– Понятно.
– Консультации с бывшими офицерами службы все больше склоняют меня к версии – группа Красина самостоятельно либо по приказу непосредственных начальников ведет двойную игру, прикрывая одну операцию другой. – В этом месте Матвеев зачитал отрывок из своих записей. – В этой связи рекомендую вам быть осторожными в высказываниях, которые бы нанесли вашей группе вред, а истинная цель группы Красина осталась бы вами не выясненной. Рекомендую вам подготовить ряд мероприятий, которые безопасно вывели бы вас из игры. Остерегайтесь предложений Красина и его коллег относительно эвакуационного коридора. Это важное мероприятие находится в моей личной разработке. В ходе работы над ним либо корректировки уже известных вам шагов буду информировать вас лично. О настораживающих вас шагах, инициативах, изменениях в плане группы Красина немедленно докладывать мне.
Матвеев перешел на «нормальный» язык:
– В ближайшие два или три дня рассчитываю выйти на свой старый контакт в Египте. Тарик – араб по происхождению, несколько лет назад был арестован за незаконную торговлю оружием, в мае этого года отпущен на свободу. Он заслуживает доверия в вопросе приобретения оружия, но отличается скупостью. При покупке оружия советую тебе остановиться на третьем или четвертом шаге, когда Тарик после ставок на понижение поднимет цены. Он обожает торги и людей, которые умеют вовремя остановиться. Пожалуй, я ничего не упустил, – пробормотал под нос Матвеев.
Он выпил рюмку коньяка и задумался. Если за операцией стоят высокие чины из службы, правительства, Кремля, то содержание этого разговора станет известно кураторам операции, а исполнители в лице Красина, Ленарта и Полякова получат относительно его соответствующее распоряжение. Собственно, этот разговор и стал пробным шаром.
3
Хургада
Красин, Поляков и Ленарт поселились в отеле «Альбатрос», где было действительно красиво, как в сказке. Ленарт не вылезал из центра здоровья: сауна, джакузи, массажи; персонал охотно общался с ним на русском языке. Командир группы остался равнодушен к ворчанью Полякова, которому отель не понравился, он сравнил прямоугольные из красного кирпича корпуса с современными бараками в исправительном лагере и дал «Альбатросу» свое название: «Альбатрос кэмп». Для него и пляж был хиловат, и море «сразу глубокое»: семь метров от берега – уже с ручками. Дорога на пляж проходила через территорию двух отелей. «Радует одно, – поделился мрачными мыслями Поляков, – что не приходится перелезать через забор с колючей проволокой».
Они с нетерпением поджидали первых результатов от внедрения своего агента в окружение Эбеля. Хотя сам факт внедрения считался вершиной мастерства разведчиков.
Ленарт не раз повторял: «Я заразился эйфорией». Его повышенную возбудимость, радостное настроение не разделял даже Поляков. Излияния партнера он прерывал медицинскими определениями:
– Эйфория зачастую отмечается при прогрессивном параличе, травмах мозга. Так чего ты радуешься?
Но сам едва ли верил в то, что сложная, за гранью риска операция завершилась удачно, в максимально короткие сроки. Они сделали невозможное, «воскресив» дочь Эбеля, заставили его поверить в бога…
Тамира пока не могла выйти с ними на связь. Виллу Эбеля охраняли профессиональные охранники, системы безопасности устанавливали эксперты в области электроники. В доме знатного клиента они не оставили ни одной лазейки для доступа в компьютер, в охранные коммуникации. Фиксировались даже такие вещи, как простое снятие телефонной трубки. Оператор тут же отмечал незначительный скачок напряжения и выявлял его природу. Не прослушивались личные телефоны Эбеля, но их включения не проходили мимо всевидящей аппаратуры. Возможно, хозяин просматривал доклады и сверял количество звонков с количеством сигналов, которые зарегистрировала аппаратура. А может быть, и нет. Но в доме появился новый человек. Человек буквально с улицы. Человек, о котором тот же Ленарт или Красин могли сказать: проститутка, нечистая на руку. И неважно, прошла ли она чистилище под названием «Инкубатор».
И все же Дикарка нашла выход из трудного положения.
Она уже отвечала на вопрос Полякова, что можно выяснить о человеке, зная его IP, – город и провайдера, телефон и физический адрес, по которым находится компьютер. Компьютер Луки, не входящий в корпоративную сеть Эбеля, находился по адресу виллы Анвара Эбеля. Дикарке не составило труда узнать, в каком именно здании проживает человек, который выходит в Интернет под ником Лука.
Это было приземистое здание, стилизованное под видимую часть обсерватории. Невидимая часть представляла собой полуподвал с массой новейшей оргтехники.
Дикарка улучила момент, когда ни Анвара, ни Садыка на вилле не было, и постучала в дверь.
Через полминуты, когда решила постучать повторно, дверь открылась, и на пороге появился парень лет двадцати пяти. У него была копна кудрявых волос, на носу красовались круглые очки а-ля Гарри Поттер, одет он был в джинсы и вытянутый в горловине и в локтях хлопчатый джемпер.
– Привет! – улыбнулась Дикарка. – Это тебя называют Лукой? – А про себя подумала: «Это ты, что ли, самый крутой ловелас на побережье? Это к тебе, что ли, толпами сбегают с форумов?»
– Заходи, – поторопил гостью Лука. – А ты Сабира, да? Я видел тебя несколько раз, но подойти не посмел.
– С меня причитается, – подмигнула ему Тамира.
– В каком смысле «причитается»? – не понял Лука. – Да ты проходи, садись.
– Если бы не ты, не форум, на котором ты познакомился с моей бывшей соседкой… – Тамира развела руками. – Что я еще могу сказать?
Парень улыбнулся:
– Представь, что на форуме я бы познакомился с тобой.
– Я не соображаю в компьютерах, – покачала головой Тамира. – Трудное, понимаешь, детство выпало. Много путешествовала, собирала материал о задворках сначала северной столицы России, а потом «южной». Бродяжничала, одним словом.
– Я знаю, – ответил Лука. – Садык предупредил и меня в том числе, чтобы эту тему мы не затрагивали.
– Что будет, если затронешь?
– Лишишься многого. В первую очередь расположения хозяина.
– Если не секрет, как попал к нему, добился его расположения?
– Это долгая история. Он подобрал меня на улице. – Лука опустил глаза, словно стеснялся. – Мне было одиннадцать, я загибался под забором – какой-то подонок ударил меня ножом. Меня окружили собаки. Мне показалось, все они бешеные: мутные глаза, слюнявые пасти. У хозяина были какие-то дела в этом убогом квартале. Собаки не отступили даже перед машиной, но спасовали перед человеком. Он вышел без оружия и одним рыком заставил их убраться. Он походил на тигра. Потом случилось невероятное. Он поднял меня на руки – грязного, окровавленного, перенес в машину. Я потерял сознание. Очнулся в больнице. Узнав, что я сирота, Анвар взял меня к себе. Сказал, что я буду учиться в школе. Я сразу же надумал бежать от него. Но образование я все же получил во Франции, а сюда вернулся шибко умным, – рассмеялся Лука, – продвинутым. Хозяин не знает, что я участвовал в акциях протеста антиглобалистов, громил магазины, поджигал машины. Я курил травку, пил вино, любил женщин. В общем, я тоже вроде подкидыша.
