– Вероятно, я этого заслуживал.
– Еще мне частенько хотелось удавить Стефани.
– Она не так уж плоха. Просто компания – ее детище, и она стремится защитить ее любой ценой.
– Скажите, если мы найдем виновного и докажем, что он или она действовали самостоятельно; что я не только не давала разрешения на подобного рода деятельность, но и ничего не знала о ней, – станет ли в этом случае Стефани преследовать «Яблоневый цвет» в судебном порядке?
– Должен признаться, мы обсуждали этот вопрос с нашим юристом, и она сказала, что в случае подачи иска мы вполне можем рассчитывать на положительное решение суда по ряду вопросов, в частности, суд почти наверняка обяжет вас выплатить нам определенный процент от прибыли, которая была получена в результате продажи товаров, изготовленных на основе украденных технологий.
– Черт... Наш юрист сказал практически то же самое... Но у меня была надежда, что ваш консультант по правовым вопросам не столь опытен.
Стив рассмеялся, но быстро вновь стал серьезным. Внимательно глядя на сидящую в кресле женщину, он сказал:
– Если воровство окажется самодеятельностью рядовых сотрудников вашей фирмы, то мы не станем подавать судебный иск против «Яблоневого цвета». Более того, мне представляется целесообразным обсудить меры, которые позволили бы нам в будущем избегать столь неприятных ситуаций.
Кейт молчала, и Стив продолжал:
– Рынок достаточно велик, чтобы мы могли сосуществовать на нем вполне мирно и не мешать друг другу зарабатывать деньги. Даю честное слово, что у нас нет намерения вытеснить вас из бизнеса с помощью судебных преследований.
– Я не могу поверить, что Стефани так легко согласится на подобный жест доброй воли!
– Я уже говорил, что она не так сурова, как вам кажется. Конкурентную борьбу – честную и по правилам – никто не отменял. И уж тут она вам спуску не даст. Но не в ее правилах добивать невиновного.
После довольно длительной паузы Кейт пробормотала:
– Теперь мне просто стыдно, что я всегда говорила о ней только плохое.
– Ну, думаю, она тоже успела наговорить немало гадостей в ваш адрес. Впрочем, все эти планы обретут силу, если в ходе расследования будет со всей определенностью доказано, что руководство корпорации не санкционировало незаконные действия.
– Я ничего не знала! Стив, я клянусь!
– Я вам верю.
– Вы достойный человек.
– А вы удивительно красивая женщина.
Кейт молча смотрела на него. Пауза затянулась, и Стив, чувствуя неловкость, поспешил извиниться:
– Прошу вас, не сердитесь.
– Да я и не сержусь. Скорее, я чувствую себя польщенной.
– В понедельник у меня состоится очередное совещание с Марком. Если хотите, можете присутствовать.
– К сожалению, не могу. Весь день уже расписан по минутам... – После едва заметного колебания Кейт продолжила: – Но если вы любите энчиладос, заезжайте вечером в понедельник. Расскажете, что нового, а я накормлю вас ужином.
Стив не верил своим ушам: Кейт Блум пригласила его на ужин.
– Замечательно! – воскликнул он.
И сразу же испугался, что может напугать ее слишком откровенным проявлением чувств. И добавил уже спокойнее:
– Я с удовольствием приду.
– А теперь мы можем прикончить коктейль – там еще осталось кое-что в блендере. И у меня есть орешки.
– Самое оно, – кивнул Стив.
Само собой, он мог бы придумать и более интересное времяпрепровождение, но излишняя спешка может стоить ему завтрашнего ужина и последующих перспектив.
– В др-ругой раз, дор-рогуша! – прокомментировала Габби.
Глава 18
Впервые в жизни Марку пришлось просить пощады. Было уже почти три часа утра, когда они покинули спальню. Ли надела трусики и его рубашку. Впрочем, на ней еще был тот самый чертовски сексуальный браслет. Марк надел боксеры и джинсы. Он никак не мог отвести от нее взгляд. Выглядела она удивительно трогательной и беззащитной: в его рубашке, которая была ей широка и доходила почти до колен, со спутанными волосами и губами, припухшими от страстных поцелуев.
Ли уселась в кресло, поджав под себя ноги, а Колсон принялся разводить огонь в камине. Даже занимаясь дровами, он все время оглядывался, словно опасаясь, что девушка вдруг исчезнет: как сон, как видение.
Когда огонь разгорелся, Марк спросил, не хочет ли она выпить вина. Улыбаясь, Ли ответила:
– Пожалуй, да. Хотя, честно сказать, я и так чувствую себя немножко пьяной.
Колсон, не желая выпускать Ли из виду, взял ее за руку, и они вместе пошли на кухню, где Гарри хранил свои запасы.
– Какое вино ты предпочитаешь?
– Красное. И сухое.
Марк извлек из ящика штопор и открыл бутылку каберне. Ли тихонько засмеялась.
– Что такое? – Он воззрилсяна нее с подозрением.
– Спорю, ты часто здесь бывал. Покер и все такое. Не отпирайся, это очевидно: ты хорошо ориентируешься в доме и знаешь, где что лежит.
– В общем, да, я бывал здесь раньше пару раз.
– Я так и поняла.
– Ну, может, не пару, а побольше. В конце концов, можно сказать, я выполнял свой долг: руководитель должен лично заботиться о корпоративном духе и принимать участие в развлечениях коллектива.
– Само собой.
Марк разлил вино, и они вернулись в гостиную и устроились на диване. Он обнял Ли за плечи, а она положила голову ему на плечо. Они сидели молча, глядя на огонь и наслаждаясь теплом камина и своей близостью, хорошим вином и свежим утренним воздухом. Прошло много времени, прежде чем Марк подал голос:
– Ли...
– М-м?
– Не знаю, как ты, но я не могу считать то, что только произошло между нами, ничего не значащим и ни к чему не обязывающим сексом.
– Да, для меня он тоже не был ничего не значащим... но все дело в том, что я пока не уверена, что именно он значил.
– В каком смысле?
– Я пока ни в чем не уверена.
– Ну... я тоже.
– Нам обязательно нужно все расставить по местам и осознать прямо сейчас?
– Нет, совершенно не обязательно.
Марк говорил вполне уверенно, но в душе его царило смятение. Он не готов немедленно признаться сидящей рядом женщине в любви до гроба. Но и предположение, что их отношения могут остаться всего лишь приятным, и преходящим эпизодом, его тоже не устраивало.
То, что произошло в спальне, оказалось чертовски значимым. И пусть сейчас Колсон слишком устал, чтобы повторить все сначала, но мысль, что он никогда больше не будет заниматься любовью с ней, заставляла его испытывать чувство, близкое к отчаянию.
