Взгляд Сюзанны задержался на мучителях лишь на миг. Ее занимал Джерико. Лицо его было залито кровью и распухло от побоев, но он улыбался своей спасительнице.
— Быстрее, — произнесла она, протягивая ему руку.
Он поднялся, но не стал приближаться к ней. Джерико тоже боится, поняла Сюзанна. Или испытывает почтение.
— Нам надо идти…
Он кивнул. Сюзанна вышла в коридор, уверенная, что Джерико следует за ней. Прошли считанные минуты с того момента, когда менструум растекся по ней, и Сюзанна училась управляться с ним, как невеста учится отпускать и подбирать шлейф своего платья. Выходя из камеры, она мысленно позвала за собой поток энергии, и менструум послушался.
Она обрадовалась его покладистости, потому что в дальнем конце коридора как раз возник Хобарт. Самоуверенность Сюзанны моментально испарилась, однако Хобарту хватило одного взгляда на нее — или на то, что он видел вместо нее, — чтобы замереть на месте. Он, кажется, не верил собственным глазам, потому что принялся энергично трясти головой. Вновь обретя уверенность, Сюзанна пошла к нему по коридору. Огни бешено вращались под потолком. Бетонная стена затрещала, когда она ткнула в нее пальцем, как будто достаточно было единственного усилия, чтобы проломить ее. Эта мысль заставила Сюзанну рассмеяться. Хобарт был не в силах выносить ее смех. Он развернулся и исчез на лестнице.
Больше никто не пытался им помешать. Сюзанна и Джерико поднялись по лестнице, затем прошли через внезапно опустевшую контору. От одного присутствия Сюзанны кипы бумаг взлетали в воздух и кружились, как конфетти.
«Ты обрела свое „я“», — сказал ее разум.
Сюзанна вышла на вечернюю улицу, Джерико следовал за ней на почтительном расстоянии. Он не стал рассыпаться в благодарностях. Просто произнес:
— Ты можешь найти ковер.
— Но я не знаю как.
— Позволь менструуму вести себя.
Этот ответ показался ей не слишком осмысленным, пока Джерико не протянул к ней руку ладонью вверх.
— Я ни у кого еще не видел столь сильного менструума, — сказал он. — Ты сможешь отыскать Фугу. Фуга и я…
Ему не пришлось заканчивать фразу, она поняла. Он и ковер сделаны из одного теста; Сотканный мир — это те, кто в нем скрыт, и наоборот. Сюзанна взяла Джерико за протянутую руку. В здании у них за спиной завыли сирены, но она знала: преследовать их не станут. Пока не станут.
На лице Джерико застыла тоска. Ее прикосновение вовсе не было для него приятным. А в голове Сюзанны свивались спиралями и переплетались нити энергии. Мелькали образы: какой-то дом, комната. И — да, конечно — ковер, во всем своем великолепии открытый жадным взорам. Нити расплывались, другие образы силились привлечь ее внимание. Неужели это кровь так широко залила пол? Это подметки Кэла скользят по ней?
Сюзанна выпустила руку Джерико. Он сжал кулак.
— И что? — спросил он.
Не успела она ответить, как во двор въехала патрульная машина. Напарник водителя услышал сирену, он уже выходил из машины, приказывая беглецам остановиться. Полицейский двинулся в их сторону, но менструум призрачной волной хлынул ему навстречу, подхватил его и выплеснул на улицу. Водитель выскочил из машины и поспешил скрыться за кирпичными стенами, бросив автомобиль на произвол судьбы.
— Книга, — сказала Сюзанна, опускаясь на водительское сиденье. — Моя книга осталась у Хобарта.
— У нас нет времени возвращаться, — сказал Джерико.
Легко сказать. Сюзанну выворачивало при мысли о том, чтобы оставить подарок Мими в руках Хобарта. Но пока она будет искать его и отбирать, можно потерять ковер. Нет выбора, придется оставить книгу в руках врага.
Как ни странно, она знала, что вряд ли отыщет для подарка Мими более надежное хранилище.
4
Хобарт заскочил в уборную и поспешил опорожнить мочевой пузырь, пока не замочил себе брюки. Когда инспектор вышел, он обнаружил, что его образцово-показательный штаб обратился в поле битвы.
Ему доложили, что подозреваемые бежали на патрульной машине. В этом заключалось некое утешение: полицейскую машину легко найти. Сложность не в том, чтобы их отыскать, а в том, чтобы их подчинить. Эта женщина обладает способностью вызывать галлюцинации, и кто знает, какие еще таланты раскроются, если загнать ее в угол? Размышляя над этим вопросом и над дюжиной других, Хобарт спустился вниз к Лаверику и Бойсу.
Под дверью камеры топталось несколько человек, явно не желавших заходить внутрь. Она их прикончила, подумал Хобарт и не смог сдержать дрожь удовольствия: ставки поднялись так высоко. Однако, подойдя к двери поближе, он ощутил не запах крови, а запах экскрементов.
Лаверик и Бойс сорвали с себя форму и с головы до ног вымазались содержимым собственных кишечников. Они ползали по камере, как животные, и улыбались от уха до уха, явно довольные собой.
— Господи боже мой, — произнес Хобарт.
Заслышав голос хозяина, Лаверик поднял голову и попытался выговорить какое-то объяснение. Но язык его не слушался. Тогда он заполз в угол и закрыл голову руками.
— Отмойте их из шланга, — велел Хобарт одному из полицейских. — Нельзя, чтобы жены увидели их в таком виде.
— А что случилось, сэр? — спросил полицейский.
— Пока не знаю.
Из камеры, где держали женщину, вышел Паттерсон, его лицо было мокрым от слез. Он смог кое-что объяснить.
— Она одержимая, сэр, — сказал он. — Когда я открыл дверь, мебель летела в стену.
— Держи свои галлюцинации при себе, — велел ему Хобарт.
— Клянусь вам, сэр, — защищался Паттерсон. — Клянусь! И еще был такой свет…
— Нет, Паттерсон! Ты ничего не видел! — Хобарт обернулся к остальным. — Если обмолвитесь об этом хоть словом, я вас самих заставлю жрать дерьмо. Вы меня поняли?
Все собравшиеся молча закивали головами.
— А что делать с ними? — спросил один, оглянувшись на двоих в камере.
— Я уже сказал. Отмойте их и отвезите по домам.
— Они словно дети, — заметил еще кто-то.
— У нас тут не место для детей, — отрезал Хобарт и пошел наверх, чтобы у себя в кабинете спокойно изучить книгу.
V
На пороге
1
— Что там за шум? — спросил ван Ньекерк.
Шедуэлл улыбнулся своей чарующей улыбкой. Он был раздражен тем, что аукцион прервался, однако задержка еще сильнее подогреет желание покупателей заполучить товар.
— Предотвращена попытка похищения ковра, — сказал он.
