Джеб внимательно выслушал капитана.
— Школьник мне сказал: «Все дороги ведут в места, которые ты хотел бы забыть».
— Он прав. Все мы что-то меняем, переставляем, а жизнь смеется над нами, ведет нас дорогами воспоминаний. — Капитан посмотрел на часы. — Езжай в клуб, Женя. Я тем временем полистаю прессу. Гложут меня нехорошие предчувствия. У тебя есть мой номер телефона?
Блинков кивнул.
— Будь на связи со мной.
* * *
Мэлоди не собиралась отсиживаться взаперти. Чтобы не получить пулю, как Маркос, она обезопасила себя оригинальным приемом. На семь вечера она вызвала по телефону на свой адрес три такси. Выйдя из подъезда, она увидела трех свидетелей и тройную стену, через которую агенты «Амана» стрелять не станут. Мэлоди расплатилась с двумя водителями и назвала им адрес:
— Клуб «Арт Хаус» на Профессора Кауфмана, пожалуйста. Хочу прибыть с шиком. Постарайтесь не разрывать кортеж.
Она заняла место в третьей машине и повторила условия своей странной просьбы. Таксист остался непроницаем.
Мэлоди не нашла ничего лучшего, как придерживаться намеченных на вечер планов. Хотя бы до глубокой ночи она будет под защитой десятков людей.
Она прихватила с собой документы — паспорт и приглашение в Тунис плюс аккредитация для рабочей поездки в эту страну. Она однажды была в Тунисе и получила что-то вроде памятки «для женщин, путешествующих в одиночку». Ей в числе прочего рекомендовали запастись терпением на случай серьезных и несерьезных предложений помощи от озабоченных тунисских мужчин. Второй паспорт — прикрытия — она ни разу не использовала. На фото она была яркой блондинкой с накладными ресницами. Также она захватила приличную сумму денег, кредитную карточку. Не забыла единственное письмо от капитана Абрамова. Она получила его в июне 2002 года. Это послание не имело ни начала, ни конца. В нем не было имен. Строчки короткие и звучные. Его она помнила наизусть.
В душе простор мигнул зеленой лампой,
Призывно манят яркие огни,
И я поверил в декорацию за рампой,
Меняя будущность на прожитые дни.
Зашелся дух, глаза не видят четких линий,
И я меняю Запад на Восток;
Меняю на зеленый — красный, синий...
И в сердце не Илия, а Магомет-пророк.
Провалы в памяти висят секундной стрелкой,
Минут не помню старшую сестру.
В глухом ударе торопливой сделки
Тоска — как ятаганом по нутру.
...За далью мук, у близости столетий,
На траверзе родимых берегов
Меня никто по-дружески не встретит
И не прогонит, осыпая бранью слов.
Для всех я — труп. Поэтому плохого,
Как ни старался, не услышал я.
И кажется, что все это знакомо,
Знакомо, как в зеленой склянке яд.
Тех, кто узнал меня, и я узнать пытаюсь снова,
Но кто-то сжег семейный мой альбом.
Спалили дом, и на фундаменте остова
Застыли сполохи богатых похорон.
А где же сад? А где мои тропинки,
Которыми ночами я гулял?
Их нет... А дорогие сердцу снимки
Лишь дымным облаком над памятью висят.
Зашелся дух... Глаза опять не видят.
Я Крайний Север обменял на Юг;
И обменял купе на место «сидя»,
Чтоб соскочить не мешкая: «А вдруг?..»
За время пути Мэлоди ни разу не оглянулась, точно зная, что машина с агентами «Амана» следует за «шахматным» кортежем. Она неординарным «ходом конем» перевела игру на более сложный, он же открытый уровень. В глубине души она надеялась на запоздалый диалог с военной разведкой, даже обозначила желание вызовом трех такси. Возможно, пресекла попытку агентов прикончить ее в темном углу. Во всяком случае, кураторы этой операции призадумаются над ее поведением.
3
Джеб остановил «Форд» напротив клуба в стиле немецкого конструктивизма, стоящего особняком от жилых домов. Отметив время — было начало десятого вечера, он поднялся на бетонное крыльцо и открыл дверь. Скучающий охранник в полувоенной форме повернулся на вращающемся кресле и несколько мгновений смотрел на вошедшего.
— Шалом! — поздоровался он первым.
Блинков покачал головой:
— Я не говорю на иврите.
Взяв с низкого столика список приглашенных на вечеринку, охранник продемонстрировал хороший русский:
— У вас есть приглашение?
Блинков протянул ему клубный билет.
— И какой-нибудь документ, пожалуйста.
— Водительское удостоверение сгодится?
— Вполне, — страж дежурно улыбнулся. Приняв документ международного образца, он занес данные в графу напротив фамилии Блинкова. Вернув права, подошел к неприметной двери просторного холла. Открыв ее своим ключом, включил свет и жестом руки пригласил Джеба войти.
Небольшая комната оказалась гардеробом. Повесив ветровку и перевязав длинные волосы на затылке, Джеб вышел в холл. Обстоятельный охранник закрыл дверь на ключ и подошел к другой. Его красноречивая пауза и поза по меньшей мере говорили о секретном мероприятии, проходившем за этой дверью. Вроде закрытого клуба, где проводились бои без правил.
В клубе собрались около шестидесяти человек. Разбившись на группы по интересам, они заняли диваны с высоченными спинками, оккупировали подсвеченные торшерами уголки. И лишь в середине танцевальной площадки было пусто.
С потолка свисали гирлянды; как напоминание о прошедшем новогоднем празднике, они устало перемигивались.
Блинков не выделялся из толпы — форма одежды в приглашении не оговаривалась. И мастера от искусства, и те, кто удачно и неудачно подражал им, находились словно в родном сарае, где, чтобы потешить себя, всегда найдется старый верстак и рубанок. Джеб отчего-то подумал о том, что рыболовные сети, натянутые вдоль стен в качестве драпировки, не помешали бы и придали этой непринужденной атмосфере, созданной каким-то вольным каменщиком от искусства, своеобразный колорит. Сейчас он мыслил категориями художника-оформителя, режиссера, наконец актера, который видит сцену своим критическим взглядом и находит массу недостатков.
У Джеба сложилось впечатление, что многие из этих привыкли к полусонному, словно с похмелья, состоянию; они виделись в общей тяжеловатой ауре косяком сонных рыб.
Джеб сразу подметил, что оживлению тут нет места; может быть, оно придет позже, разом захлестнет тусовку, и ее будет не остановить. Он предвидел разнузданную толпу, утопившую комплексы в вине. Понимал, что не прав в своих выводах, не занявших и минуты. Но таковы правила «вольных художников». Поменялись ли они за то время, что Джеб провел вдалеке от основательно позабытой атмосферы?..
