Центральная видеокамера Panasonic WV–CP474, расположенная над входом в здание, обеспечивала расширение динамического диапазона в восемьдесят раз по сравнению с обычными камерами. Она исполняла функции встроенного терминала сигнала тревоги для внешних датчиков, встроенного электронного детектора движения. Плюс сверхвысокая чувствительность. По сути, от нее некуда было спрятаться.
Но по крайней мере раз в два часа оператор отключал видеокамеру, а значит, все ее функции, включая сигнал тревоги, чтобы не нарушить покой обитателей дома, и выходил наружу – очистить объектив спиртовой салфеткой от налипших на стекло объектива насекомых. Эта работа занимала у него около трех минут, но они для Тамиры были драгоценными.
Камеры для систем видеонаблюдения – более дешевые, но не менее эффективные – располагались на торцах здания. Но они были затемнены, значит, и насекомых там почти не было, и профилактические работы на них проводились лишь раз в сутки. Модели WV–CP242 были лишены встроенного детектора движения.
Тамира смотрела в окно и ждала своеобразного сигнала. Мухаммед всегда включал свет над порталом, когда выходил чистить камеру. К тому же порой шумел стремянкой, которую прихватывал из подсобного помещения.
Пошел второй час ночи. Ждать осталось по меньшей мере около часа. Но вдруг Тамира увидела, как торцевая часть главняка осветилась. Не мешкая, девушка выбралась из окна на лужайку. Четко представила свое изображение на мониторе. Когда она поравнялась с торцом здания и выглянула из-за угла, увидела Мухаммеда со стремянкой. Он ловко преодолел ступеньки и удобно устроился на верхней ребристой площадке. Протерев объектив, так же быстро спустился. Сложил стремянку и вошел внутрь.
Дикарка сорвалась с места. У нее оставалась ровно минута, чтобы обогнуть лагуну по мощеному и песчаному берегу и перелезть через забор.
Она тихонько свистнула и, не дожидаясь появления доберманов, узнававших новую хозяйку даже по ее шагам, рванула с места.
Там, где мраморные плиты менялись на песок, к ней присоединились все три пса. Они сопровождали хозяйку до самого забора и остались стоять, когда она неожиданно легко, как птица, перемахнула через забор. Понурив головы, доберманы поплелись обратно, услышав команду «На место!».
Дикарка перевела дух. Она представляла себе оператора, который только сейчас занял свое рабочее место, включил центральную камеру… и увидел собак, которые мирно шли вдоль забора, напоминая призрачный пограничный патруль: собаки на месте, дозорных нет. Вряд ли он станет забивать себе голову этим обстоятельством, поскольку доберманы вели себя абсолютно спокойно.
Станет ли он перематывать пленку, чтобы просмотреть изображения с остальных камер, съемку которых он пропустил во время профилактики? Это был самый слабый момент в плане Дикарки.
На парковке ее встречал Михей. Он обнял и поцеловал подругу, с которой последний раз виделся в Москве. Но слышал ее голос совсем недавно. По телефону Тамира передала ему детали предстоящей операции.
«Рено» Мухаммеда уже стоял с распахнутыми дверцами. Наймушин занял место водителя. В Хургаде он, хорошо зная маршрут, поехал в сторону салона Джона Куинси. Остановился, въехав во двор со сквозным выездом.
Они вышли из машины, дверцы оставили открытыми. Завернули за угол и подошли к центральной двери.
– Удачи, – шепнул Михей, снова скрываясь за углом.
Тамира позвонила. Прошло больше минуты, и за дверью раздался голос:
– Кто вы? Пожалуйста, говорите в микрофон.
Тамира приблизила губы к ажурной решеточке, за которой маскировался микрофон, и тихо, слегка заплетающимся языком произнесла:
– Добрый вечер, маэстро. Не впустите скучающую даму?
Куинси рванул от двери, словно его ударило током. Первая мысль: «Не может быть». Вторая: «Я почти что голый». Третья: «Пока я одеваюсь, она уйдет».
Одетый лишь в широкие трусы и майку с номером 91, как у Уэйна Гретцки, он отключил сигнализацию и открыл дверь. Посторонился, когда девушка пошла прямо на него. Села в кресло и спросила, обращаясь к изящной статуэтке:
– Я хочу услышать ответ на вопрос: почему я здесь? Можете ответить позже, когда накинете на себя хотя бы халат.
Ювелир тут же юркнул в узкий, едва приметный коридор, затем – в ванную комнату.
Тамира быстро встала и открыла дверь, впуская Михея. Тот затаился под лестницей, ведущей на второй этаж, и приготовил к работе фотоаппарат.
Куинси вернулся в холл и первым делом исправил ошибку: включил сигнализацию. Причем не загораживая щиток телом. И Тамира легко запомнила комбинацию из четырех цифр.
Похоже, Куинси начал приходить в себя. Его рука потянулась к мини-бару из кедра. Он выбрал мартини для гостьи, свое любимое ячменное виски для себя.
Тамира отпила немного вина и, по-прежнему обращаясь к статуэтке, продолжила:
– Его нет дома. Он приедет только завтра к обеду. Понимаете, о ком идет речь?
– Понимаю. – И поежился, когда мысленно произнес имя Анвара Эбеля.
– Не знаю почему, но меня взволновали ваши слова. Вы назвали себя бриллиантером. Значит, у вас золотые руки. Вы сказали, что ваша профессия сейчас называется по-другому. Мне понравился и спортивный стиль – финишер. Мне бы хотелось посмотреть, как вы финишируете.
«Бог мой, да она пьяна, – задрожал всем телом Куинси. Тут же словно протрезвел: – А мне-то не все равно?»
Он понимал, что его гостья играет, может быть, издевается. Может быть, «финишная лента» порвется от ветра, а не от сумасшедшего столкновения с ней под аккомпанемент шумного, похожего на предсмертное дыхания.
Ему показалось, ей намного больше лет. Черт с ним, с возрастом, но почему эта мысль насторожила его? Может, потому, что ей девятнадцать, а ума и опыта у нее как у тридцатилетней? Где эта порочная дура нахваталась знаний, набралась ума? Это сложно представить, но жизнь – странная штука.
Тамира не дала Куинси продолжить тему. Видя его колебания, его настороженность, она встала и села ему на колени. Провела по его волосам ладонью, чуть запрокинула его голову и поцеловала в губы.
Михей сделал первый снимок. Второй – когда Куинси обнял девушку и сжал ее бедро.
Цифровая камера фирмы «Никон», которой его снабдил Александр Матвеев, работала отлично, абсолютно бесшумно. Снимки обещали быть четкими.
Тамира сняла с себя топ, бросила его на стол. Куинси легонько прикоснулся пальцем к ее соску, провел вокруг него пальцем, тронул губами, слегка прикусил. Тамира коротко вскрикнула и, отталкивая от себя ювелира, легла на стол.
Михей сделал еще несколько снимков. Можно было заканчивать работу, но он не мог выйти из укрытия незамеченным. Тем более Куинси успел включить сигнализацию.
Куинси целовал шею, грудь, живот девушки. Как и она минутой ранее, он отстранился от нее, расстегнул пуговицу и «молнию» на ее джинсах, ловко снял их, приподнимая одной рукой девушку за талию.
