Он читал, Хелли печатала, и, пока на детектив это произведение похоже не было, приходилось верить автору на слово. Действие развивалось очень медленно. Все действующие лица были обременены какими-то комплексами и представляли собой довольно брюзгливую компанию, а Гэрет Фрэзер углублялся в изучение каждой их реплики с настойчивостью терьера, раскапывающего кроличью нору. Пока они ничего не делали. Они просто разговаривали и размышляли.
Хелли продолжала стучать по клавишам — в конце концов, ей платили именно за это. Но когда часы пробили половину одиннадцатого, она почувствовала, что пора остановиться. Она сказала:
— Вы не возражаете, если на сегодня мы закончим?
Он виновато на нее посмотрел:
— Конечно, извините, я, кажется, увлекся. — Он отложил рукопись и взял первый машинописный лист, а Хелли поднялась и подошла к окну, потирая затекшую шею.
— Вы очень хорошо печатаете.
— Проведите пять лет за машинкой, и вы станете печатать так же, — ответила она небрежно, а потом добавила: — Спасибо, — потому что это все-таки был настоящий комплимент. На него действительно оказали большое впечатление ее профессиональные способности.
Он спросил:
— Что вы думаете об этом?
Хелли ответила дипломатично:
— Очень интересно. Как к вам приходят эти идеи? Действие основано на реальных событиях?
— Кое-что автобиографично.
Если так, подумала она, у него просто кошмарные друзья. Она спросила — из вежливости, на самом деле это интересовать ее не могло:
— А что с ними будет дальше? С Геммой, например?
Геммой звали героиню первой главы, она начинала действие, решив, что она слишком хороша для своего мужа. Она сидела за туалетным столиком, ее муж стоял у окна. Через двадцать страниц они все еще были на тех же местах, обмениваясь бессмысленными репликами и не пошевелив даже пальцем.
Хелли была заинтересована, услышав, что во второй главе Гемма выталкивает Джонатана из окна.
— Но читатель не знает, — продолжал развивать тему Гэрет, — на самом деле она его столкнула или это был плод ее воображения.
— Хм-м, — пробормотала Хелли. Она считала, что остальное может услышать в другой раз. — Итак, увидимся в среду, хорошо? Я все сделаю и проверю.
— Спасибо. — Он с восхищением посмотрел на первую страницу, а потом, с тем же выражением лица, — на Хелли. — И возможно, вы подумаете, — он слегка откашлялся, — и решите зайти как-нибудь со мной в наш клуб. Или куда-нибудь еще, — с надеждой закончил он.
— Может быть, как-нибудь, — ответила Хелли. Она как бы оставляла дверь открытой, но не собиралась торопить события. Перед тем как она начала печатать, было условлено, что Хелли станет заниматься его работой по два вечера в неделю — по средам и пятницам. Она чувствовала, что этого времени, проведенного в обществе Гэрета Фрэзера, для нее будет более чем достаточно.
Фрэзер отбыл, удовлетворенный всем, что касалось деловых вопросов, — Хелли видела, как он отъехал в маленьком закрытом автомобиле. Когда машина уехала, из кабинета вышел Роджер Шерман. Он подождал, пока она закроет входную дверь, и спросил:
— Вы часто работаете допоздна?
— Что?.. А-а-а… — Именно это она сказала ему в тот первый вечер. Тогда было за полночь, она чувствовала себя неловко и смущенно, и они были совсем незнакомы.
Он все помнил и сейчас говорил ее словами, и она ответила ему так же, как он тогда ответил ей:
— Довольно часто, — так же коротко, стараясь подражать интонации его голоса. Она усмехнулась: — А следующей репликой было: «Не хотите ли кофе?» Видите, я не отхожу от текста.
— Так вы хотите кофе? — спросил он.
— Да, там должно было остаться, на кухне. — Помимо кофе, на кухне могли еще остаться Аннабел и мисс Паргайтер, но Хелли надеялась, что их там нет.
Когда они вошли на кухню, Хелли сказала:
— Ваш друг Гэрет Фрэзер пишет книгу.
— Я слышал. Она хорошая?
— Не говорите никому, что я так сказала, но она, пожалуй, не для меня. Слишком все сложно. — На кухне никого не было, Хелли молча поблагодарила судьбу и включила газ под кофеваркой. — Все действие происходит в умах действующих лиц.
Роджер Шерман достал с полки две кружки и поставил их на стол.
— Должно быть, таким образом удается избежать реальных бед.
— Но это скучно, однако. Она вытолкнула его из окна, а может быть, это произошло лишь в ее воображении.
— К счастью, именно так совершается большинство возможных убийств.
Она рассмеялась, глядя на огонь под кофеваркой.
— Я согласна с вами, — сказала Хелли, — многое совершается лишь в воображении людей. Во всяком случае, для меня это работа — по два вечера в неделю, так что я не жалуюсь. Единственное, чего я хочу, — так это того, чтобы роман превратился в долгую сагу. И большое спасибо, что вы его нашли.
— Не слишком увлекайтесь. — Он смотрел на нее без тени улыбки, и она снова ощутила приятное тепло, от которого голова кружилась сильнее, чем от вина.
— Кому бы говорить об этом, только не вам! До какого часа вы сами работаете?
— Я не вожусь целый день с такими детьми, как Руни.
Она налила кофе, села за стол и посмотрела на него.
— Не будьте так уверены, что вы выносливее меня. Мальчишки-сорванцы обычно очень выносливы.
— Их обычно не надолго хватает, если они работают день и ночь.
Хелли запротестовала:
— Я не работаю день и ночь. Я очень приятно провожу время. — Она отпила кофе и подумала, что ни за что на свете не захотела бы сейчас оказаться где-нибудь в другом месте. — Да, — сказала она, — я получила приглашение. На вечеринку в ваш клуб. Вы рекомендуете мне принять его?
— А вы его еще не приняли?
— Нет. Предполагается, что я и так буду проводить с мистером Фрэзером по два вечера в неделю, и я не уверена, что мне захочется посвятить ему еще и третий. Разве что эти вечеринки — нечто такое, чего ни одна девушка не должна пропустить.
Ей вовсе не хотелось идти куда бы то ни было с Гэретом Фрэзером. Она бы скорее пошла с Роджером Шерманом куда-нибудь в зыбучие пески, но он ее не приглашал. Он весело сказал:
— Можете пропустить их с легким сердцем.
— Тогда, думаю, я так и поступлю, — и неожиданно для себя зевнула, она очень устала. — Я знаю, что вы скажете, — сказала она, — чтобы я допивала свой кофе и шла спать. Похоже, вы все время заставляете меня что-нибудь допивать.
— Неужели? Я должен быть начеку. Звучит, как вмешательство в чужие дела.
— Звучит, — кивнула она, — но в этом есть смысл. Руни имеют привычку вставать с зарей. — Она отпила еще немного кофе и пожалела, что чувствует себя сейчас такой усталой. Потом сказала: — Вы тоже допивайте кофе. Если я могу сказать о себе, что у меня сегодня выдался трудный денек, то, думаю, вы можете сказать о себе то же самое.
