Хелли и мисс Паргайтер уложили детей спать и наконец смогли поздравить друг друга с удачно прошедшим днем.
Когда они спустились вниз, мисс Паргайтер сказала:
— Мэри Коттар такая милая. И Эндрю тоже приятный мальчик.
— Да, правда, — согласилась Хелли.
— Должна признаться, — сказала мисс Паргайтер, — что я немного побаивалась. Если бы мне пришлось решать, я бы оставила Руни одних, но ты права, им необходимо общаться с другими детьми.
Хелли рассмеялась:
— Ну, теперь у Рози будет настоящий праздник, Мэри Коттар сможет за нее поручиться. Рози у нас будет королевой замка, ей это понравится. Сделаем ей корону. — И добавила: — Ты пойди устройся поудобнее, а я принесу нам выпить. Мы заслужили сегодня отдых.
Мисс Паргайтер выпила бокал вина, принесенный Хелли, потом села в кресло, к которому придвигалась скамеечка для ног и которое теперь стало ее креслом, взялась за вязание. Она вязала, обсуждая с Хелли планы на завтра и приезд Джеральдины в воскресенье, а потом задремала.
Хелли размышляла о том, как резко переменилась ее жизнь, и вдруг ощутила, что мисс Паргайтер пристально смотрит на нее, и даже вздрогнула. Казалось, что Мисс Паргайтер крепко спит, ее дыхание было ровным и спокойным, но взгляд был устремлен на Хелли. Она сказала строго:
— Ты хмуришься.
— Разве? — Хелли потерла лоб — теперь, когда ей об этом сказали, она действительно ощутила какое-то напряжение.
— Почему? — спросила мисс Паргайтер.
— Не знаю. — Она по-прежнему держала руку на лбу. — Может быть, просто устала. Знаешь, одной из причин того, что я решила поселиться здесь, было то, что я хотела уехать подальше от Саймона. Нет, — мисс Паргайтер смотрела на нее с недоумением, — я его не встречала, я не видела его несколько месяцев, но я боялась, что однажды встречу. Мне казалось, что, если я его снова увижу с глазу на глаз, это будет ужасно, что я сойду с ума, наделаю глупостей.
— Но ты ничего такого не сделала?
— Нет. Я смотрела на него и думала: «Ну что ж, выглядишь ты неплохо, и ты весьма мил». Но это все. Это было похоже на отрывок из давно известной пьесы, в которой ты знаешь каждую реплику героя. А когда я сказала, что не хочу ничего начинать сначала, он надулся, как мальчишка. Даже нижняя губа оттопырилась. — Она изумленно покачала головой и изобразила капризного ребенка.
— Большинство взрослых мужчин остаются мальчишками, — сказала мисс Паргайтер. — Я знаю это, но Саймон мне казался таким жестким и циничным. И большинству женщин нравится, что мужчины в душе остаются мальчишками.
— Все это так, — согласилась Хелли, — но почему я раньше этого не замечала?
Мисс Паргайтер сказала терпеливо:
— Возможно, оттого, что прежде ты не сравнивала его с Роджером Шерманом.
— Да, пожалуй, — сказала Хелли, помолчав немного. — Это все объясняет. Роджер Шерман отнюдь не мальчик. Его нельзя видеть насквозь, нельзя предугадать его поступки. — И она не вполне уверенным голосом добавила: — Мы живем и все время учимся у жизни, не так ли? Я теперь могу отличить мужчину от мальчишки, и это может оказаться весьма полезным.
Мисс Паргайтер наклонилась за своим вязаньем: она уронила его, когда задремала.
— Но говорят, с мальчишками легче ужиться, чем с мужчинами.
— Неужели? А кто говорит? — весело спросила Хелли.
Мисс Паргайтер ответила, не поднимая головы от вязанья, продолжая считать ряды на спицах:
— Мне кажется, это реплика из какой-то пьесы. Не могу похвастаться, что у меня большой личный опыт. Мужчина, в которого я была влюблена, женился на другой, мне кажется, он даже не замечал, что я вообще существую на свете. Но с позиции женщины, которая ничего толком не знает, мне было бы очень тревожно за тебя, вздумай ты влюбиться в Роджера Шермана.
Хелли рассмеялась:
— Ты шутишь! Я с ним едва знакома. Мы здесь всего каких-то две недели. У меня было предостаточно проблем, когда я влюбилась в прошлый раз, и лишь сегодня я почувствовала, что покончила с этим. Я не хочу, чтобы все это повторилось. И уж во всяком случае не хочу, чтобы это произошло так скоро.
Мисс Паргайтер улыбнулась и принялась за вязание, сказав, что рада это слышать.
Машина Роджера Шермана подъехала спустя примерно полчаса, и Хелли вышла из гостиной, закрыв за собой дверь.
В кабинете ярко горел свет, и она легонько постучала. Почти сразу же он ответил:
— Входите!
Улыбаясь, она вошла. Он был не один. С ним была Элвис Дэлзелл. Они стояли очень близко. Возможно, он обнимал ее, а потом, ответив: «Войдите!», отступил на шаг.
Элвис сейчас смотрела на Хелли, и, по мере того, как улыбка на лице Хелли таяла, она появлялась на губах Элвис.
— Да это мисс Крейн! — протянула она.
— Здравствуйте, — произнесла Хелли. Она перевела дыхание и снова улыбнулась. — Я только хотела сказать, что Эндрю приходил вместе с матерью и все прошло прекрасно.
— Отлично, — сказал Роджер Шерман.
— Вы тоже так думаете? — спросила Хелли. — Значит, теперь можно устроить Рози день рождения.
— Ура Рози, — сказала Элвис.
— Да, — промолвила Хелли, — и еще раз спасибо.
— Пожалуйста, — ответил Роджер.
Подчеркнуто неторопливым движением Элвис положила руку ему на плечо, а Хелли сказала:
— Спокойной ночи, — и повернулась к выходу. Она уже закрывала дверь, когда Роджер Шерман ответил ей:
— Спокойной ночи.
Элвис засмеялась, и Хелли быстро закрыла за собой дверь, боясь услышать, что Роджер тоже рассмеялся.
В гостиную она вернулась не сразу. Она сначала пошла на кухню и поставила чайник.
Глава 6
— Что-нибудь случилось? — спросила мисс Паргайтер.
— Нет, — ответила Хелли. — С чего ты взяла?
— Когда ты не вернулась в гостиную, я подумала, что тебя позвал кто-то из детей.
— Я решила приготовить чай. — Чайник закипал, и Хелли взяла заварочный чайник. Она насыпала чай, налила воды, а мисс Паргайтер сказала:
— Я, пожалуй, пойду наверх.
— Чаю не хочешь?
— Нет, спасибо, а то не засну. Хотя нельзя сказать, чтобы меня мучила здесь бессонница. Бывало, что я целую ночь не могла сомкнуть глаз. — Она проницательно посмотрела на Хелли. — А почему бы тебе не лечь пораньше?
— Я, наверное, так и сделаю, лучше встану пораньше и поработаю.
— Ну тогда спокойной ночи, — сказала мисс Паргайтер.
Хелли выпила чашку чая — раз уж она его приготовила, то надо было выпить, — и постепенно к ней вернулось чувство юмора, и все встало на свои места.
