– Установлена личность задержанного преступника?
– Это молодая женщина. Я бы хотел ответить на вопрос, который прозвучит в числе первых: почему спецоперация проводилась силами подразделения антитеррора аэропорта Чампино. Службу безопасности в Чампино возглавляет полковник Пальмиро Сангалло, на счету которого не одна удачно проведенная операция. Он лично опознал офицера российского спецназа, проходящего таможенный терминал по поддельному паспорту. Собственно, Сангалло задержал командира диверсионной группы и провел допрос. Мы разрешили полковнику действовать по горячим следам. Он и его бойцы проявили мужество и героизм при задержании преступников. К сожалению, среди бойцов службы Сангалло есть убитые и раненые, в том числе командир противодиверсионной группы капитан Арно. Что еще раз показывает высокую степень подготовленности российской диверсионной группы.
– Как отреагировали на ваше заявление в МИДе России?
– Они приняли наше заявление и материалы, доказывающие принадлежность преступников к числу граждан России.
– О материалах какого рода идет речь?
– Видеозаписи с камер наблюдения аэропорта, регистрация в терминалах таможенной и пограничной службы и так далее. В гостиницах Венеции и Равенны преступники регистрировались по поддельным документам, выдавая себя за граждан Хорватии.
– Вы планируете совместную с российскими спецслужбами операцию?
– С российской стороны нам такого предложения не поступало. Но мы, безусловно, рассмотрим такое предложение, если оно поступит.
Скоблик перехватил взгляд Михея: «Достаточно».
– У нас тоже есть видеоматериалы. Они могут свидетельствовать против нас, если изменить параметры показа – повернуть на угол девяносто градусов. Тогда можно представить себе генерала в морге военного госпиталя. Но где ранения? Патолог заштопал? Нет ответа? Не знаете, кто и за что убил Фокина месяц назад?
– Откуда вы узнали?
– Немецкие технологии помогли. Так кто убил Фокина?
– Один идиот с Сицилии. Из состава охраны. Ровно месяц назад. – Сангалло повторился, вернее, воспроизвел вслух мысли трехдневной давности. Тогда он стоял в подвале и недоумевал по поводу замечания шефа: «То, что нужно». – Понимаете, итальянские спецслужбы предоставили генералу убежище. Он получил статус политического беженца. Проходит время, и его убивает сотрудник итальянских спецслужб. В нашей контрразведке разработали спецоперацию, цель которой – спровоцировать вашу службу и подготовить ловушку. Мы достигли цели. – Сангалло выдержал паузу. Он здорово рисковал под прицелом пистолета, когда спросил с издевкой. – Хотите обменять девушку на видеозапись?
– И на аудио тоже. – Михей вынул из кармана цифровой диктофон. – Причем условия по месту обмена за нами. Записи чистые, особенно последняя. В том плане, что о них не знает никто, кроме нас, а нас уже четверо.
Сангалло остался равнодушен к приему русских агентов. На их месте он поступил бы так же.
– Даже руководитель вашей операции не в курсе? – спросил он.
– Ему незачем знать правду. Да и нам приятней будет думать, что мы завершили операцию несколькими точными выстрелами. Генерал умер не сразу, в госпитале, но умер же, правда?
Михей не мог объяснить своего состояния. Он и Скоблик были обложены со всех сторон. Слева, справа, снизу, сверху давила опасность. В его представлении она имела замкнутую поверхность, все точки которой равно удалены от центра. Однако он чувствовал, что, прорвавшись через одну поверхность, наткнешься на другую. Поначалу Михей объяснил это тревогой, но от этого определения ожидание опасности стало еще острее.
Скрытая угроза.
Он предчувствовал ее.
И с трудом вернулся в реальность.
– Все, что вы мне показали, рассказали, – забавно, не более того. Никто, – Сангалло покачал головой, – ни я, ни мои руководители не воспримут этот материал ни серьезно, ни в шутку. Им проще, привычнее, желаннее получить компромат от анонимного источника, от лица, имеющего вес – политический, скандальный. Вы – никто. Убийцы. Шеф не пойдет на сделку с киллерами. Он воспринимает опасность, исходящую только сверху, и знает свой уровень. У каждого политика, должностного лица есть свой уровень. Даже если этот материал попадет в прессу, шеф не станет давать никаких объяснений, тем более идти на попятную. Он оставит все как есть. Это ваше первое задание? – Сангалло глянул на наручные часы. – Давайте прощаться.
– В наши планы не входит расставание. Сейчас мы поедем в госпиталь. Мой товарищ по пути сбросит материал в электронные СМИ. А там его уже не остановишь. Знаете, что такое Интернет? Неважно, какая скорость у вашего модема, важно, какая скорость у вашего провайдера. И это будет второе задание, которые мы выполним. Поехали, Скоблик.
По пути в Равенну Сангалло нашел след от промаха: не отверстие, а брешь на краю мишени. Он не учел очевидного факта, что конечная фаза операции легла на разведгруппу. Левицкий не стал бы забивать голову вопросами. Он получил четкий план и действовал бы по плану. Нужно ликвидировать человека, который в девять часов выйдет ужинать на свежий воздух. Он не потащил бы с собой разведаппаратуру, фотоаппарат в частности. В этих парнях было больше стремления разведать, а не убить. Это их первое задание. Может быть, только на вилле они поняли, чему их учили. Умения, привычки реализовывались на глазах, в рабочей атмосфере.
В семидесяти метрах от съезда в парковую зону госпиталя, где располагалось интернет-кафе, Скоблик уступил место за рулем Михею. Положив в карман флэшку и диктофон, он, глядя на рекламу кафе, расположенного на другой стороне улицы и предлагающего всевозможные услуги, спросил:
– Записать на два разных диска или на один?
– Не экономь, Скоблик. И купи красивый бокс для диска.
Скоблик, прежде чем перейти дорогу, указал на дорожный знак: «Стоянка запрещена».
Михей проехал дальше, где ограничения на стоянку заканчивались, и заглушил двигатель.
Сангалло не пытался сопротивляться. Он смирно сидел на переднем пассажирском кресле и смотрел прямо перед собой.
Глава 29
Штурм
1
Кунявский только сегодня получил разрешение взять под наблюдение госпитали. Хотя эту команду Матвеев отдал неохотно, с безнадегой в голосе, сопровождая ее вялым жестом руки: «Идите. Берите. Наблюдайте». Его не устраивал ни один из двух видов доклада: положительный и отрицательный. Он и Михей рассуждали одинаково. Агенты вышли из подчинения. И что прикажете с ними делать? Вначале нужно установить их местонахождение.
Матвеев дал добро на проведение мероприятия, а приказ Кунявскому отдал Родионов – прицепной вагон, как назвал его Матвеев. Он был в подчинении у Матвеева, но в любой момент мог взять управление операцией в свои руки. Валенок с виду, а получит приказ – превратится в кирзовый сапог. Цепной пес? Нет, слишком мелок, рассуждал Матвеев. При Бурцеве псы-медалисты. И сами рвут, и другим дают. Представляют ли они опасность? Вопрос так не стоял. Они всегда появлялись в пору неудач, готовые спросить по полной программе. Порой они, чуя близость тупика, спрашивали совета, предлагали помощь. Главное в работе с Родионовым не допускать ошибок, просчитывать все на ход вперед. Не дать ему учуять слабость.
