— Я приготовлю чай, па, — сказал Кэл.
Именно так в подобных обстоятельствах поступала мать. Кипятила свежую воду, согревала чайник и отмеривала ложечкой заварку. Защищалась от хаоса домашним порядком, надеясь получить небольшую передышку в этой юдоли слез.
VI
Под крепчающим ветром
1
Выйдя обратно в прихожую, Кэл вспомнил о Нимроде.
Задняя дверь была приоткрыта, и ребенок отправился исследовать заросший сад, где все кусты были выше его. Кэл подошел к двери, чтобы позвать его, но Нимрод был занят: мочился на вьющуюся розу сорта «Суит Уильям». Кэл не стал ему мешать. В нынешнем положении самое лучшее, на что мог рассчитывать Нимрод, — как следует помочиться.
Когда Кэл ставил на огонь чайник, прогрохотал борнмутский поезд (через Ранкорн, Оксфорд, Рединг и Саутгемптон). Секундой позже в дверях появился Нимрод.
— Господи, — сказал он, — как вы здесь спите?
— Дело привычки, — ответил Кэл. — И говори потише. Мой отец тебя услышит.
— Как там с выпивкой?
— Придется пока подождать.
— Я буду плакать, — предупредил Нимрод.
— Давай, плачь.
Поскольку блеф не подействовал, Нимрод пожал плечами и решил продолжить осмотр сада.
— А я могу полюбить этот мир, — объявил он, снова выйдя на солнечный свет.
Кэл взял из раковины грязную чашку и вымыл ее для отца. Затем пошел к холодильнику за молоком. Он не успел достать его, когда Нимрод издал какой-то писк. Кэл развернулся и подошел к окну. Нимрод смотрел в небо, его лицо светилось восторгом. Он, вне всякою сомнения, увидел пролетающий самолет. Кэл вернулся на место. Взял молоко — единственный продукт, хранившийся в холодильнике, — и тут раздался стук в парадную дверь. Кэл поднял голову, и сразу несколько впечатлений поразили его.
Первое: откуда-то внезапно налетел ветер. Второе: Нимрод отступает под сень густого малинника, явно в поисках укрытия. И третье: на лице ребенка был не восторг, а ужас.
Затем стук превратился в грохот. В дверь колотили кулаками.
Когда Кэл пересекал прихожую, он услышал голос отца:
— Кэл, у нас в саду какой-то ребенок.
В саду раздался крик.
— Кэл? Ребенок…
Брендан спустился в кухню, намереваясь выйти в сад.
— Подожди, папа! — крикнул Кэл и открыл входную дверь.
На крыльце стоял Фредди. Однако первой заговорила Лилия, выглянувшая у него из-за спины. Она спросила:
— Где мой брат?
— Он вышел..
«В сад», — хотел сказать Кэл, но то, что происходило на улице, заставило его умолкнуть.
Ветер оторвал от земли все, что не было закреплено: сор, крышки мусорных бачков, садовую мебель, — и кружил в поднебесной тарантелле. Он выдирал цветы из клумб и сдувал почву с грядок, затягивая солнце завесой земли.
Несколько прохожих, застигнутых ураганом, хватались за фонарные столбы и заборы. Кто-то лежал на земле, обхватив голову руками.
Лилия и Фредди ввалились в двери, а ветер последовал за ними, готовый к новому нападению. Он с ревом пронесся через весь дом и вырвался в сад, его внезапные порывы были так сильны, что Кэл с трудом устоял на ногах.
— Закрой дверь! — прокричал Фредди.
Кэл захлопнул дверь и запер ее. Засов загрохотал, когда ветер ударил в дверь снаружи.
— Боже, — произнес Кэл, — что происходит?
— Оно явилось за нами, — сказал Фредди.
— Что?
— Не знаю точно.
Лилия уже добежала до середины кухни. За открытой задней дверью было почти темно, как ночью, из-за поднятой в воздух почвы. Кэл увидел, что отец шагнул за порог, крича что-то завывавшему, как банши, ветру. На заднем плане, заметный только благодаря своей тоге, Нимрод цеплялся за куст, а ветер пытался оторвать его от земли.
Кэл помчался за Лилией и нагнал ее у двери. На крыше раздался грохот: ветром сорвало несколько черепиц.
Брендан уже стоял в саду, шатаясь под ударами ветра.
— Стой, папа! — прокричал Кэл.
Когда он бежал через кухню, на глаза ему попался чайник и чашка рядом с ним, и невероятная абсурдность всего происходящего поразила его, словно удар молнии.
«Я сплю, — подумал Кэл. — Я свалился со стены и с тех пор сплю. Мир совсем не такой. Мир — это заварочный чайник и чашка, а не заклятия и торнадо».
За этот миг промедления сон обратился в кошмар. За пеленой пыли Кэл увидел Доходягу.
Тот повис в воздухе, отливая серебром под невидимым солнечным светом.
— Это конец, — сказал Фредди.
Его слова побудили Кэла к действию. Он пронесся через заднюю дверь и выскочил в сад раньше, чем Доходяга успел обрушиться на жалкие фигурки внизу.
Кэл смотрел на тварь в изумлении. Он отметил мертвенный цвет кожи, болтающейся и идущей волнами, и снова услышал вой, который принял сначала за завывания ветра. Крик вовсе не был естественным: звук выходил из дюжины отверстий фантома; то ли эта звуковая волна, то ли ветер оторвали от земли и подняли в воздух почти все, что было в саду.
Дождь из растений и камней обрушился на стоявших внизу. Кэл закрыл голову руками, зажмурился и побежал туда, где в последний раз заметил отца. Брендан лежал ничком на земле, тоже закрывшись руками. Нимрода с ним не было.
Кэл знал все дорожки в саду как свои пять пальцев. Выплевывая на бегу землю, он помчался прочь от дома.
Доходяга снова завыл где-то наверху, к счастью, уже невидимый, и Кэл услышал крик Лилии. Но он не оглядывался, он бежал к Нимроду, который добрался до забора и теперь пытался оторвать подгнившие доски. Младенец почти преуспел в этом, несмотря на свои размеры. Кэл втянул голову в плечи, когда сверху обрушился новый поток земли, и рванул мимо голубятни к забору.
Завывания прекратились, но ветер еще не устал. Судя по грохоту с другой стороны дома, Чериот-стрит разрывало на части. Кэл добрался до забора и оглянулся. Солнце пробивалось сквозь завесу пыли, на мгновение открылся кусочек голубого неба, затем какой-то силуэт заслонил небосклон. Кэл попытался перелезть через забор, а тварь надвигалась. Наверху его ремень зацепился за гвоздь. Он остановился, уверенный, что Доходяга уже над ним, но Безумный Муни, должно быть, подтолкнул родственника, потому что Кэл дернул ремень и свалился по другую сторону забора, целый и невредимый.
Он поднялся и понял, в чем дело. Лишенная костей тварь торчала рядом с голубятней, голова ее покачивалась из стороны в сторону, прислушиваясь к возне внутри. Мысленно благословляя птиц, Кэл присел и оторвал доску от забора. Дыра была достаточно широка, чтобы Нимрод сумел протиснуться наружу.
