Голова Иветты кружилась. Она боялась, что объятия Владимира разожмутся, и она упадет. Не отпуская Иветту, он резко опрокинул ее на диванчик. Еще мгновение – и она увидела над собой его лицо.
Отрезвление наступило почти мгновенно. Иветта оттолкнула Владимира и села, спрятав лицо в ладони, глухо бормоча:
– Мы с ума сошли, Вовка. Так нельзя…
– Почему нет?
Владимир недоумевал. Только что Ива прижималась к нему, явно готовая к близости. Ведь она призналась ему однажды, что любит со школьной поры. Что-то он сделал не так? Владимир деликатно отвел руки Иветты и нежно поцеловал ее в губы. Но Иветта на сей раз не ответила, даже попыталась отвернуться:
– Извини, Володя. Не надо. Я не могу. И вообще, на виду у всех… Мне домой пора.
– Почему на виду? – Пожелание Иветты Владимир оставил без внимания. – Свет освещает только сиену. Мы скрыты завесой темноты. Хочешь, пойдем в другое место.
Но Иветта хотела лишь одного: как-то поставить точку в этой нелепой ситуации. Она слегка отодвинулась от Владимира и попыталась встать. Амосов удержал се за руку. Теперь они сидели как зрители на спектакле, глядя в сторону освещенной сцены. Владимир примерялся к новым атакам. В этот момент в круге света появился Глеб, напряженно вглядывающийся "В темноту. Вот он покинул сцену и быстрым шагом пошел в сторону пары. Иветта выдернула руку, вытащила из рукава носовой платок и судорожно скомкала его обеими руками. Ах, как стыдно перед этим мальчишкой. Застал ли он ее с Владимиром в ужасной позе на диванчике? Володя говорил, что со сцены зрительный зал не виден, но вдруг это не так?
Внезапно ей вспомнился давний сон, тогда она только познакомилась с Глебом. В том сне она лежала с Владимиром в библиотеке на полу… а Глеб наблюдал за ними. Сон оказался почти вещим! Но ведь сейчас у них с Владимиром до этого не дошло. Однако Иветта почувствовала необходимость оправдаться перед Глебом.
– А мы тут… разговариваем с вашим режиссером. Я говорю, что спектакль во многом непонятен рядовому зрителю, – на ходу импровизировала Иветта.
– Да, где уж тут разобраться. Спектакль и впрямь из ряда вон, – с иронией отозвался Глеб. – Но сейчас у нас другие проблемы. Влад, в подвале опять прорвало кран и заливает декорации! Что делать?
– Что всегда, – невозмутимо ответил Владимир и тут же пожаловался Иветте, как замучили труппу аварии с водопроводом: подвал не был приспособлен под театр. – Ты знаешь, Глеб, надо отвести воду на улицу. Насосы работают?
– Да, но…
– Ладно. Сейчас приду. А ты, будь другом, проводи Иветту.
Владимир почти бегом двинулся в сторону подсобных помещений. Иветта тоже встала и попросила Глеба поискать Жанну. Они вместе приехали, и. возможно, подруга тоже захочет уйти, чтобы не мешать в авральных работах.
– Жанна Эдуардовна ушла с осветителем, – доложил Глеб. – Она хотела с вами попрощаться, но не нашла. Ступайте в гардероб, Иветта Николаевна, я сейчас к вам подойду.
Минут через десять Иветта и Глеб вышли в слабо освещенный двор. Высоко в проеме двора-колодца, в темно-фиолетовом квадрате неба мерцали звезды. Неподалеку изливался на снег бурый водопад отводимой из окна подвала воды. Шум насосов заглушал слова, которые могли быть сказаны. На улице стоял мороз, тотчас сковавший слабые ручейки, отбившиеся от общего потока. Иветта лавировала между сугробами, ледяными дорожками и водяными брызгами. Она боялась упасть – хмель еще не вполне выветрился из головы. Глеб поддерживал Иветту под руку. Походка его тоже была неустойчива.
Неожиданно Глеб поскользнулся и в каком-то немыслимом пируэте повалился в сугроб. Падая, он машинально ухватился за Иветту и увлек ее за собой Однако руки его действовали проворно: он обхватил Иветту и потянул на себя. Их губы соединились.
