— Если он чокнутый, да еще и пытается попасть в Вихрь, нам всем конец, это я могу сказать наверняка. Зато я напишу последнюю главу, верно?
— Но кто будет ее читать?
2
Сюзанна оставила его сидеть на колонне и размышлять над ее последним замечанием, как одинокий кающийся грешник. После разговора она еще больше помрачнела. Несмотря на обладание менструумом, она очень мало знала о силах, создавших Сотканный мир, однако не нужно быть гением, чтобы понять: если Шедуэлл проникнет в волшебные владения Вихря, катастрофы не избежать. Коммивояжер воплощал все то, что ненавистно создателям и обитателям этого ревностно охраняемого мира. Он был самим злом. Возможно, Вихрь сумеет уничтожить себя, чтобы не допустить Шедуэлла к своим тайнам. Но если Вихрь прекратит существование, разве Фугу, чья уникальность сохранялась благодаря заключенной в Вихре силе, не затянет в него? Сюзанна опасалась, что свидетель имел в виду именно это. Если Шедуэлл войдет в Вихрь, миру придет конец.
В отдалении от пруда не было видно ни животных, ни птиц. Кусты и деревья в подлеске стояли тихо. Сюзанна призвала менструум, и он заполнил ее до краев, готовый при необходимости защитить ее. Сейчас не время для церемоний. Она убьет любого, кто попробует помешать ей в поисках Шедуэлла.
Какой-то шорох за полуразрушенной стеной привлек ее внимание. Сюзанна остановилась и потребовала, чтобы незнакомец показался. Никакого ответа не последовало.
— Я не стану просить дважды, — сказала она. — Кто там?
Посыпались обломки кирпичей, и мальчик лет четырех-пяти, на котором не было ничего, кроме носков и пыли, поднялся и перелез к ней через стену.
— О боже, — выдохнула Сюзанна, всем сердцем потянувшись к ребенку.
И в тот же миг ее защита исчезла, справа и слева началось какое-то движение, и она обнаружила, что окружена отрядом потрепанных вооруженных людей.
Трагическое выражение сошло с лица мальчика, как только один из бойцов подозвал его к себе. Солдат провел грубой рукой по волосам ребенка и угрюмо улыбнулся ему в знак одобрения.
— Назови себя, — приказал Сюзанне один из этих людей.
Она понятия не имела, на чьей стороне они воюют. Если это отряд армии Шедуэлла, назвать свое имя означает вынести себе смертный приговор. Несмотря на серьезность положения, она не могла заставить себя бросить менструум в атаку на людей — и ребенка, — чьих убеждений она не знала.
— Застрелить ее, — сказал мальчишка. — Она с ними.
— Только попробуйте, — возразил кто-то из задних рядов. — Я ее знаю.
Спаситель позвал Сюзанну по имени, и она увидела — бывает же такое! — Нимрода. Когда они виделись в последний раз, он был обеими руками за крестовый поход Шедуэлла, только и говорил, что о завтрашней славе. Время и обстоятельства умерили его пыл. Он походил на воплощение горя: одежда изодрана, лицо исполнено скорби.
— Не держи на меня зла, — произнес Нимрод, прежде чем она успела заговорить.
— Я не держу, — ответила Сюзанна. Бывали моменты, когда она проклинала его, но это ушло в прошлое. — Честное слово, не держу.
— Помоги мне… — сказал он вдруг, подходя ближе.
Сюзанна обняла его. Он скрывал в этом объятии слезы, пока остальные не разошлись: поглядели на встречу друзей и расползлись обратно по укрытиям. Только тогда Нимрод спросил:
— Ты виделась с Джерико?
— Он погиб, — отозвалась Сюзанна. — Его убили сестры.
Нимрод отстранился и закрыл лицо руками.
— Это не твоя вина, — сказала ему Сюзанна.
— Я знаю… — проговорил он тихо. — Когда все пошло наперекосяк, я понял, что с ним случилось что-то ужасное.
— Ты не должен винить себя за то, что не разглядел правду. Шедуэлл — великолепный притворщик. К тому же он всегда продает то, что люди хотят заполучить.
— Погоди-ка. — Нимрод поднял на нее глаза. — Ты хочешь сказать, что пророк это Шедуэлл?
— Именно так.
Он чуть заметно покачал головой.
— Чокнутый… — произнес он, все еще не веря. — Чокнутый.
— Это не значит, что он недостаточно силен, — предостерегла его Сюзанна. — Он тоже владеет некими чарами.
— Тебе надо пойти в лагерь. — Нимрод вдруг заторопился. — Поговорить с нашим командиром, пока мы не пошли к Вихрю.
— Только быстро, — сказала она.
Нимрод уже вел ее между обломков скал, за которыми скрывались повстанцы.
— Из Первых Разбуженных выжили только я и Апполин, — рассказывал он на ходу. — Все остальные умерли. Моя Лилия. Потом Фредди Кэммелл. И вот теперь Джерико.
— А где сейчас Апполин?
— Она ушла в Королевство, насколько мне известно. А как там Кэл? Он с тобой?
— Мы договорились встретиться в Небесном Своде. Но Шедуэлл уже движется к Вихрю.
— В котором и сгинет, — сказал Нимрод. — Какие бы чары он ни украл, он все равно просто человек. А люди смертны.
«Как и все мы», — подумала Сюзанна, но оставила эту мысль при себе.
XII
Одним ударом
1
Бравые речи Нимрода плохо вязались с тем, что Сюзанна увидела в лагере. Он больше походил на лазарет, чем на военный лагерь. Там, под прикрытием скал, собралось человек пятьдесят мужчин и женщин, и едва ли не все были ранены. У некоторых еще остались силы сражаться дальше, но многие уже стояли на пороге смерти, внимая последним утешительным словам.
В углу лагеря, подальше от глаз умирающих, лежало с дюжину покойников, завернутых в самодельные саваны. В другом углу высились кучи захваченного и рассортированного оружия. От его вида леденела кровь: автоматы, бутылки с зажигательной смесью, гранаты. Судя по всему, сторонники Шедуэлла хорошо подготовились к уничтожению непокорных обитателей Фуги. На фоне орудий убийства и того рвения, с каким их применяли, даже самые сильные чары казались слабенькой защитой.
Если Нимрод и разделял сомнения Сюзанны, то предпочел не показывать этого. Он без умолку болтал о победах, одержанных прошедшей ночью, словно боялся красноречивой тишины.
— Мы даже захватили пленных, — похвастался он и подвел Сюзанну к грязной канаве между камнями.
Там сидели пленники, не менее десятка, связанные по рукам и ногам. Их охраняла девушка с автоматом. Это была угрюмая толпа. Некоторые были ранены, все без исключения подавлены, все плакали и бормотали что-то себе под нос. Когда лживые речи Шедуэлла перестали их морочить, люди очнулись и осознали, что натворили. Сюзанна пожалела их в этом самоуничижении. Она слишком хорошо знала, какой способностью одурманивать обладает Шедуэлл — в свое время сама едва не поддалась на его чары. Пленники были его жертвами, а не союзниками, им всучили ложь, от которой они были не в силах отказаться. А теперь, освободившись от морока, они могли лишь предаваться тоскливым размышлениям о пролитой крови и впадать в отчаяние.
