он поспешно добавил: — Не такой уж большой, чтобы это имело какое-то значение, конечно, но я не могу поверить, что дела столь плохи, как об этом говорят.
— Вы можете позвонить господину Селвину в офис. Компания «Селвин и Стреттон», это в Фулмор-Рау.
— Думаю, я так и сделаю.
Они ушли с Яном в холл.
Вернувшись, господин Блэйни сказал:
— Я связался со Стреттоном, и он все подтвердил. — Блэйни посмотрел через комнату на свою жену: — По-видимому, его ожидал неминуемый арест. — Затем, вспомнив о Либби, сказал: — Извини, моя дорогая, мне не следовало бы говорить об этом.
— Может быть, это и хорошо… — нарушила госпожа Блэйни молчание, имея в виду: «Хорошо, что он умер». Ее глаза перебегали с мужа на сына, и Либби понимала, что она задается вопросом: «А правда ли то, что говорят? Что это просто разрыв сердца?»
Это действительно был инфаркт, безо всякого сомнения. Дядя Грэй продолжал бы сражаться до последнего. Но люди еще долгое время будут задаваться одним и тем же вопросом.
— Думаю, что мне лучше перебраться назад в «Грей Муллионс», — сказала Либби.
— Не смей даже думать об этом, — возразила мать Яна. — Что ты будешь там делать одна?
— Об этом не может быть и речи, — подтвердил его отец, а Ян успокоил:
— Не переживай, Либби, никто не собирается обвинять тебя.
— Спасибо, — ответила она. Она была благодарна им за все. — Вы так добры ко мне, — продолжала она, — но я не могу больше у вас оставаться. Я понимаю, что сейчас уже ничего не исправить, слишком поздно. Если бы я была парнем, он посвятил бы меня в свой бизнес. Возможно, я не смогла бы предотвратить это, но зато хотя бы знала, чего ожидать. Я могла бы постараться убедить его обратиться к кому-либо за помощью, или сократить свои потери, или что-то в этом роде. Но я девушка. Я была создана только для того, чтобы заботиться обо мне, баловать меня, и была ему совершенно бесполезной. Теперь за мной некому ухаживать, я предоставлена самой себе и должна научиться быть самостоятельной.
— Ты не предоставлена самой себе. — Ян обнял ее за талию, и она стояла спокойно опершись о его сильную руку. Затем она сказала:
— Но так оно и есть, Ян, мне нужно надеяться только на саму себя.
Они все запротестовали. И продолжали отговаривать ее все время, пока она шла к машине. Ян отвез ее, твердо уверенный, что она не собирается оставаться в «Грей Муллионсе» совершенно одна. Его мать заплакала, увидев, что она все-таки уезжает.
Когда машина скрылась из виду, Роберт Блэйни сказал спокойно:
— Гиблое дело. Он был и нам должен целый пакет, нам крупно повезет, если мы вернем его.
— Отвратительно, — вздохнула его жена.
— Теперь она ухватится за Яна. Когда она немного подумает, она поймет, что ей крупно повезло. — Он тяжело вздохнул, и, поразмыслив чуть-чуть, она тоже вздохнула.
В «Грей Муллионсе» было пусто и очень холодно. Каффа устремился вперед, на кухню, в поисках Эми, затем в кабинет — в поисках Мэйсона и, не найдя никого, вернулся в холл и заскулил, вопросительно поглядывая на Либби.
— Ты не можешь здесь оставаться, — снова заговорил Ян. — По крайней мере одна, нужно пригласить кого-нибудь из друзей.
— Возможно, я так и сделаю. Но в любом случае, я не останусь здесь надолго. Дом уже не принадлежит мне.
— Тогда, может быть, ты переедешь к нам? — Она покачала головой. — Хорошо, что ты будешь делать? Что ты можешь сделать?
— Найду работу.
— У тебя же нет никакой специальности.
— Я закончила курсы секретарей-машинисток, — сказала она.
— Как давно это было?
— Два года назад. Конечно, скорость сейчас не та, но я могу восстановить, если немного потренируюсь.
Ему не хотелось оставлять ее, но она была так настроена остаться одной, что он почувствовал, может быть, лучше так и сделать, хотя бы на время. Он может позвонить ей попозже в течение дня или даже вернуться к ней. Он поцеловал ее в щеку:
— Ты не одна, Либби, никогда не забывай об этом.
Она улыбнулась ему, не сказав ни слова, и проводила его до двери, помахав ему рукой с порога.
Она осталась одна. О Боже, она совершенно одна! Она шла по пустому дому, и Каффа следовал за ней по пятам, словно боясь, что она тоже может исчезнуть. Она заглянула в каждую комнату и закрыла после этого каждую из них на ключ. Затем вернулась в холл.
Телефон звенел почти не переставая, затихая на полминуты, не больше, и снова начинал звенеть как сумасшедший. Но сейчас она подняла трубку и услышала голос Сью:
— Либби? О, как я рада, что разыскала тебя. О, Либби, это правда?
