— Врач никогда не принадлежит себе, — спокойно ответила она.
— Мне как-то неловко оставлять тебя одну…
— Не беспокойся. Я вызову такси.
Гаррис изменился в лице.
— Только этого не хватало! — Он хлопнул Гордона по плечу. — Гэллоуэй, вы не могли бы сделать мне одолжение — проводить Мэкки домой?
— Проводить домой?.. — Гордон уже внутренне настроился услышать реакцию Мэкки на это предложение. — Что ж, буду весьма рад, — ответил он, как и подобало истинному джентльмену.
— Очень вам признателен, Гэллоуэй. Ну, до свидания. Я завтра позвоню тебе, Мэкки.
Мэкки проводила Гарриса долгим взглядом. Тот явно чем-то расстроен. Тем не менее это не давало ему права оставлять ее на попечение такого человека, как Гэллоуэй.
— На самом деле домой меня повезет такси, а не вы. Лично меня такси вполне устраивает, — сказала она.
Гордон покачал головой.
— Разумеется, вы можете воспользоваться такси, но я дал слово. Если ваш друг узнает, что я не выполнил его просьбу, он очень расстроится. Своим отказом вы обрекаете его на мучительные угрызения совести.
Мэкки хотела возразить и наотрез отказаться от услуг Гордона, но, рассудив трезво, смирилась — ведь это всего лишь получасовая поездка.
— Хорошо, будь по-вашему, — согласилась она.
Они вышли из галереи и пошли к машине Гордона. Детское креслице Эшли на заднем сиденье заставило ее снова вспомнить перипетии недавних событий. Ребенок… дело об опеке… ее противоречивые чувства к Гордону… Единственным спасением в подобной ситуации было стиснуть зубы и не говорить о новом иске.
Однако стоило им занять места в машине и захлопнуть дверцы, как до Мэкки дошло, что они с Гордоном совершенно одни. Похоже, что и Гордон пришел к той же самой мысли, отчего в первые секунды в салоне автомобиля царила гнетущая тишина.
— Прежде, чем вы выскажетесь… — начал было Гордон.
— Я не собираюсь ничего обсуждать, — перебила его Мэкки.
— Ну хватит, Мэкки! Я же знаю, что вам до смерти хочется обсудить то, что произошло.
— Вот уж нет!
— Хорошо, я буду говорить один. И, пожалуйста, сделайте одолжение, выслушайте меня.
— И что же, у меня нет права выбора? — упорствовала она.
Он покачал головой.
— Прошу вас, выслушайте меня! Я вынужден был поступить именно так, Мэкки! — начал он свою исповедь.
— Премного вам благодарна, — сказала она с иронией.
— У меня и в мыслях не было устраивать вам с Бет западню. Если бы она появилась у вас в пятницу или даже в субботу, я бы не стал обращаться в суд.
— Логично.
— Я уже говорил вам, что сделаю все, чтобы Эшли осталась со мной. Вполне вероятно, что в пятницу у Бет действительно сломалась машина. Но что задержало ее в субботу — и днем, и вечером? Это означает, что к Эшли она явно не рвалась. Если бы она захотела побыть со своей дочерью, то явилась бы к вам, в конце концов… Любящая мать придумала бы что-нибудь, чтобы побыть со своим ребенком. Ведь так?
— Не знаю. — На самом деле она знала. Ответ был только один, и они оба понимали это. Все, что сказал Гордон, было правдой. Мэкки вздохнула и стала смотреть в окно.
Они миновали Кедровые источники и подъезжали к Черепаховому ручью. В машине было холодно, и когда Мэкки, зябко поежившись, задела плечом Гордона, он не отодвинулся. Это нечаянное прикосновение словно разрядило грозовую атмосферу.
— Вам, наверное, неприятно? — спросил он. — Держу пари, вы уже раскаиваетесь, что взялись вести дело Бет…
— Мистер Гэллоуэй! Да будет вам известно, что я приняла это решение сознательно, а не после того, как мы перебросились с Бет несколькими словами. Мы с ней подолгу беседовали, и только после этого я согласилась вести ее дело. Я верю ей и буду отстаивать ее интересы.
— И это после того, как она переложила заботу о своем ребенке на вас? Не потратив на это ни цента, зато лишив вас заслуженного отдыха! Вам не приходило в голову, что она была со своим ребенком всего девять часов вместо двух дней? И не спешила забрать у вас свою дочь в воскресенье, так как прекрасно знала, что вы человек крайне ответственный и ей не о чем беспокоиться?
«Какие там девять! Дай Бог, чтобы шесть!» — грустно подумала Мэкки. Но она не станет поправлять этого мистера Всезнайку.
— Можете называть меня легковерной сколько хотите, но я только представляю ее интересы в суде, а вы изволили на ней жениться!
— Это совсем другое! — возразил Гордон.
— Не думайте, что я пошла на поводу у Бет, наслушавшись ее жалостливых рассказов с неизбежными в таких случаях преувеличениями. Но вы ведь тоже не подарок! Это и стало причиной вашего разрыва с Бет и ее разлуки с дочерью.
— Не судите о том, чего не знаете, — сухо заметил Гордон.
— Я не знаю?! Да будет вам известно, что я умею разбираться в людях! — парировала Мэкки.
— Да, разумеется! Вы сразу поняли, что представляет из себя Бет! — ехидно подметил Гордон.
Они вернулись туда, с чего начали.
— Как и вы, я занимаюсь тем, чем обязана заниматься, и нечего заявлять, что я во всем виновата.
— Ну да! Вы всего-навсего умыли руки и ушли с чистой совестью!
— Никуда я не ушла! Я всего лишь адвокат Бет, и если вы думаете, что я упаду перед вами на колени и стану умолять вас о прощении, то вы жестоко ошибаетесь. Я выполняю свою работу, мистер Гэллоуэй!
— Ну и что же вы с Бет будете делать? — спросил он.
— Мы знаем, что делать, да вам не скажем, — дерзко бросила Мэкки, понимая, что ведет себя как ребенок, но ей сейчас было абсолютно все равно, что он подумает. — Может, лучше послушаем музыку, чем заниматься этими бессмысленными препирательствами? — Мэкки нажала на кнопку плеера, и голос запел: «Я люблю вас…». — Ничего подобного, — прошептала она, выключая плеер.
Снова воцарилось гробовое молчание, но на этот раз Гордон не делал никаких попыток разрядить обстановку. Он с большим удовольствием высадил бы свою пассажирку и посоветовал бы взять такси. Неудивительно, что люди, как правило, не любят тех, кто представляет закон. А Мэкки была истинной служительницей Фемиды — с головы до ног.
Если сказать честно, то, когда они с Бет начали встречаться, она действительно заморочила ему голову джинсами в обтяжку и рассказами о своей тяжелой судьбе, вызвав у него искреннее сочувствие. Он тогда еще не догадывался, что причиной всех неприятностей была она сама. Он восхищался выдержкой Бет и ее непреклонной волей к жизни.
Тогда она казалась ему такой соблазнительной и красивой, что он влюбился до беспамятства. И как только Мэкки Смит может заявлять, что он использовал свою бывшую жену так же, как сейчас Бет использует ее, Мэкки? Нет, это не одно и то же.