– Нет-нет, – вскрикнула Иветта, вырываясь из объятий Глеба и пытаясь подняться на ноги. – Зачем ты так, Глебушка?
Глеб встал и помог подняться Иветте, отряхнул ее пальто. Они прошли еще несколько шагов. В темной подворотне шум насоса почти не слышался. Здесь Глеб преградил Иветте путь. Она чувствовала дыхание юноши, но выражение лица в темноте не различала.
– Иветта, приходи ко мне завтра днем в театр. Кроме нас, никого не будет. Я один в мастерской работаю. Ведь мы, оба этого хотим? Или я ошибаюсь? – Глеб говорил быстро, напористо, уверенно.
Иветта содрогнулась. Но разве не Глебом были заняты ее мысли весь вечер? Это его первое «ты»! Нет, не случайная обмолвка, а решительное и безапелляционное. И утверждение «мы оба этого хотим». Он чувствует волнение Иветты. Глеб – художественная натура. Ему не нужно подтверждение. Он показался ей родственной душой в первую же встречу, в кабинете физики. Тогда почему Глеб отдалился в начале банкета? Почему на ее глазах флиртовал с Пышкой? Все ясно: он осмелел, увидев Иветту в двусмысленной позе с Владимиром! Какой позор! Он считает, что она легкомысленная. Да и что еще можно подумать о женщине, которую на виду у всех, прямо в зрительном зале заваливают на диван? Сейчас Иветта не сомневалась, что Глеб застал тот щекотливый момент.
Иветта молчала. Как было бы замечательно, если бы не грязь сегодняшнего вечера: дух травки, коньяк без меры, нелепая сцена с Владимиром. Как приятно было бы оказаться с Глебом наедине в другой обстановке. И просто посидеть, поговорить. Ах, зачем лукавить самой себе? Пусть бы их губы соединились, но не так же, не на снегу. К – Ну как, Иветта Николаевна, придете? – снова перешел на «вы» Глеб. – Помните ваш вопрос: как влияет влечение на работу художника? Я попробую ответить на него еще раз, в новом портрете. Если хотите, могу сделать абсолютно откровенное изображение, неглиже.
Иветта почувствовала озноб, будто уже предстала перед Глебом нагой. Сладкий стыд охватил ее. Нет, этого она никогда не допустит!
– До свидания, Глеб, – прошептала она и, вырвавшись из цепкого замка его рук, выбежала из подворотни на улицу.
Первая же машина тормознула и мгновенно умчалась, подхватив Иветту.
Глеб присел на старинный каменный столбик – когда-то кучера привязывали к ним лошадей – и закурил. Неужели интуиция подвела? Разве эта женщина не тянулась к нему? Черт попутал его с этой артисткой, еле от нее отвязался. Видимо, она и стала причиной отчуждения Иветты. Незримый конь понуро, со спущенной уздой, стоял рядом с Глебом, тоскливо перебирая копытами.
10
Иветта была бы рада вычеркнуть из памяти позорный эпизод с Амосовым. Чего не бывает, когда выпьешь лишнего! Однако за легкомыслие всегда приходится расплачиваться. Владимир сделал выводы и начал донимать ее звонками. Он то и дело предлагал встретиться у него на квартире, а отказы воспринимал как отговорки. Что могут значить слова, когда он чувствовал ее страстные губы? А прежде слышал и признания в любви. И надо же такому случиться – едва в сердце Иветты высеклась искра интереса к другому человеку, как все легко и просто начало складываться с Володей! Женщина, пылающая огнем чувств, притягивает всех! Но теперь не Владимир, а Глеб стал властелином грез Иветты. Да, конечно, он оскорбил ее, приглашая в мастерскую с очевидной, совсем не творческой целью. А если бы с Глебом все получилось, как с Владимиром, невзначай? Смогла бы она устоять? В этой мысли была такая сладкая боль, такое нестерпимое желание, что Иветта застонала. Нет, это абсолютно невозможно. О чем она думает? У нее дети, муж!
