На вопрос «Где ваши документы, деньги?» Блинков ответил: "У четвертого члена нашей группы. Он видел наш арест и вряд ли появится в апартаментах недалеко от «Палм Бич». Он назвал адрес, полагая, что Костя не дурак и не появится в опасной точке.
Блинков, думая об этом и выстраивая план побега, выискивал мелочи, не пропустил ли он что-то. Но главным препятствием на его пути могла оказаться контрразведка. Если агентов переправят в Бангкок, там можно будет застрять надолго.
На вопрос Блинкова «на сколько?» Мафи ответил: «На пять, десять лет». Он назвал срок, который реально грозил и ему.
Мафи вспотел. Умирать от жажды, как его клиенты, он не собирался.
— Эй, ты! — грубо окликнул он полицейского. — Подай-ка мне воды.
Вооруженный автоматом охранник поднял с пола пластиковую бутылку с водой и подошел к клетке Мафи. В следующую секунду его словно отбросило от решетки, и он оказался напротив камеры Джеба: наверху грохнул один дробовик, мгновение спустя — другой.
Мафи показал Джебу свои круглые глаза: «Что это было?» А вслух сказал несуразное:
— Контрразведка?
— Гораздо хуже, — ответил Блинков, уже точно зная, в чьих руках дергаются от отдачи ружья. — Два друга, — улыбнулся он, — хрен и уксус.
В следующее мгновение Блинков схватил за рукав охранника и втиснул его голову между прутьями решетки. Отпустив его, Джеб развернулся к нему боком и, подпрыгнув, обрушил на него вес своего тела. Его бедро надавило на голову охранника, и она, зажатая между прутьями, скользнула до поперечной металлической полоски, отделившей голову от туловища, как гильотина.
Еще через пару секунд Блинков, вооружившись автоматическим карабином полицейского, уложил форсированными выстрелами двух противников и зацепил третьего.
Подтянув ближе к решетке обезглавленное тело, Джеб вынул из кобуры пистолет и бросил его Тимуру.
3
Кок и Румын разом отработали по охране. Один полицейский находился в застекленной конторке, два других нашли себе место на стульях, контролируя лестницу и проход в основную часть здания. Их сбросили со стульев два мощных заряда. Третий предназначался для дежурного. Николай просунул ствол в низкое окошко и разрядил ружье в голову полицейского.
Выписав себе пропуска в холле, боевики вышли напрямую. Румын свернул по коридору направо, Кок — налево. Первая дверь — правило старых гвардейцев: гранату в угол комнаты; пока она не разорвалась — выстрел из ружья. В сторону. Следующая дверь...
Следующая дверь оказалась закрытой. Николай опустил «ствол» «бенелли-супер» и выстрелил, высаживая замок. Гранату. Еще один выстрел.
В комнате никого не оказалось — неважно. Главное — в первые секунды штурма не прерывать ритма и не ослаблять давления.
Костя сэкономил патрон, когда из комнаты напротив на него ринулся мускулистый таец в гражданской одежде. Румын жестко атаковал его ногой в голень и обрушил на голову приклад ружья.
Холл. Открытая конторка. Николай сорвал чеку с гранаты и швырнул ее за стойку. Два выстрела в сторону полицейских, метавшихся между рабочими столами. И еще один — последний. Кок перебросил ружье через плечо и вооружился «хеклером».
Пока он в ответ не услышал ни одного выстрела, за исключением акцентированной трескотни карабина, донесшейся из подвала. Короткая мысль: «Наших расстреливают», и Николай оперативно оставил это помещение. Пробежав по коридору с десяток шагов, он остановился и снял с плеча «бенелли». Присев, достал гранату и сорвал кольцо. Положив гранату на пол рычагом запала вверх, придавил ее ружьем.
Костя поджидал напарника согласно разработанному плану. Достигнув лестницы, ведущей на второй этаж и подвал, он контролировал оба выхода.
— Давай! — выкрикнул Румын, держа в одной руке пистолет, в другой — пистолет-пулемет.
Кок сбежал по маршу, напряженно вслушиваясь. Скривился, когда сверху раздались выстрелы, — форсированные из автомата. Костя ответил длинной очередью из «хеклера». Нет, Румын не даст им спуститься, автоматически подмечал Кок. У него больше ста выстрелов. Вот раздались сухие пистолетные хлопки. Костя также ответил из пистолета и добавил короткой очередью из автоматического оружия.
— Джеб! — Николай отмерял последние ступени бетонного пролета и впервые не мог совладать с волнением, переполнившим его до краев. — Джеб! Тимур, Чижик!
— Коля!
«Коля?!» Николай едва не оступился. Он уже не помнил, когда Джеб называл его по имени. Может, лет пять назад, когда они, бритые наголо, перешагнули порог учебки.
Напряжение окончательно отпустило Николая, едва он вплотную подошел к решетчатой двери. Запертой двери. За ней трупы полицейских. Ни один из них не был в состоянии протянуть ключи.
Кок находился в ступоре считанные мгновения. Он вынул из кармана последнюю гранату и сорвал кольцо.
— Ложитесь, парни! — крикнул он и разжал пальцы. Рычаг запала отлетел в сторону. Николай положил гранату на верхнюю часть замка и метнулся вверх по лестнице. Взрыв, за шумом которого не различить скрежета подорванного замка и подавшейся вперед двери. Тут же сверху раздался еще один взрыв — сработала ловушка. Кто-то из полицейских купился, подняв в суматохе ружье. Румыну легче.
Кок шагнул в подвальное помещение. Прямо перед ним массивный стол. За опрокинутым стулом — раненый охранник. Загораживаясь окровавленной рукой, он отползал вдоль стены. Николай ускорил шаг и наступил полицейскому на руку. Нагнувшись, сорвал с его пояса связку массивных ключей. Охранник закрыл глаза, ожидая выстрела...
Николай прошел мимо камеры Мафи. Мафи попытался схватить его за рукав:
— Эй, ты! Ничего не забыл? Я здесь! Протри фары!
— Привет, Кок! — Джеб сжал плечо товарища. Кок остолбенел. Он впервые видел слезы, задрожавшие в уголках глаз командира группы. Он был взволнован не столько своим освобождением, сколько встречей с товарищем, ушедшим, казалось, навсегда. Но он вернулся так, как не смог бы это сделать никто другой. — Я совершил ошибку, когда вышел в море без Кока.
— Вот!
— Открой соседнюю камеру.
Мафи вышел из клетки и первым делом потер запястья, хотя на нем не было наручников.
Джеб. Тимур. Чижик. Дружеские шлепки. Парни вооружились автоматами полицейских и один за другим покинули помещение. Мафи шел в середине группы.
Румын к этому времени чуть отступил: с десяток полицейских во главе с Пхумом Чакри вели плотный огонь и уже вышли на площадку между двумя лестничными маршами. И тут по ним отработали сразу пять «стволов». Раненный в руку Чакри вскрикнул и отступил. За ним, огрызаясь короткими очередями и одиночными выстрелами, ретировались его подчиненные.
На улице скопилось столько народу, что Коку показалось, будто он попал в тщательно спланированную засаду. Русским морпехам пришлось едва ли не продираться сквозь плотную толпу, помогая себе локтями. Николай дал длинную очередь в воздух, поворачиваясь на целый круг:
