Джеб не торопил события — он позже увидит Ёсимото. Он размышлял о человеке, лежащем без сознания на полу. Он обречен. Ему не дадут уйти за границу. Диверсионная группа выполнила задание, задействовав на конкретном этапе лейтенанта Гордона, а через него — Службу уголовных расследований. Как профессионала, сделавшего свою работу, Блинкова мало интересовал эффект — в его представлении, праздничный салют. Хотя он надеялся, что точку в этом деле поставит российская сторона.
Кому довериться на последнем этапе — Хорикаве, а значит, и Николь тоже, или Гордону? Хорикаву он ни разу не видел, а лейтенанта обработал сам. Но есть время поговорить с японцем.
— Кок, свяжи Накамуру.
Блинков не умел разговаривать с детьми. К тому же в глазах семилетнего мальчика он разглядел выражение взрослого человека.
— Меня прислала за тобой твоя мама. Твой отец не сможет поехать с нами. Точнее, ты поедешь к ней без нас. — «Твою мать!» — выругался Джеб, бросив конфузливый взгляд на Михаила Чижова. Он строил английские фразы как воспитатель в детском саду. Да и по-русски не смог бы толком объясниться.
Он видел перед собой японского мальчика. Японского в нем было больше, чем в его отце, отличающемся некоторыми чертами европейца. У Ёсимото были прямые черные волосы, маленькие круглые глаза, овальный подбородок. Джеб не отметил признаков волнения, страха на его лице. Воспитание Шона, мимоходом подметил он. И вопросительно приподнял подбородок: «Что скажешь?» На его жест Ёсимото не отреагировал.
Блинков переключил внимание на Хорикаву, держащего мальчика за руку. Как же его зовут? Сахоко, кажется.
— Нам нужно поговорить. Доверься мне. Первое, что я услышал от Николь: «С головы Ёсимото не должен упасть ни один волос».
Хорикава что-то сказал на японском языке, и мальчик отпустил его руку.
Они прошли в соседнюю комнату, заставленную стеллажами с книгами, с учительским, как показалось, столом напротив окна.
— У тебя нет выбора, Сахоко. Шон обречен. Скоро на летное поле «Фермы» сядет самолет со спецагентами из морской полиции. В другой ситуации я попросил бы тебя дать твоему хозяину кодати, чтобы его не успели арестовать. Харакири для него — лучший выход. Но у меня другие планы. Николь, ты и мальчик. Что скажешь?
Хорикава улыбнулся и в знак согласия склонил голову.
Странная улыбка. Что она означает? — нахмурился Блинков. Уж не задумал ли Хорикава провокацию?
Нет, не разобравшись в этом человеке и полагаясь лишь на слова Николь, полностью доверять этому человеку нельзя.
— Одень мальчика. Мы проводим вас в штаб.
Накамура пришел в сознание. Джеб дал ему возможность увидеть через дверной проем Хорикаву и Ёсимото. Они выходили в сопровождении Чижика и Кока.
Шон сидел с кляпом во рту и связанными руками и ногами. Он бился головой о стену, силился что-то сказать.
Блинков склонился над ним и заглянул в его глаза:
— Николь просила оставить тебя в живых. У тебя будет масса времени представить невероятное: одну шестую часть суши, и где-то там — счастливую мать и сына. Попробуй, Шон, найди их.
6
Испания
Александр Абрамов, получив факс, сделал один-единственный вывод. Он озвучил его в присутствии Николь, пригласив ее в свой кабинет:
— Они в шаге от финала. Не сам документ, но способ передачи его по факсу говорит о том, что группа в штабе или в апартаментах начальника базы. Но не Шон составлял этот документ. Зачитываю: «Капитан Накамура отсутствовал на базе... По личному распоряжению начальника базы». Выходит, Шон был на крючке у кого-то из руководящего состава «Фермы». Джеб расколол его. Хорошая работа!
Абрамов был на взводе. То было заметно по его чуть подрагивающим рукам и голосу с хрипотцой. Он никак не проявил себя в этой операции. Хотя, переводя американку под свою личную опеку, соглашался с тревожными мыслями: он мог отвести от нее удар, беря в расчет мстительность и изворотливость Шона Накамуры.
Другой вопрос — хотел ли он хоть как-то проявить себя? Он пережигал в груди отголоски предыдущей операции, которые всколыхнули подзабытое чувство первой любви. Перед его глазами все еще стоял образ женщины, о которой он по молодости лет не смел и мечтать, а по прошествии лет — не думал вернуть. Они встретились и снова расстались.
«Они в шаге от финала». Эта фраза выбелила лицо Николь. Абрамов дал ей ознакомиться с документом и ждал ее реакции.
— Вам знакомы эти даты и события?
— Только часть их. — Николь провела по списку пальцем. — Восемнадцать случаев нападений, — подсчитала она.
— Девятнадцатый удар будет направлен против вашего мужа. Его скоро не станет. Что вы об этом думаете?
— Не влезайте ко мне в душу, прошу вас!
Абрамов вышел на связь с Антоником. Кодированная с задержкой спутниковая связь всегда действовала капитану на нервы. Будто общаешься с абонентом через переводчика. Ожидая соединения, он спросил у Николь:
— Думаете, агенты из вашего управления перехватят наш канал связи?
— Уверена в этом. Расшифровка займет много времени...
— Лет сто пятьдесят, — уточнил, перебивая американку, Абрамов.
Наконец он дождался ответа и сообщил Антонику:
— Группа вышла на связь. Вы готовы принять бойцов?
Пауза.
— Да. Мы в пятнадцати километрах от пограничного перехода Хатлек — Чонгеам.
Абрамов расшифровал «мы» Антоника: сам агент военной разведки, камбоджиец Лон и таец Мафи. Двух азиатов затянуло в водоворот спецоперации, и они не могли остаться в стороне. Абрамов был против их участия в заключительной фазе операции, однако дал добро, понимая следующее: местный житель Лон сможет увести группу, в случае ее преследования полицейскими или пограничниками, секретными тропами и укрыть в надежном месте. Главное — бойцы останутся в Камбодже. А вывезти их из этой страны в Россию было так же легко, как из Краснодарского края в Адыгею.
— Ждите связи с Джебом. В отсутствие спутниковой связи слушайте гражданскую волну. Приготовьтесь дать визуальный сигнал с берега. Отбой.
Абрамов переслал документ в штаб разведки флота и, поглядывая на Николь, ожидал связи с адмиралом.
Глава 18
Слепая ярость
1
Сиамский залив
Пятерка бойцов подходила к скрытой на берегу лодке через восточную часть мыса. Кок всю дорогу ворчал: «Надо было кончить япошку. Джеб, ты сам говорил: никакой драмы. И что?..»
Вот и знакомая местность: с одной стороны мыса песок, с другой — монолит с отвесными крутыми склонами. А дальше этой скалы вставали из моря стены песчаника. Кажется, не прошло и часа. Но за плечами неимоверно трудный переход по подводным гротам, скоротечные атаки, «напряженная работа с людьми».
