Найджел махнул рукой, и к берегу причалила лодка. Сидевший в ней старик взглянул на них:
— Не хотите ли, чтобы я греб, сэр?
— Нет, спасибо, я справлюсь. — Найджел посмотрел на нее. — Ты любишь реку?
— Очень.
Он помог ей устроиться в лодке, потом сел сам и взялся за весла. Вскоре они уже скользили вдоль берега, оставив далеко позади и гостиницу, и лебедей. Она никогда раньше не видела Найджела прилагающим физические усилия, и ее позабавило то, как разгорелись его щеки. Румянец придал ему совсем юный вид, и он стал не похож на того жесткого человека, которого она знала.
Ловким движением он направил лодку в заливчик, скрытый ветвями плакучих ив, и, подняв весла, смотрел, как лодка останавливается у самого берега. Здесь было темнее: густая листва загораживала солнце.
Джулия опустила пальцы в воду, делая вид, что не замечает, как пристально смотрит на нее Найджел Фарнхэм. Лодка резко качнулась. Подняв глаза, она увидела, что он встал и идет к ней. Она подвинулась, и Найджел сел рядом. Они были так близко, что она чувствовала прикосновение его ноги к своему бедру и запах его лосьона.
— Пожалуйста, не отворачивайся от меня, Джулия, — сказал он мягко. — Ты, конечно, знаешь, почему я привез тебя сюда.
— Надеюсь, не для того, чтобы утопить!
— Не шути! Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Я это не пытался скрывать.
— Ты находишь меня привлекательной, — уступила она, — я это знаю.
— Гораздо больше, чем просто привлекательной. Я люблю тебя, дорогая. И хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
Именно этих слов она и ждала — так где же чувство торжества? Может, она ждала так долго, что теперь уже не в силах насладиться одержанной победой?
— Джулия, взгляни на меня! Скажи, что любишь меня!
Но она молчала, оттягивая мщение. Почему она не говорит ему, кто она? Ведь сейчас он должен был услышать, что она — дочь человека, которого он отправил в тюрьму! Она часто думала об этом мгновении, представляла себе выражение его лица, подбирала те едкие слова, которые скажет ему… И вот теперь они все куда-то исчезли — и даже предвкушение мести не помогает ей…
— Дорогая, я хочу, чтобы ты стала моей женой, — повторил он. — Я так сильно тебя люблю! Неужели ты совсем ко мне равнодушна? Джулия, ответь мне!
Она заглянула в его мужественное лицо и увидела в его глазах свое отражение. Если она сейчас назовет ему свое имя, он отстранится и это отражение исчезнет. Может, именно это заставляет ее молчать?
Джулия закрыла глаза, чтобы его не видеть, и только тогда смогла ответить:
— Я… я выйду за тебя, Найджел, если ты уверен, что хочешь этого.
— Если я уверен? — Он прижал ее к себе. — Я еще ни в чем не был так уверен. Мы будем счастливы, дорогая. Так счастливы! — Почти прикасаясь к ее губам, он сказал: — Но ты не сказала, что любишь меня, Джулия. Ты все еще меня стесняешься?
— Немного.
— Кто бы мог подумать! — Его голос был полон нежности. — Ты кажешься такой искушенной… как будто у тебя было много любовников.
Она открыла глаза.
— Ты так думаешь? Ты не задавал мне этого вопроса.
— Я не задал тебе очень много вопросов, — поддразнил он ее. — Но задавать вопросы — моя работа, а рядом с тобой я забывал о ней.
— И совсем никакого любопытства?
— Ты красивая, умная, добрая. На твоем лице написано, что ты за человек. Я хорошо разбираюсь в людях, дорогая. Иначе никогда не достиг бы того, чего достиг.
Эти слова рассеяли сомнения, которые она еще питала относительно своих планов мщения. Так он хорошо разбирается в людях, вот как? Так хорошо, что решил, что ее отец — мошенник? Ну что ж, она покажет ему, как он может ошибаться… но позже, гораздо позже, когда ему будет по-настоящему тяжело.
С ощущением, будто она исполняет какую-то роль, она обвила руками его шею, притянув к себе его голову. Никогда прежде она не проявляла своих чувств, и сейчас он вскрикнул, как будто она сделала ему больно.
Нежность, с которой он обычно целовал ее при расставании, сменилась неистовством, оказавшимся для нее неожиданностью. Его губы были уже не мягкими, а твердыми и требовали ее ответа, пока наконец ее губы не приоткрылись.
Она попыталась высвободиться из его объятий, и, почувствовав ее смятение, он отпустил ее.
— Прости, дорогая, — сказал он хрипловато, — я не собирался так тебя целовать. Мне давно этого хотелось, но я боялся тебя испугать.
Она постаралась взять себя в руки и подавить стыд, который охватил ее при мысли о том, как подействовало на нее его прикосновение.
— Я… я что-то не заметила, чтобы ты боялся.
— Если ты хочешь, чтобы я обещал тебе, что подобное не повторится, — проговорил он медленно, — то боюсь, что не в силах этого сделать. Но я никогда не причиню тебе боль, дорогая. Помни это.
Когда они вернулись на Кэмбриен-Терес ближе к вечеру, он настоял на том, чтобы подняться к ней, и Джулия подумала, как странно он смотрится в ее скромной квартирке.
Он отказался от кофе, и она извинилась, что не может предложить ему ничего крепче.
— Сама я редко пью, — объяснила она, — и никогда не приглашала сюда знакомых мужчин.
— И теперь уже не пригласишь. — Он посадил ее к себе на колени. — Когда ты выйдешь за меня, Джулия?
— Ну, я…
— Только не говори глупостей о приданом: я куплю тебе все необходимое за неделю!
— Не торопи меня, Найджел, — умоляюще сказала она.
— Почему? У нас нет причин ждать.
— Надо устроить так много, — сказала она. — Ты как-то сказал мне, что твоя квартира слишком мала для двоих.
— Да, конечно. Но я и не думал, что мы будем в ней жить.
— Тем более надо подождать. К тому времени, как мы найдем…
— Нам ничего не надо искать, — торжествуя, перебил он. — Я знаю подходящее место! Мои друзья уезжают за границу и предложили мне свой дом. Если он тебе понравится, мы можем его купить и сразу же переехать. Кое-какая мебель у меня есть, а остальное ты легко найдешь. Я открою для тебя счета во всех крупных магазинах, и покупай все, что хочешь. Если ты…
— Найджел, прекрати! — Она накрыла его руки своими. — Конечно, я обещала выйти за тебя замуж, но это не может произойти так быстро.
Теперь его руки оказались сверху.
— Я не хочу, чтобы у тебя была возможность передумать.
— Почему я должна передумать?
— Потому что иногда мне кажется, что в тебе уживаются два разных человека — один теплый и живой, а другой такой холодный и далекий, что к нему не подобраться. Как будто ты боишься показать свое истинное «я».
Ее сердце тревожно дрогнуло.
