— Оставьте его здесь, — посоветовала она. — Он ведь уже не будет возражать, верно? Заройте его.
Женщина с нежностью взглянула на самого маленького мальчика, голого и грязного, с застрявшими в волосах листьями.
— А ты что скажешь? — спросила она ребенка.
Мальчик вынул изо рта большой палец и завопил:
— Похороним его!
Этот клич немедленно подхватили все остальные дети.
— Похороним! Похороним! — орали они.
Кто-то уже опустился на колени и принялся рыть землю, словно дворняга, откапывающая кость.
— Наверное, необходимо соблюсти какие-то формальности, — сказал Кэл.
— Так вы что, чокнутые? — спросила вторая мамаша.
— Да.
— А он? — Женщина указала на Джерико.
— Нет, — ответила Сюзанна. — Он был Бабу и наш добрый друг.
Все дети копали землю, смеясь и по ходу дела швыряясь друг в друга комьями.
— Похоже, он был готов к смерти, — сказала женщина Сюзанне. — Судя по его виду.
Сюзанна пробормотала в ответ:
— Пожалуй.
— Значит, вам нужно закопать его в землю, и все. Это же просто кости.
Кэл заморгал, но Сюзанна, кажется, согласилась с женщиной.
— Я понимаю, — отозвалась она. — Понимаю.
— Дети помогут вам выкопать яму. Они любят копать.
— А это правильно? — спросил Кэл.
— Да, — ответила Сюзанна неожиданно твердо. — Да, правильно.
Они с Кэлом тоже опустились на колени и принялись копать вместе с детьми.
Им пришлось нелегко. Земля была тяжелая и сырая, оба быстро испачкались. Но пропотеть и прикоснуться к земле, которой они собирались засыпать тело Джерико, оказалось здоровым и странно умиротворяющим трудом. Рытье ямы заняло довольно много времени. Женщины наблюдали и руководили детьми, передавая друг другу трубку, набитую едким табаком.
За работой Кэл размышлял о том, как часто Фуга и ее обитатели не оправдывали его ожиданий. Вот они стоят на коленях и роют могилу под болтовню детей — это совсем не та действительность, к какой его подготавливали сны. Однако в определенном смысле она оказалась еще более настоящей, чем он смел надеяться: чего стоит грязь под ногтями и сопливый ребенок, с блаженным видом поедающий дождевого червя. Это не сон, а самое настоящее пробуждение.
Когда яма достаточно углубилась, чтобы поместить туда тело Джерико, они принялись сдвигать его к краю. В этот момент Кэл не выдержал и попытался отстранить детей от участия в похоронах. Он велел им отойти, когда они захотели поднять тело.
— Пусть помогут, — обратилась к Кэлу одна из мамаш. — Им же нравится.
Кэл взглянул на ватагу детишек, с ног до головы измазанных грязью. Они явно сгорали от желания нести тело — все, кроме любителя червяков. Тот просто сидел на краю могилы, болтая ногами.
— Не детское это дело, — заявил Кэл.
Он был поражен равнодушием мамаш к некрофильским наклонностям своих отпрысков.
— Неужели? — удивилась вторая женщина, в сотый раз набивая трубку. — Так ты разбираешься в этом лучше, чем они?
Кэл угрюмо поглядел на нее.
— Ну, давай, — подзадоривала она его. — Расскажи им, что ты знаешь.
— Ничего, — неохотно признался он.
— Тогда чего ты боишься? — спросила женщина мягко. — А если бояться нечего, почему бы не позволить им поиграть?
— Наверное, она права, Кэл, — сказала Сюзанна, дотрагиваясь до его руки. — И мне кажется, ему бы это понравилось, — продолжала она. — Он был не из тех, кто мрачно смотрит на жизнь.
Кэл все-таки сомневался, но было не до споров. Он пожал плечами, детишки вцепились маленькими ручками в тело Джерико и помогли положить его в могилу. После чего вдруг стали серьезными, но не потому, что соблюдали какую-то формальность или обряд. Одна из девочек смахнула грязь с лица покойника — ее прикосновение было нежным и легким, — а кто-то из ее братьев распрямил конечности Джерико. После чего все молча отступили, позволив Сюзанне в последний раз поцеловать губы Джерико. Только тогда, в самом конце, она негромко всхлипнула.
Кэл взял горсть земли и бросил в могилу. Дети присоединились к нему и принялись засыпать тело. Они быстро с этим справились. Даже мамаши подошли к могиле и бросили по горсти земли, прощаясь с соплеменником, который был для них лишь предметом спора.
Кэл вспомнил о похоронах Брендана: гроб уезжал за прозрачный занавес, а бледный молодой священник выпевал затасканный гимн. Конец Джерико, без сомнения, был куда лучше, а улыбки детей гораздо уместнее молитв и пошлых речей.
Когда все закончилось, Сюзанна взяла себя в руки и поблагодарила копателей и их матерей.
— Мы так хорошо его закопали, — сказала старшая девочка. — Я надеюсь, он прорастет.
— Ну конечно, — ответила ее мать без намека на снисходительность. — Они всегда прорастают.
После этого дикого комментария Кэл с Сюзанной отправились дальше, к Дому Капры. Они пока не знали о том, что скоро там будут пировать мухи.
III
Взбесившийся конь
1
Норрис, король гамбургеров и миллионер, давным-давно позабыл о человеческом обращении. Шедуэлл использовал его в ином амплуа. Во время первого пробуждения Фуги Норрис, ясное дело, был конем. Затем, когда всадник и скакун вернулись в Королевство и Шедуэлл принял обличье пророка, Норрис стал скамейкой для ног, подавальщиком и шутом, на котором Коммивояжер упражнялся в унижении ближнего. Норрис нисколько не сопротивлялся. Под воздействием чар пиджака он оставался совершенно глух к самому себе.
Но этим вечером шут наскучил Шедуэллу. У него имелись новые вассалы, и унижать бывшего плутократа было уже не смешно. Перед роспуском ковра Коммивояжер оставил Норриса своим охранникам, назначив его их лакеем. Грубость для миллионера ничего не значила, но утрата иллюзий глубоко потрясла.
Он был вовсе не глуп. Оправившись от первого потрясения, когда он очнулся и обнаружил, что с головы до ног покрыт синяками, Норрис сумел сложить вместе все фрагменты истории. Он не знал, много ли времени провел на крючке у Шедуэлла (в родном городе в Техасе его признали мертвым, а жена уже вышла замуж за его брата), и не помнил почти ничего из пережитых унижений. Но он был совершенно уверен в двух моментах. Во-первых, именно Шедуэлл довел его до нынешнего состояния, а во-вторых, этот самый Шедуэлл ответит за все.
Прежде всего надо было сбежать от новых хозяев, что он легко сделал во время представления, когда распускался ковер. Никто и не заметил, как он отошел в сторонку. Дальше нужно было отыскать Коммивояжера, а это, рассудил Норрис, лучше всего сделать с помощью полиции, которая должна существовать даже в этой странной стране. В итоге он подошел к первой же попавшейся на пути компании ясновидцев и потребовал, чтобы его проводили к представителям власти. Ясновидцев нисколько не впечатлило его требование, зато сам он вызвал у них подозрения. Они обозвали его чокнутым, а затем обвинили в незаконном вторжении на их территорию. Одна из женщин предположила, что он может оказаться шпионом, и сказала, что лучше отвести его к властям. Норрис напомнил, что именно этого он и добивался. И они его отвели.
