Рэй уже в который раз самостоятельно пытался выйти на Бабангиду. Нет, молчит, сукин сын.
Бриджес не преминул попенять Веллеру. Однако его просьбы оставить вертолет близ лаборатории оказались не услышанными. Вот сейчас «Найт-Хок» с дальностью действия 460 километров и продолжительностью полета свыше двух часов оказался бы как нельзя кстати. Вместо этого функции разведывательного средства передвижения взяла на себя многострадальная лодка.
Мишель было все равно, куда и зачем направляется диверсионный отряд Блинкова. Главное, она теперь не одна; а спокойней ли с ними — вопрос так не стоял. Она вслушивалась в мелодичную русскую речь и не могла отделаться от мысли, что все пятеро спецназовцев шепелявые.
Вот уже с четверть часа они идут вдоль берега, обходя затоны и болотистые губы стороной. Мишель несет свою сумку, с которой, слава богу, ничего не случилось.
Она привыкла видеть американских спецназовцев полностью экипированными. Каждый на любом задании таскал здоровенный рюкзак. Русские представляли собой легкую пехоту. Минимум еды и воды. Все необходимое разместилось в разгрузочных жилетах и походных ранцах. Может, они многого недоговаривают, резонно предположила американка. Трудно представить, что их командование не обеспечило им эвакуационный коридор. Мишель, всесторонне изучая военную тему, могла точно назвать, сколько российских военных наблюдателей, офицеров штаба и связи входят в состав сил ООН. Это девять групп общей численностью девяносто человек. На Ближнем Востоке — пять, в Западной Сахаре — двадцать пять, в Восточном Тиморе — два, в Либерии — три. Правда, недавно в Бурунди Россия направила около сорока человек. Российские наблюдатели в Браззавиле могли участвовать в заключительной стадии операции. У них парк в пять вертолетов «Ми-8», раскрашенных в бело-синие цвета ООН.
Она догнала Блинкова и тронула его за локоть.
— Вы ничего не знаете обо мне. Я вам могу помочь.
— Ну разумеется. Если будешь молчать. Я взял тебя на следующих условиях: ты не задаешь вопросов и выполняешь распоряжения любого бойца моей команды.
— Ты забыл зачитать мне мои права.
— Бога ради. Ты можешь отстать и валить ко всем чертям.
— Я специализируюсь по секретным тюрьмам ЦРУ. Послушай, что я скажу. — Мишель тщетно пыталась подстроиться под шаг командира группы, отчего не разговаривала с ним, а буквально бросала ему в спину: — Это было год назад. В Ираке. Район дислокации тюрьмы «Кэмп Букка» — пригород Басры. Я познакомилась с офицером охраны. За новенький джип «Шевроле», который дожидался его в Америке, он устроил мне встречу с одним из узников лагеря. Офицер поставил мне условия: никаких диктофонов, фото и видеокамер. Он разрешил мне взять лишь блокнот и карандаш. Этот узник числился в списке террористов, находящихся на свободе. Официально его разыскивали спецслужбы всех стран, входящих в коалицию по борьбе с международным терроризмом. Я узнала его по многочисленным фотографиям, публикуемым в прессе, в Интернете. Его часто показывали по телевизору. Он поменял множество тюрем. В Ирак его привезли для того, чтобы он на фоне горящих нефтяных скважин в очередной раз обратился к братьям по оружию не прекращать «священной войны против неверных»... Потом со мной связался по телефону тот офицер. Это было недавно. Он сказал всего несколько слов: «Он умер. Его держат в рефрижераторе». Понимаешь, мертвого террориста держат в замороженном состоянии. Его труп в нужный момент покажут по ТВ и дадут комментарий: вчера в результате спецоперации был уничтожен такой-то террорист. Хотя он полгода провалялся в холодильнике.
— Что дальше?
— В моем списке тридцать таких людей. Я не исключаю, что они есть и в «Матрице». Два дня назад я снимала этот лагерь на пленку. Теперь за мной охотятся все спецслужбы Штатов.
— Привал, — коротко бросил Джеб, присев на сухую кочку.
Николай достал из ранца плитку горького шоколада и угостил Гловер.
— Спасибо, — поблагодарила она его. И снова обратилась к Джебу: — Не хотите рассказать о цели вашей операции? Откровенность за откровенность, ну?
— Кок, расскажи ей, зачем мы здесь.
— Если ты приказываешь... — Николай напустил на лицо печаль и, глядя сквозь американку и почесывая бородку, начал скорбным голосом. — Дело было в Подмосковье. Район дислокации детской поликлиники «Бука буковая». Однажды моя старшая сестра попросила отвести ее сына в эту самую поликлинику. Шесть лет, ребенок совсем. Задание простое: проследить, чтобы племянник сдал анализы, и проводить его домой. Возле процедурного кабинета кушетка стояла, ну я и прилег. Жду, когда у племяша возьмут анализы. А тут мимо проходит главврач. Остановился, надулся недовольно и спрашивает: «Вы что в детской поликлинике делаете?» Я отвечаю: «Жду ребенка». У врача шары на лоб вылезли! Он глянул на мой живот и скалится: «Мальчика, девочку?» А я никак не врублюсь. Отвечаю: «Мальчик вошел, мальчик и выйдет». Ты не представляешь, Мишель, что было дальше. Анализы из подмосковной поликлиники ушли в секретную лабораторию ЦРУ. И пока мы не вернем их, мы не сможем жить нормальной жизнью. Потому что мы — команда. Один за всех, и все за одного. А лаборатория затеряна в этих джунглях...
Мишель долго молчала. Шоколад во рту растаял и потек по подбородку. Она подняла глаза на Николая и спросила:
— Ты дурак?
— Я придурок. Вся операция на моей полудури держится.
— Все, Кок, завязывай. — Джеб с минуту молчал. — Ты сказала, что специализируешься на секретных тюрьмах ЦРУ. О секретной лаборатории «Икс-Рэй» что-нибудь слышала?
— В Гуантанамо есть тюремный блок с таким названием. «Кэмп Икс-Рэй» стал первым, куда стали помещать талибов и членов «Аль-Кайды». И еще в Лэнгли...
— Что?
— Раньше там было много исследовательских лабораторий ЦРУ, НАСА. Эта тема задела меня краем. Я не знаю, кому принадлежала лаборатория «Икс-Рэй», закрывшаяся лет восемь назад. Скорее всего разведуправлению Минобороны. На нее работали американские военные компании. В частности «Экьюреси Си». Она поставляла корпуса гранат и пусковые стаканы. Чем они начинялись в лаборатории, я не в курсе. Ваша разведка считает, что ее перевели сюда? — Мишель вопросительно округлила глаза.
Джеб указал рукой в противоположную сторону.
— На границе парка потерялись следы одного человека. Мы надеемся отыскать их в лаборатории. Живого или мертвого, мы должны найти его.
31
Ставший в голове группы Тимур первым услышал шум моторки и различил характерную работу системы охлаждения двигателя: горячая вода выбрызгивалась из трубопровода парящей разреженной струей, словно отфыркивалась.
Стационарный мотор, мгновенно определил морпех. Похожий шум издает и подвесной мотор, если работает на холостых оборотах, а струя из системы охлаждения выбрасывается в стоячую воду.
Он знаком подозвал Блинкова. Командир приник к окулярам бинокля и почти сразу увидел лодку, выходящую из-за небольшого поворота. Скорость — десять, идет против течения, машинально определял Джеб. Экипаж — семь человек.
