Он до сих пор не забыл ошеломляющей своей стремительностью обороны Марка в своем саду, которая с такой же быстротой сменилась на громовую атаку. Начало он видел из окна машины, конец застал на полпути к арене боевых действий. А мог бы застать полный конец, если бы бывший комбриг спецназа был поточнее. Но нет, в меткости ему не откажешь, он просто стреножил, остановил несущуюся на него груду мышц. Что подтвердилось в его пассивных действиях: он не стал упражняться в стрельбе из пистолета и на расстоянии, и вблизи, чтобы “проконтролировать” тяжело раненного. Точнее, двух, считая Диму Бекетова, которого Марк развез по всем правилам рукопашного боя. Что теперь, благодарить его за милосердие?
– Готов, Корней, к перелету? – спросил Соловчук.
– Сезон настал? – сострил Приходько, присаживаясь к столу. Он был одет в полушерстяной спортивный костюм “Адидас”, бейсболку, которую снял, и барабанил пальцами по козырьку.
С Василием они уже виделись. Если честно, Корней недолюбливал старшего Ратмана: больше гонора, чем действительно класса. Ему не по плечу даже связка из трех-четырех ударов. Обычно на ринге он действует прямолинейно: держит своей полутораметровой ручищей соперника на расстоянии, а другую хранит наготове. И сам при этом в атаку не идет, стоит пнем на середине ринга. Это, конечно, не бокс, а пародия. Ему даже кличку дали – Жираф.
Вот его покойный братан смотрелся получше, и ростом поменьше, и техники побольше.
Что-то неприятное шевельнулось в простреленной груди Корнея, когда он начал сравнивать двух братьев, повязанных одним русским именем. Вот и второй рвался в бой...
Вообще Приходько понимал, что едет в Москву отчасти в качестве силы сдерживания, выступает в роли няньки Жирафу. И вся затея целиком виделась ему наспех спланированным актом возмездия. Издали можно показать раздутые от воспаленных желваков щеки, но вот сближаться с опасным соперником и выставлять ему счет за морально и материально нанесенный ущерб чревато последствиями.
Один раз он представлял себя в роли филёра, когда ехал искать малолетнюю проститутку, нынче же ситуация почти повторялась. Пока он не знал, как и где состоится встреча с Марком, только не хотел быть ни загонщиком, ни выжлятником. Привычней виделась обычная стрелка: договорились о месте, приехали вовремя, поговорили, попугали. А тут может случиться так, что придется караулить, куда-то там ломиться...
Один раз уже вломились.
Тем не менее, понятия не позволяли сказать боссу: “Бросай-ка ты этого Марка”. Пока что все усилия Соловчука соответствовали настроению всей бригады: ищут, суетятся, недобро щурятся. Как у ментов: выискивают преступников десятилетиями; разве не работают, не проявляют усердия?
На себе понял, что такое бояться лишь одного человека. А раньше откровенно насмехался над коллегами, которые тряслись от одного только имени Солоника, Саши Македонского, бывшего мента. Он, как и Марк, был вольным человеком, шел на риск и держал воровскую элиту в страхе одним лишь фактом своего существования. Она его породила, она же, следуя классике, его и убила. Он настолько врезался в сознание, что легенды о якобы убитом двойнике Македонского до сей поры бередят многие умы и души.
– Короче, – поставил условие Приходько, неотрывно глядя на Ратмана, – нянчиться с тобой я не буду. Есть мусор в голове, выбрасывай его тут.
– Не зарывайся, Корней, – предупредил Жираф тихим недобрым голосом.
– Ты не зарывайся. Мы не в бирюльки играем, обсуждаем серьезную тему. Ты рискуешь за деньги или за кураж? Это сейчас ты глазами сверкаешь, – продолжил Приходько, все больше ненавидя собеседника, который настроился на встречу с Марком как на “развод” двух бригад.
Приходько бросил тренировать голубые глаза Ратмана и перевел взгляд на Соловчука:
– Решать тебе, Михась. Но я предупредил тебя честно. Если что, будешь спрашивать с него, – Корней кивнул на Жирафа. – А вообще, мой тебе совет: не связывайся с ним.
– С Марко?
– Нет, с Ратманом.
Соловчук так и не понял, прямо ответил на вопрос Корней или съязвил. Во всяком случае, в его голосе прозвучали нотки сарказма.
Михась принял решение на той основе, что не совсем соответствовала планам Латынина: генералу больше подошла бы бригада Ратмана.
– Полетит сборная, – отрезал Соловчук. – Сегодня же. Берите мой чартер.
Первым встал Приходько и пожал плечами: “Тебе виднее”. Была еще одна причина, которая принудила Михася принять именно это сложное решение: он не хотел иметь никаких трений с земляками, подмявшими под себя похоронный бизнес в столице Украины. Потому и использовал этакий двойной стандарт.
66
Москва, 19 января, суббота
К встрече с московским эфэсбэшником сборная бригада Корнея Приходько подготовилась как положено. Редко кто выезжает на разборку целым гуртом, обычно хватает двух компетентных братков – кулаками на таких встречах не машут, главное – по теме подвешенный язык и авторитет за плечами. В этот раз команда состояла из пяти человек. Пятый – безликий, полноватый мужичок, одетый в коричневую кожанку и кепку. В Киеве он возглавлял группу в отделе по борьбе с оргпреступностью.
Встреча состоялась у трех вокзалов, напротив гостиницы “Ленинградская”. Мужичок отвел московского коллегу в сторонку и в течение всего двух минут о чем-то поговорил с ним. Потом он вернулся к землякам и кивнул:
– Все чисто. С этим человеком можете говорить открыто.
Собственно, на этом миссия киевского чекиста заканчивалась. Живой детектор за руку попрощался с земляками и растворился в многолюдной толпе у Ярославского вокзала Олег Никольский приступил к делу:
– Если готовы, сегодня же можете и встретиться с Марком. Возможно, сегодня вечером.
– В смысле – готовы? – не понял Дмитрий Ткачук, с отталкивающей внешностью зверек, которого впору показывать в программе “Диалоги о животных”: водянистые глаза, тонкие губы, мозолистые костяшки на кулаках, короткие сильные пальцы.
– В том смысле, что я не могу пригласить его в кафе или ресторан для беседы. Я только могу забить “стрелку”. Только Марк на “стрелки” ходит всегда с оружием. Возможно...
– Посмотри на меня, – перебил Корней Никольского. – Возможно, ты видишь меня последний раз. У вас свои интересы, у нас свои.
Олег по работе встречался и с авторитетами из крупных преступных сообществ, и с отщепенцами из небольших банд, на которых висели десятки трупов. Выступление очередного из них не произвело на оперативника управления по разработке преступных организаций особого впечатления. Его не раз и не два запугивали, предлагали деньги. И Никольский молча ждал, когда Корней выскажется до конца.
Накануне вечером состоялась ключевая беседа генерала Латынина со своими подчиненными. В процессе разговора Латынин уже подумывал взять украинцев при разборке с Марком с поличным и записать на свой счет огромную оперативную работу, которая позволила нейтрализовать киллера и взять украинскую банду в столице России. Рассчитал все точно, даже, казалось, колебания Приходько. “А здесь не пахнет подставой?” – хотел спросить Корней, но воздержался. Игра честная, свой парень из комитета подтвердил. Однако все эти шпионско-розыскные мероприятия ему не понравились.
