Ленцу не нужно было долго объяснять, что Сергей по жизни больше солдат. Он – Спецназовец с большой буквы. <30 октября 1950 года при Матвее Васильевиче Захарове, руководившем Главным разведывательным управлением с 1949 по 1952 год, в Советской Аомии было создано 46 отдельных рот специального назначения (СпН) по 120 человек в каждой – Спецназ ГРУ Генштаба (по материалам Станислава Лекарева, “НВН”}. Собственно, СОБР. ОМОН и им подобные подразделения не имеют к СпН никакого отношения, хотя их называют спецназом. Поскольку образование СпН преследовало “усиление боевого потенциала ГРУ”. В настоящее время в ГРУ насчитывается больше десяти бригад спецназа, включая 131-й отдельный батальон охраны и обеспечения, отдельный батальон противодиверсионной борьбы СпН и учебный центр войск СпН – все три подразделения дислоцированы в Московской области> Что он готов был променять все на свете на тот строй, перед которым когда-то давал присягу, строй, от которого осталась щербатая шеренга. Ни один титул, которыми его наградили в криминальном мире, не стоил его воинского звания; даже самые большие деньги, заработанные нечестным путем, не были достойны сравниться с жалованьем военного; ни один самый роскошный харч не мог потягаться с банкой тушенки, куда по очереди опускают свои ложки бойцы на привале...
“Большая проблема”, – подумал Ленц и не стал более углубляться в нее.
– У тебя есть свои соображения? – спросил Спрут.
– Да. И пара условий. Мне нужен надежный тыл – это раз. Мне нужно знать, что меня не предадут в очередной раз, – это два.
– Ты повторяешься. Я же сказал, что мы тебя не тронем.
– Вы не тронете, а ФСБ?
– Наша протекция распространяется и на это ведомство.
Выслушав предложение Сергея, Спрут в очередной раз наполнил рюмки. Прежде чем сказать “да”, ему необходимо получить ответы на осторожно сделанные запросы в Министерство иностранных дел, в Генштаб Минобороны и в ФСБ – хотя бы для очистки совести, – не получали ли они нечто похожее на липовый указ ООН. Хотя бы потому, что один из пунктов указа почти дословно совпадал с действующим секретным указом, рожденным за высокими кремлевскими стенами и исполняющимся за не менее высоким забором “Аквариума”. Человек, сочинивший этот документ, наверняка был знаком с действующим указом.
Указ, черт бы его побрал, ругнулся Ленц.
– Зачем ты его прислал? Мог бы ограничиться одним посланием. Как там у тебя? Заблудился, как овца потерянная?..
– Так точно. Сомневался: вдруг откажете во встрече.
– Я должен подумать над твоим предложением, Сергей. Оно интересное, не спорю. А пока с личной инициативой погоди, ясно?
Ленц не был очень уж мстительным, но вот в очередной раз остро встает противостояние двух мощных аппаратов – ГРУ и ФСБ. И не прищемить хвост в этом случае – даже не грешно, а непростительно. И еще раз показать, что генералы и полковники – выходцы из ФСБ, уже шаркающие по коридорам “Аквариума”, – бракованные детали в четко отлаженном механизме Главного разведывательного управления.
Огласки этого дела не будет. Как всегда, впереди скрытая борьба, но не менее жестокая и кровавая, как открытый поединок. Иначе не отстоишь своих принципов; такие времена – приходится доказывать то, что уже давно стало аксиомой.
Утром Ленц передал Сергею сотовый телефон.
– По нему можешь говорить открытым текстом, однако не увлекайся. И вообще не увлекайся. Запомни номер моего прямого телефона, его знают немногие.
Марк улыбнулся. Последние слова Ленца можно было истолковать двояко, в них слышались и старческое бахвальство и высокое доверие, оказанное агенту.
Дальше Спрут буквально отрубал каждое слово:
– Подготовь встречу с Гришиным, детали обсудишь в машине с моим человеком. Он будет постоянно находиться на связи с тобой. Гришина надо беречь, я приставлю к нему пару-тройку оперативников. С нашей стороны он единственный, кто будет обладать обновлением информации по передаче террористов. Что касается Грузии, уже сегодня там разведчики включатся в работу. Данные, полученные с обеих сторон, позволят нам вовремя скоординироваться и восполнить возможные пробелы в оперативной работе. А ты, Сергей, готовь диверсионную группу. Мне понравилась идея Гришина, набери в команду проштрафившихся бойцов. По каждому легионеру проведем проверку. Не мне тебя учить, подполковник: провалишься – ответишь сполна, как преступник. А мы постараемся забыть и тебя, и наемников как можно быстрее.
Глава 12
“За стеклом”
“Первые предположения российских и иностранных СМИ о возможном вторжении в Абхазию, как назвал их президент Грузии, “чеченских беженцев”, среди которых “есть и боеспособные мужчины”, появились в начале августа. Причем пошла данная информация из МГБ Абхазии. (...) Власти Абхазии пытались привлечь внимание мирового сообщества к сосредоточению в Зугдидском районе Грузии банд Гелаева и Дато Шенгелия (командир грузинских “лесных братьев”) и побудить миссию военных наблюдателей ООН к принятию каких-то упреждающих мер”.
29
11 декабря, вторник
Если Сергей и удивился позднему визиту Элеоноры, то совсем немного. Он отчетливо помнил свой первый разговор с девушкой – и деловой, и нет, несомненно, серьезный, сдобренный корректными высказываниями Марка, его умением заставлять собеседника задумываться, по нескольку раз мысленно повторять сказанные им фразы, которые придавали беседе объем.
Сегодня же облик Элеоноры и ее вечернее платье под распахнутым пальто не подразумевали под собой и намека на деловитость.
Сергей почему-то снова обратил внимание на ее возраст: двадцать семь – двадцать восемь. Она как две капли походила на медсестру в больнице, где за жизнь тяжелораненого террориста боролись врачи. Марк лежал в реанимационном отделении, пристегнутый одной рукой к спинке кровати, и ждал, когда придет она, единственная из всего медперсонала отделения, кто разговаривал с ним. А перед тем как увидел ее впервые, обнаружил белесые корпуса медицинского оборудования, монитор с бесконечной чередой зеленоватых зигзагов...
“Выжил...” – пронеслось в голове. Сергей тут же повернул голову, в надежде увидеть на соседней кровати своего товарища. Но ни справа, ни слева кроватей не было вообще.
Отдельная палата.
Перед глазами медленно проплыло чье-то одутловатое лицо с цепкими, близко посаженными глазами. Ответственный за операцию по освобождению заложников. Он вел переговоры с Марком.
“Сергей, что тебе не дает покоя? Поговорим начистоту”. – “Мне не дает покоя предательство. Я провинился лишь в том, что встал на путь праведный. Не доводите дело до крайности, генерал, выполняйте мои требования. Мне может надоесть эта болтовня, и я захочу вечного покоя. Знаете, как срываются люди?..” – “Сергей, если ты сдашь оружие и отпустишь заложников, то на суде...” – “Генерал, я живу по другому принципу: “Если хочешь справедливости – иди в бордель. Если хочешь, чтобы тебя поимели, обращайся в суд”. Так что приберегите слова про закон для другого”.
