Она ничего не видела сквозь слезы и потянулась за носовым платком. Николас протянул ей кружевной лоскуток, лежащий на ее ночном столике:
— Возьми.
— Спасибо, — всхлипнула она и вытерла глаза.
Комната была погружена в темноту, если не считать света ночника, который бросал золотистый отблеск на ее кровать. Ее волосы, освобожденные от шпилек, падали волнами до талии, ее ночная рубашка оставляла обнаженными белые плечи, и Николас почувствовал, как забурлила его кровь, и под влиянием импульса, который оказался сильнее его самого, он присел на краешек кровати, переполненный внезапным состраданием к ней.
— Прости, если я причинил тебе боль, Джейн. Но эти последние несколько месяцев были для меня непростыми.
— Они не были простыми и для меня, — прошептала она. — Мы оба виноваты в том, что решили, что выдержим это супружество.
В неясном свете ее глаза были подобны двум бездонным озерам, и Николас почувствовал, как комок встал в его горле. Возможно, он был и не прав, когда думал, что она знает о планах его отца. Возможно, для нее это был такой же шок, как и для него. Повинуясь импульсу, которому он не мог противостоять, он прижал ее к себе.
Когда она почувствовала, как его руки обжигают ее сквозь тонкую ткань ночной рубашки, Джейн онемела от изумления и, не в силах сдержаться, обвила руками его шею и прижалась к нему. Она чувствовала, как его сердце бьется у нее на груди, и, уже не думая о том, что не нужно показывать ему, как много он значит для нее, она гладила его волосы и затылок; ее губы раскрылись под напором его губ, и все ее тело захлестнуло острое желание.
Николас бы не был мужчиной, если бы смог устоять перед ее красотой, которую она с такой готовностью ему предлагала, и его руки стали ласкать ее гладкие плечи. Сдерживая стон, он отбросил ее на подушки, забыв обо всем, кроме настоящего мгновения и всего того, что оно несло в себе.
Джейн открыла глаза и лежала неподвижно, опьяненная счастьем. Страстные мгновения прошлой ночи указали ей путь в то царство, которое по праву принадлежит каждой женщине, но в действительности лишь немногие женщины обитают в нем.
«Он любит меня, — взволнованно размышляла она. — Это правда!» Улыбка тронула ее губы при воспоминаниях о прошлой ночи: он оказался превосходным любовником, нежным и заботливым и в то же время искусным. Она глубоко и удовлетворенно вздохнула и посмотрела на часы рядом с кроватью. Их позолоченные стрелки указывали на девять тридцать, Николас уже должен быть в офисе.
Легко вздохнув, она вылезла из кровати и просеменила в ванную. Она долго лежала в теплой, ароматной воде, размышляя о прошлой ночи, потом медленно вытерлась большим, персикового цвета полотенцем. Лениво оделась, было уже несколько минут двенадцатого, когда она появилась в столовой и позвонила, чтобы ей принесли завтрак.
Через несколько минут вошла горничная, везя перед собой тележку, но Джейн заметила только квадратный серый конверт, прислоненный к кофейнику. Ее имя было написано жирными буквами поперек конверта, и, узнав почерк Николаса, она быстро схватила его, с нетерпением ожидая, когда останется одна, затем дрожащими руками разорвала конверт и вынула одинокий листок толстой бумаги. Поспешно она принялась читать, и краска постепенно исчезала с ее лица.
Когда Николас открыл этим утром глаза, некоторое время он находился в недоумении, обнаружив себя не в своей комнате. Услышав легкий звук, он повернул голову и увидел лежащую рядом с ним Джейн с розовым от сна лицом; темные блестящие волосы рассыпались волнами по подушке и белоснежным плечам.
Он медленно поднялся, едва сдержав стон, когда события прошлой ночи полыхнули в его голове. Вспомнив ее нежную капитуляцию, он преисполнился чувством ужасного раскаяния. Связанный чувствами с Кэрол, как мог он так потерять голову, чтобы воспользоваться тем, что Джейн предложила ему так бесхитростно? Она может подумать, что он больше не любит Кэрол, может даже предположить, что теперь их брак перерос в настоящий. Только теперь, когда эта мысль пришла ему в голову, жесткий огонек зажегся в его глазах.
«Ты глупец! — сказал он себе. — Ты чертов глупец!» Дрожа от гнева, он тихо выскользнул из комнаты и, только когда оказался в безопасности своей спальни, в полную силу дал волю своим чувствам, шагая по комнате как лев в клетке; каждый его тяжелый шаг звучал как похоронный звон по его будущему, так как он осознавал тот факт, что навсегда потерял шанс признать их брак недействительным.
Теперь ему придется три года ждать своей свободы. Снова и снова он проклинал себя за то, что сразу не разглядел истинной причины капитуляции Джейн. Но она не сможет завоевать его таким образом. Если она думает, что может привязать его к себе так, то ей следует еще раз хорошенько подумать!
Он быстро умылся, оделся и поспешил вниз, в библиотеку. Сидя за своим столом, он начал писать, слова выплескивались на страницу злобными очередями, вслед за его ожесточенными мыслями.
Когда, некоторое время спустя, Джейн читала это письмо, какая-то ее часть умерла навсегда. Как по-детски наивна она была, когда решила, что ее девственная капитуляция что-то значит для Николаса! Она взмахнула рукой, и письмо соскользнуло на пол, но она не стала поднимать его, так как каждое слово уже неизгладимо отпечаталось в ее голове.
«Я хочу поблагодарить тебя, — оно начиналось без всякого обращения, — за волнующее окончание и так достаточно приятного вечера. Твоя капитуляция была очаровательной, я оставался в одураченном состоянии до сегодняшнего утра, когда разум наконец вернулся ко мне. В холодном свете дня я нашел в своем сердце лишь сожаление к твоей наивной вере, что таким образом — хотя, без сомнения, страстным и волнующим — ты сможешь удержать меня. Ты поймешь когда-нибудь, если уже не поняла, что страсть, основанная на любви, прекрасна, но, основанная на похоти, она представляет собой нечто уродливое и быстротечное. Я должен поздравить тебя с тем, что тебе почти удалось заполучить меня. Николас».
— Николас! — Джейн произнесла его имя вслух, а затем, закрыв лицо руками, разрыдалась.
— Джейн! Джейн! Мое бедное дитя, что случилось?
Джейн подняла залитое слезами лицо и увидела, как через комнату к ней спешит Агата Кэрью; с криком боли она кинулась к ней навстречу.
— Мое бедное дитя, что это? Безо всяких сомнений, тут замешан мой глупый Николас.
Запинаясь, с трудом и горечью подбирая слова, она рассказала все, что случилось прошлой ночью.
— Так что теперь вы видите, что положение безнадежно, — закончила она. — Все совершенно безнадежно. Все, что мне остается, — это переехать кмоим родителям и оставаться с ними, пока я не получу развод.
Агата Кэрью резко встала и схватила письмо Николаса. Она прочитала его, а затем порвала на куски, пристально глядя на Джейн и качая головой.
— Ты сделаешь кое-что для меня, Джейн? — спросила она. — Ты позволишь мне взять все в свои руки?
— Для чего?
