Голос Кэла был спокоен, и Шина держалась за него, будто сама уходила в трясину, а он стоял на твердой земле.
– Успокойтесь, с вами уже все в порядке. Теперь скажите мне, кто еще с вами?
– Никого. – Она пыталась подавить в себе истерику и плотно сжала зубы. – Я одна.
– Вы в этом уверены?
Он ей не верил.
– Я здесь совершенно одна, – повторила Шина.
Он посмотрел ей в глаза, затем кивнул.
Истерики она не допустила, но это последнее усилие доконало ее. Шина бормотала как заведенная:
– Я не потеряю сознание. Я никогда не теряла сознание.
Физическое и моральное истощение накатило на нее с невероятной силой. Придя в себя, девушка обнаружила, что лежит на кровати в спальном мешке. В комнате горела керосиновая лампа. Голова болела, все тело ныло от ушибов и царапин, и ей казалось, что она выжата как лимон. Кожа на руках была содрана и кровоточила, ногти выглядели просто ужасно. Шина расстегнула «молнию» спального мешка, тихо застонав от боли, когда пришлось сделать усилие, и приподнялась.
Девушка обнаружила, что на ней ничего нет, и тут же прикрылась пледом из грубой шерсти, который жутко кололся, но выбирать не приходилось.
Шина открыла дверь спальни и очутилась в гостиной. Кэл появился на пороге кухни.
– А где моя одежда? – спросила неудавшаяся скалолазка.
– Какая одежда?
– Обувь, рубашка, – пояснила она.
– В кухне, – ответил он. – То, что от них осталось.
Придерживая плед, она с трудом проследовала на кухню и поняла, что он имеет в виду, – после ее приключений одежда с обувью превратились в жалкую груду грязных разорванных тряпок.
Шина почувствовала, что краснеет, лицо и шея пылали от стыда. Не поворачиваясь к нему, она спросила:
– Это ты меня раздел?
– А ты предпочла бы лежать на кровати мокрой?
Конечно нет! В данной ситуации было не до приличий, и она это знала. Заданный вопрос пристал скорее почтенной даме викторианской эпохи.
– Не беспокойся. То, как ты выглядела, отпугнуло бы даже сексуального маньяка, – заверил он ее.
Это чуть подняло ей настроение.
– Я и не знала, что ты способен на шутки, – сказала девушка, повернувшись к нему лицом.
– Мы еще мало друг друга знаем. Вот, выпей. – Он поставил на стол стакан.
Шина присела и снова поднялась. Плед жалил нежную кожу, словно рой ос.
– Случайно, не найдется что-нибудь менее колючее? Жаль обременять любезного хозяина, но в этом сидеть не очень удобно.
– Как насчет рубашки?
– Рубашка? Звучит неплохо.
Он достал одну из комода в спальне. В рубашке она почти тонула, а рукава ей пришлось закатать. В ней и паре шерстяных носков девушка стала похожа на дворового мальчугана после драки.
Она сидела, потягивая бренди, пока Кэл допытывался:
– О чем, черт возьми, думал Роб, отпустив тебя на гору в полном одиночестве?
– Он не знал. Он был на работе.
– И ты решила вскарабкаться наверх в одежде и ботинках, которые с трудом переносят обычный лондонский ливень. – Кэл не был удивлен, просто констатировал факт, будто сотни раз спасал ущербных отпрысков городской цивилизации, возомнивших себя альпинистами.
Шина не искала себе оправданий, их просто не было, она совершила безумный поступок и признавала это, раз и навсегда усвоив, каково быть наедине с беспощадными силами природы. Вслух девушка произнесла еле слышно:
– Туман опустился.
– В горах это происходит часто. Это одна из основных опасностей гор. Он сгущается в течение пары минут. Разве ты этого не знала?
Шина пыталась отшутиться:
– В семье альпинист только ты, и ты мне об этом рассказывал. Я очень боюсь высоты, и Робу в голову бы не пришло, что я направилась сюда одна.
Он удивился:
– А зачем ты решила подняться?
– Хотела поговорить с тобой. Мне казалось, что дорогу я найду без труда, но каким-то образом вышла не на ту тропинку и оказалась там, наверху.
Мысленно она уже спрашивала себя, скольких бессонных ночей ей будет стоить сегодняшняя прогулка.
– Это был кошмар, – добавила она. – Думаю, что ад должен быть холодным и туманным местом, откуда нет выхода.
Теперь туман окутывал хижину. Должно быть, он гнался за ней по склону горы, и теперь, влажный и серый, припал к окну, выжидая.
– Мне кажется, твой дом стоит на полпути к преисподней.
– Или на полпути к звездам, – возразил он.
– Как мне теперь спуститься вниз? Я лично не отважусь на очередной спуск.
– Тебе станет лучше, когда ты поешь.
Шина подошла к окну, упорно всматриваясь в серую завесу, хотя и знала, что ничего не увидит.
– Озера не видно, – прошептала она. – Я думала, что у хижины безопасно – этакое укромное место. Теперь я вижу, что это лишь часть горы.
Невольно ей захотелось сесть. Мышцы тела подрагивали. Наверное, поэтому она не смогла быстро подняться с кровати. Как же спуститься с горы, если толком и идти-то не можешь?
Кэл отвел ее от окна.
– Это пройдет, – сказал он ей. – Тебе повезло, что цела. Когда девушка, не знающая даже, что надо надеть на ноги, прежде чем карабкаться по горам, попадает в подобную передрягу и остается в живых, это значит, что горы к ней весьма благосклонны.
Она прижалась лицом к его плечу и, ощутив это мощное тело, от которого так и веяло силой, поняла, что энергия возвращается к ней.
– Перед тем как скатиться вниз, я попросила Брайн-Дэри помочь мне добраться до тебя.
– Вот и добралась.
– Не могу сказать, что спуск был приятный. Странно, что я не сломала себе шею.
Мышцы приходили в норму.
– Думаю, от супа не откажешься?
Суп уже дымился на кухонном столе.
Кэл дал ей время, чтобы прийти в себя и немного подкрепиться, а затем задал вопрос:
– Так о чем ты хотела поговорить со мной?
– О Клер, – ответила она.
Клер плакала. Конечно, Шина пережила здесь свой собственный кошмар, но бедная Клер там, внизу, так беспомощно рыдала.
Кэл открыл было рот, но она перебила его:
– Прошу тебя, дай мне сначала сказать, пожалуйста. – Она была слабой и беззащитной – только слова были ее оружием.
Он замолчал, и она продолжила:
– Я встретила Клер в Лондоне и уговорила приехать сюда, потому что она по-прежнему тебя любит; теперь она страдает из-за того, что ты так безучастен к ней. Если нет никакой надежды, если ты не хочешь ее видеть, почему просто не сказать ей об этом?
