* * *
Джейсон выругался, простояв у закрытой двери полминуты, и набрал на кодовом замке сегодняшний шестизначный ключ. Толкнув дверь и готовясь к словесной атаке, шагнул в помещение.
По инерции он дошел до середины и остановился. Он не верил своим глазам: Скотт Риборн и два оператора сидели на своих местах, уронив голову на рабочие столы. У Джейсона закружилась голова. Слабость зародилась в ногах, и он едва не рухнул на колени. Атмосфера в помещении, как всегда, была свежей. И все же в ней он ощутил зловещий дух смерти. Может быть, это поза операторов повеяла на него холодом неотвратимости. И все же Джейсон, подчиняясь голосу свыше, затаил дыхание, быстро подошел к Риборну и уставился на его аккуратно стриженный затылок.
Мертв.
Он понял, что превратится в труп быстрее, чем поднимет тревогу. Неведомая сила подкашивала его под ноги и валила на бок. Припадая на колени, как хромая борзая, он сумел добраться до выхода. Он шел вдоль стены, скользя по ней рукой, пока не добрался до туалета. Открутив кран, он начал жадно пить. Вода уже не лезла в него, но он все пил и пил. Наконец он, распахнув кабинку, упал на колени и обнял унитаз руками. Изо рта Джейсона вырвался тугой поток, ожегший горло желчью. В несколько приемов он опорожнил желудок и повторил процедуру.
Голова закружилась еще больше, слабость все так же отдавалась во всем теле, но ему становилось лучше. Сейчас относительная духота туалета, пропитанная запахом рвоты, казалась ему океанской свежестью.
В его голове билось одно короткое слово: «Газ». Кто пустил его по системе кондиционирования, с какой целью? Джейсона все еще мутило, он плохо соображал. Он начал приходить в чувство, едва подумал о том, что чудом избежал смерти. Что его спасительницей стала девица со страницы номер 17. А в голове против воли родилось нечто странное: «Я буду активно молиться на тебя всю оставшуюся жизнь».
Блинков отметил время. Кивнул Весельчаку: «Вперед!»
Веселовский взошел на площадку. Дверь была снабжена кодовым замком с широким ушком. Он осмотрел панель и нашел на ней лишь цифровые знаки. «Сегодня Браво-Чарли, двенадцать-восемнадцать-один-ноль». Этот код Весельчак не мог забыть. Набрав шесть цифр — 121810, он потянул ушко вниз, и замок приветливо щелкнул.
— Тимур, Кок, Чижик — оставайтесь на месте. Весельчак — со мной.
Джеб вошел в помещение, начинающееся с небольшого тамбура. Система кондиционирования давно проветрила его, здесь нет и частицы боевого вещества. Сомнения, овладевшее Блинковым еще во время первого пуска гранаты, невольно усилились. Он имел представления о поражающих и отравляющих веществах — даже небольшая часть могла парализовать, скрутив мышцы в стальные жгуты, усыпить, расслабив каждую клетку, убить, сковав тело предсмертной судорогой.
Пятнадцать граммов рицина... Джеб зябко повел плечами.
Всего дверей, ведущих в служебные помещения, насчитывалось четыре. На первой были выведены две буквы — WC. Джеб кивнул Веселовскому: «Проверь».
* * *
Джейсон Лурес потерял счет времени. Сколько он провел в туалете — пять минут, полчаса?.. Он закрыл дверь плотнее, полагая, что газ может поступать по магистрали. Но и отсиживаться он не собирался. Сняв пистолет с предохранителя и передернув затвор, он набрал в грудь воздуха. Взявшись за дверную ручку, он отдернул руку. За дверью раздался металлический щелчок. Джейсон не мог ошибиться — это открылся электронный замок на входной двери. И снова им на короткие мгновения овладело сумасшествие: Скотт Риборн тянется мертвой рукой к клавиатуре и активирует замок.
Джейсон отступил. Скрывшись в кабинке, он прижался к перегородке и взял пистолет на изготовку. Его сковало ледяной волной, когда дверь в туалет распахнулась с громким стуком. Чьи-то шаги. Пауза. И новый удар. Хлипкая дверь кабинки ударила ему в голову. Он так плотно прижался к стене, что дверца открылась на всю ширину и отскочила на место. Держа палец на спусковом крючке, Джейсон был готов ответить огнем. Он вздрогнул, когда стук раздался справа от него. Снова шаги. Снова хлопок, на сей раз не такой громкий.
Только теперь Джейсон смог назвать вещи своими именами. Диверсия. И он едва не стал жертвой неизвестных диверсантов. Он дважды избежал смерти, буквально не сходя с места, и подумал, что родился под счастливой звездой.
* * *
Веселовский вернулся в коридор и подал знак «Чисто». Миновав туалет, Джеб и Весельчак, держа бесшумные пистолеты на уровне плеч, поравнялись с операционным залом, на крашеной двери которого были слиты воедино два слова — «SpyingObservation»
[4]
. «Давай», — кивнул Блинков, приподнимая «хеклер» на уровень глаз. Весельчак распахнул дверь и отошел в сторону, давая дорогу командиру.
Джеб сделал один шаг, фиксируя прицел на одном операторе, другой, резко переводя ствол пистолета на другого военнослужащего.
В этом зале находилось три человека. Центральное место занимал широкоплечий «тюлень». Уронив голову на пульт, он не шевелился. Одна его рука покоилась рядом с головой, другая касалась пола. Блинков подошел к нему и приложил пальцы к сонной артерии. Переведя взгляд на Веселовского, он покивал и хрипло выговорил:
— Готов...
Поза Скотта Риборна красноречиво говорила о моментальной смерти. Он не хватался за горло в приступе удушья, не метался по комнате, задыхаясь... Даже пуля не могла убить его быстрее, чем вещество с названием «RCU-21».
Блинков еще в лаборатории добавил к аббревиатуре недостающие буквы и вывел мысленно латинское название самого сильного яда: recinus.
— Джеб, — услышал он в наушниках Кокарева, — чисто у вас?
— Чище не бывает. — Чижику: — Бери караульного. После твоего выстрела выходим к локальной зоне.
56
Мишель тщетно пыталась представить себя со стороны. Подумала, что на бескровном лице начали проступать трупные пятна. Порог этого тюремного блока она перешагнула с нервной шуткой, пытаясь остаться самой собой: «Надеюсь, это женский изолятор». Одна американская женщина и пятеро русских мужчин, объединившихся в едином порыве покончить с ней, запихали ее в темницу.
«Дай нам двенадцать часов». Впечатляет, конечно, покусывала губы журналистка. Она отчего-то вспоминала Николая Кокарева, самого здорового из всей команды, чаще других. Она спросила его: «Вы откуда, ребята?» Он ответил: «Мы только что из кинопроката». Позже он рассказал дурацкую историю про детские анализы...
Мишель вдруг подумала о том, что она сказочно богата. Она мечтала затеряться в какой-нибудь восточной стране и написать книгу, основанную на реальных событиях. «Почему только сейчас пришла эта странная мысль?» — нахмурила она брови. Раньше она представляла будущую работу в ином ключе: излагать лишь реальные факты — сухо, документально. Боясь потерять эту чуточку сумасшедшую мысль, Мишель закрыла глаза и мысленно воссоздала привычную рабочую обстановку — справа на столе чашка черного кофе, дым сигареты выбивает слезу и заставляет морщиться — и написала первые строки своей первой книги:
