— Да, говорил.
Нимрод схватил Джерико за руку.
— Пойдем со мной! — Глаза его сияли. — Мы пойдем к пророку. Мы расскажем ему, где ковер.
— Прямо сейчас?
— Почему же нет? Зачем давать врагам лишнее время для подготовки к нашему приходу?
Джерико догадывался, что Нимрод предложит что-то подобное. И у него был наготове ответ.
— Необходимо убедить в разумности такого поступка Сюзанну, — ответил он. — Я сделаю все, что смогу. Она мне доверяет.
— Тогда я пойду с тобой.
— Нет. Мне лучше пойти одному.
Нимрод смотрел хмуро, почти подозрительно.
— Я присматривал за тобой, — напомнил ему Джерико, — когда ты был младенцем. — Это была его козырная карта. — Помнишь те времена?
Нимрод не смог сдержать улыбки.
— Какие были времена! — произнес он.
— Ты должен верить мне так же, как верил тогда, — сказал Джерико. Ему очень не хотелось идти на обман, но время было неподходящее, чтобы разбираться в этических тонкостях. — Дай мне поговорить с Сюзанной, и мы принесем сюда ковер. А потом все втроем пойдем к пророку.
— Да, — согласился Нимрод. — Кажется, это не лишено смысла.
Они вместе дошли до двери. Толпа посвященных уже растворилась в ночи. Джерико распрощался, повторив свое обещание, и зашагал прочь. Удалившись на достаточное расстояние в темноту, он по широкой дуге обошел здание и вернулся к нему обратно.
IV
Мужской разговор
Пока Джерико сидел в засаде на задворках литейного цеха, начал накрапывать дождь, но минут через двадцать его терпение было вознаграждено. Дверь отворилась, оттуда вышли два человека из элитного отряда пророка. Они так спешили укрыться от дождя в машине — рядом с цехом стояло несколько штук, — что оставили дверь приоткрытой. Джерико прятался за мокрыми кустами, пока они не отъехали, а затем устремился к двери и вошел внутрь.
Он оказался в грязном кирпичном коридоре, от которого отходило еще несколько коридоров поменьше. В конце первого прохода горела лампочка, но вокруг было темно.
Когда Джерико удалился от входной двери и шума дождя, он услышал голоса и двинулся в их сторону. Коридор становился все темнее, чем дальше он уходил от лампочки. Слова долетали до него и стихали.
— Ну и вонища, — произнес кто-то.
Раздался смех. Под прикрытием этого смеха Джерико быстро пошел на звук. Теперь его острый взгляд заметил другой огонек, хотя и тусклый.
— Они водят тебя за нос, — сказал второй голос.
Ему ответил Хобарт:
— Мы уже близко, точно тебе говорю. Я поймаю ее.
— Забудь о бабе, — последовал ответ. Этот голос как будто принадлежал пророку, но тембр несколько изменился. — Я хочу ковер. Все армии мира не стоят выеденного яйца, когда нечего завоевывать.
Эта речь была не такой осторожной, как слова, произнесенные перед ясновидцами. Притворная скромность исчезла, пророк был готов вести войска. Джерико прижался к двери, из-за которой звучали голоса.
— Снимите наконец с меня эту дрянь, — сказал пророк. — Она душит.
На этом разговор с другой стороны двери резко оборвался. Джерико задержал дыхание, чтобы не пропустить ни одного тихого слова. Но так ничего и не расслышал.
Затем пророк заговорил снова.
— У нас не должно быть секретов, — произнес он неожиданно. — Увидеть значит поверить.
После этих слов дверь широко распахнулась. Джерико не мог отступить, ввалился в комнату, и его тотчас схватил Хобарт. Он заворачивал руку жертвы за спину, пока не захрустели кости, одновременно вцепившись в волосы Джерико, так что тот не мог шевельнуть головой.
— Ты был прав, — сказал пророк.
Он стоял совершенно голый посреди комнаты, расставив ноги и широко раскинув руки. С него ручьями стекал пот. Лампочка без абажура заливала безжалостным светом его бледное тело, от которого поднимался пар.
— У меня на них нюх, — раздался новый голос.
Джерико узнал его, и инкантатрикс Иммаколата появилась в поле его зрения. Несмотря на свое плачевное положение, Джерико ощутил удовольствие при виде ее жутко изуродованного липа. Этой твари все-таки можно причинить вред. Есть повод радоваться.
— Давно ты уже подслушиваешь? — спросил его пророк. — Услышал что-нибудь интересное? Говори.
Джерико посмотрел на него. Три охранника из элитного отряда трудились над его телом, обтирали его полотенцами. Они стирали не только пот: куски плоти — с шеи и плеч, с кистей и предплечий — тоже сходили с него. Это и была та удушающая гадость, на которую он жаловался, она покрывала всего пророка. В воздухе стояла омерзительная вонь злобного заклятия, порочной магии инкантатрикс.
— Отвечай, когда тебя спрашивают, — приказал Хобарт, выкручивая Джерико руку, готовую сломаться.
— Я ничего не слышал, — выдохнул Джерико.
Дымящийся человек вырвал полотенце у одного из прислужников.
— Господи, — проговорил он, вытирая лицо. — Эта мерзость — настоящее мучение.
Куски плоти с шипеньем падали на пол. Вместе с ними пророк отшвырнул испачканное полотенце и снова посмотрел на Джерико. Остатки иллюзии кое-где еще закрывали его лицо, но актер под гримом вполне узнавался: коммивояжер Шедуэлл, голый, как в день своего появления на свет. Он сорвал с головы белый парик и тоже бросил на пол, потом щелкнул пальцами. Зажженная сигарета появилась у него в руке. Он глубоко затянулся, стер кулаком из-под глаза ошметки эктоплазмы.
— Ты был на собрании? — спросил он.
— Конечно он был, — ответила Иммаколата, но замолчала под гневным взглядом Шедуэлла.
Коммивояжер совершенно бессознательно потянул себя за головку члена.
— Был ли я хорош? — спросил он. — Да что там! Конечно я был хорош. — Он уставился на свой член под блестящим брюхом. — Кто ты, черт побери, такой? — спросил он.
Джерико молчал.
— Я задал тебе вопрос, — произнес Шедуэлл.
Он сунул сигарету в рот и раскинул руки, чтобы прислужники могли завершить его туалет. Те сняли полотенцами все остатки эктоплазмы с его лица и тела, а затем принялись припудривать внушительную тушу.
— Я его знаю, — сказал Хобарт.
— Неужели?
— Он любовник нашей беглянки. Повсюду ездит с Сюзанной.
— Правда? — спросил Шедуэлл. — Так ты пришел, чтобы заключить сделку? Узнать, сколько мы за нее заплатим?
