* * *
Когда Сюзанна выезжала из города, в дождевых тучах наметились просветы, и сквозь них пробились солнечные лучи, заливая золотым светом крыши и черное шоссе. Всего лишь на миг. Потом тучи снова сомкнулись, благословенное мгновение кончилось.
Сюзанна ехала по шоссе, день клонился к вечеру, а она снова была одна.
2
Кэл остановился в дверях кухни. Джеральдин чистила луковицу. Она подняла голову и спросила:
— Ты что, забыл зонтик?
И он подумал: она же понятия не имеет, кто он такой, что он такое, да и с чего бы?
«Ведь я и сам, как бог свят, не имею ни малейшего понятия. Я забыл себя. О господи, почему же я забыл себя?»
— Ты здоров? — спрашивала Джеральдин. Она отложила в сторону луковицу и нож и направилась к нему через кухню. — Только посмотри на себя. Ты промок до нитки.
— У меня неприятности, — произнес он без выражения.
Она замерла на полпути.
— Что случилось, Кэл?
— Не исключено, что сюда явится полиция.
— Но почему?
— Не спрашивай. Все это слишком сложно объяснить.
Ее лицо несколько омрачилось.
— Сегодня днем звонила какая-то женщина, — сказала она, — спрашивала твой рабочий телефон. Она до тебя дозвонилась?
— Да.
— И она как-то связана с твоими неприятностями?
— Да.
— Расскажи мне, Кэл.
— Я не знаю, с чего начать.
— У тебя с этой женщиной что-то было?
— Нет, — ответил он.
И подумал: «Во всяком случае, я не помню».
— Тогда расскажи мне.
— Позже. Не сейчас. Потом.
Он вышел из пропахшей луком кухни.
— Куда ты идешь? — окликнула его Джеральдин.
— Я же промок до нитки.
— Кэл!
— Мне нужно переодеться.
— Крупные неприятности?
Он остановился на середине лестницы, стягивая с себя галстук.
— Не могу вспомнить, — ответил Кэл.
Но какой-то голос у него в голове — голос, которого он давно не слышал, — произнес: «Крупнее некуда, сынок, крупнее некуда». И он знал, что голос сказал горькую правду.
Джеральдин дошла до подножия лестницы. Он зашел в спальню и стащил с себя мокрую одежду, а она тем временем продолжала засыпать его вопросами, на которые он не знал ответов, и с каждым новым вопросом, оставшимся без ответа, в ее голосе все отчетливее звенели слезы. Он знал, что завтра назовет себя за это скотиной (что такое завтра — еще один сон?), но ему нужно было как можно скорее выбраться из дома на случай, если за ним вдруг явится полиция. Разумеется, ему не в чем перед ними оправдываться. По крайней мере, он ничего не помнит. Но они знают способы заставить человека заговорить.
Кэл порылся в гардеробе, достал рубашку, джинсы и пиджак, нисколько не задумываясь о своем выборе. Натягивая потертый пиджак, он выглянул в окно. Только что зажглись фонари, потоки дождя серебрились в их свете. Скверная ночь для увеселительных прогулок, но что делать. Он сунул руку в карман рабочего костюма, вынул бумажник, переложил его к себе в карман. Пожалуй, все.
Джеральдин так и стояла у подножия лестницы, глядя на него снизу вверх. Она справилась со слезами.
— И что же мне отвечать, — спросила она, — если они придут за тобой?
— Скажи, что я пришел и снова ушел. Скажи правду.
— А если меня не будет дома… — произнесла она. — Затем, воодушевившись идеей, добавила: — Ну да. Скорее всего, меня здесь не будет.
У него не было ни времени, ни подходящих слов, чтобы утешить ее.
— Пожалуйста, поверь мне. — Вот и все, что он сумел сказать. — Я знаю обо всем происходящем не больше тебя.
— Может быть, тебе стоит сходить к врачу, Кэл, — проговорила Джеральдин, пока он спускался. — Может быть, — голос ее смягчился, — ты болен.
Он замер посреди лестницы.
— Брендан кое-что рассказывал мне… — продолжала она.
— Не вмешивай сюда отца.
— Нет, ты послушай, — настаивала Джеральдин. — Он часто разговаривал со мной, Кэл. Сообщал мне кое-что по секрету. Что-то такое, что, как ему казалось, он видел.
— Не желаю слушать.
— Он утверждал, будто видел, как у вас в саду убили женщину. Видел какое-то чудовище на железнодорожных путях. — Она слегка улыбнулась подобной глупости.
Кэл уставился на нее, внезапно ослабев. И снова подумал: «Я знаю».
— Может быть, у тебя тоже галлюцинации.
— Он рассказывал байки, чтобы тебя позабавить, — ответил ей Кэл. — Он любил выдумывать истории. Это говорила его ирландская кровь.
— И ты тоже выдумываешь, Кэл? — спросила она, мечтая услышать подтверждение. — Скажи мне, что это розыгрыш.
— Видит бог, я хотел бы так сказать.
— О Кэл…
Он спустился с лестницы и нежно погладил ее по голове.
— Если кто-нибудь придет и станет задавать вопросы…
— Я скажу правду, — ответила она. — Я ничего не знаю.
— Спасибо.
Когда он шел к двери, Джеральдин его окликнула:
— Кэл?
— Да?
— А ты, случайно, не влюблен в эту женщину? Если так, я бы предпочла знать правду.
Он открыл дверь. Дождь лупил по крыльцу.
— Не могу вспомнить, — сказал он и побежал к машине.
3
После получаса езды по шоссе на Сюзанне начали сказываться последствия ночи без сна и всех переживаний прошедшего дня. Дорога перед глазами расплывалась. Сюзанна поняла еще немного, и она уснет за рулем. Тогда она свернула с шоссе на первую же стоянку, остановила машину и отправилась на поиски кофе.
В кафетерии и вокруг него было полно народу, за что она поблагодарила судьбу. Среди такого множества людей можно затеряться. Не желая оставлять Сотканный мир без присмотра ни на миг дольше, чем необходимо, Сюзанна купила кофе в автомате вместо того, чтобы стоять в бесконечной очереди, потом в магазинчике выбрала шоколадку и печенье и вернулась в машину.
Она включила радио и принялась за еду. Когда она разворачивала шоколадку, мысли ее снова обратились к Джерико, вору-чародею, способному выкрасть что угодно из чьего угодно кармана. Где он сейчас? Сюзанна подняла стаканчик с кофе за его здоровье и пожелала ему удачи.
