Глеб обнаружил, что привычные сухари и сушки в плетеной корзиночке сменил дорогой рулет с шоколадной начинкой. Рядом, в вазочке, горкой возвышалось заморское лакомство – белые шарики, обсыпанные кокосом. Глеб невольно вспомнил роковые конфетки, и в груди его сладко заныло. Он резко отвел руку от безобидной вазочки, чувствуя себя виноватым за нищету, в которую он вовлек Валерию. Нынешнее изобилие явно шло от щедрот гостя. Было очевидно: Петр Уткин – не нищий поэт. Может, и деньги, внесенные за курсы психологической поддержки, тоже из его кармана? Глеб поморщился и отыскал в сухарнице черствую печенюгу. Валерия заметила холодность брата и приказала взять рулет, демонстративно поблагодарив гостя за дары.
Наконец обсуждение стихов завершилось. Петр оживился, распрямил плечи, голос его окреп, в движениях появились свобода и раскованность. Петр разливал кофе себе и хозяевам. Особенно он усердствовал сам, опорожняя чашку за чашкой, как пьяница водку. Наверное, выпить не дурак. Характерная суетливость проглядывала во всех его жестах. Разговором тоже заправлял он. Почти два десятилетия Петр провел в геологических экспедициях. Потом, к сорока годам, осел в Питере, работал на автопогрузчике в строительной организации. Когда фирма перешла в частные руки, Петра уволили. По словам обиженного строителя, ни за что ни про что, но Глеб догадался, что Уткина прогнали за пьянство. Теперь он шабашил, возводя дачи и коттеджи новым русским. Уткин любил прихвастнуть: по его словам, и в тайге, и на стройплощадке он верховодил. Лишь в поэзии чувствовал себя подмастерьем. Стихи он начал писать еще в экспедициях, но на профессиональный суд вынес их недавно и в литературной студии был новичком.
Потом разговор коснулся дел Глеба. Петр сразу позвал его в бригаду подсобным рабочим. Глеб согласился без раздумий: не хотел больше сидеть у сестры на шее. Но предложение было сделано впрок, на данный момент сам Петр перебивался малыми ремонтами у соседей по дому, а там и на одного работы не хватало. Затем Петр попрощался и ушел.
Валерия, встав на приступочку у раковины, мыла посуду. Глеб, уперев взгляд в ее спину, пытался понять: чем она, немолодая коротышка, привлекала мужчин? Нет сомнений, это ее очередной любовник. Глеб стеснялся спрашивать у сестры подробности, так же неловко было бы обсуждать личную жизнь матери. И все-таки, поборов себя, выдавил:
– Лера, у тебя с Петром что-нибудь серьезное?
Пятидесятилетняя Лера молча домыла чашки, вытерла руки полотенцем, спустилась с приступки и резче, чем обычно, отчитала брата:
– Глеб, сколько раз я должна напоминать, чтобы ты принес картошки?
Несмотря на скучные слова о картошке и суровые интонации, вокруг сестры вспыхнуло розоватое облако счастья. В ее нарочитой строгости Глеб уловил смущение и просто сказал:
– Я разве против? Я обеими руками за. А почему бы ему не переехать к нам – он тоже несвободен, как твой редактор?
– Спасибо, братец, за поддержку. Твоя сестра, кажется, снова влюбилась на старости лет. И Петр не женат, живет один. Но есть здесь одно но…
– Поддает?
– Заметил, сколько кофе глушит? Вечерний вариант – водка. Оттого на одном месте не задерживается и деньги у него сквозь пальцы утекают. Но поэт милостью божьей. Пишет искренне, как Николай Рубцов. И что-то от Высоцкого есть: философская интонация, глубина. Сейчас издает за свой счет первую книжку.
– И большой у него счет?
– Деньги у него не задерживаются, но иногда такие суммы валятся, что нам и не снилось.
– Скажи честно… он дал денег на мои курсы?
– Ты же не думаешь, что твоя сестра… – побагровела Валерия.
– Я так, к слову.
– Деньги здесь ни при чем. Петр – настоящий мужик. Такого преданного друга иметь – большое счастье. Если бы не пил, цены ему бы не было.
– Но ты же у нас опытный воспитатель. Подкрутишь гайки своему поэту, будешь чай наливать вместо водки.
– Ты все шутишь, Глеб. А я боюсь не за себя, а за тебя. Вдруг в пьянство вовлечет?
– Ты же знаешь, Лера, что я почти не пью. Глеб действительно потерял вкус к спиртному, пока экспериментировал с наркотиками.
После примирительного разговора брат и сестра разошлись по комнатам. Валерия, как обычно, читала чужие рукописи, а Глеб бездельничал. Он снова листал страницы любимого Кастанеды, но встречи с зелеными чудовищами, исторгнутыми из параллельных миров, ему уже наскучили. После первого занятия в клубе у Глеба зародилось чувство, что он недостаточно знает себя. И предстоящая встреча с собой настоящим уже волновала его. Ведь следом, он подозревал, изменится и отношение к миру.
* * *
На набережной Фонтанки было пустынно, темно и страшновато. Иветта возвращалась с курсов, опасливо озираясь по сторонам и все ускоряя шаг. По лестнице уже просто бежала, будто ее преследовал невидимый разбойник. Уф, добралась без происшествий! Молодые уже были дома. Услышав поворот ключа, Аня выглянула из комнаты.
– Ой, натерпелась я страху, на улице пусто, все уже по домам сидят, – неосмотрительно пожаловалась Иветта.
– Если страшно, нечего, по ночам носиться, – равнодушно бросила дочь. – Но кому ты нужна, сама подумай!
Ее тон в очередной раз расстроил Иветту. Она прошла в свою комнату и села перед трельяжем, сняла макияж и равнодушно посмотрела на себя Действительно, никому не нужна. Ресницы без туши стали короткие и белесые, бледно-голубые глаза смотрели равнодушно и пусто. Вряд ли ее состояние изменит этот психологический клуб. Затем Иветта долго ворочалась в холодной постели, еще более одинокая и несчастная, чем всегда.
5
Второй месяц члены клуба «Одинокие журавли» жили странной жизнью. Днем, в обычных обстоятельствах, это были взрослые люди. Вечерами они превращались в детей, непосредственных и счастливых. Но пара взрослый-ребенок была вдвое сильнее, чем человек сам по себе. «Взрослый», поняв, где он проявляет детские капризы, становился мудрее. А «ребенок», на вечер сбежавший от опеки собственного взрослого, дарил душе радость. Попутно психотерапевт Джон Джонсон раскрывал ученикам всеобщие законы мироздания. Они были просты донельзя, но понять их удавалось не сразу. Главный закон касался доверия к жизни: «Не бойся будущего. Отдавай жизни все, что имеешь, и она вернет тебе сторицей. Все, в чем ты действительно нуждаешься, придет к тебе. То, что ты не можешь получить, тебе и не нужно. Главное – попасть в свой канал, разбудить интуицию». Эти постулаты отдавали мистикой, но была в них какая-то глубинная правда, и ею мало-помалу проникались все.
Факты подтверждали теорию Джона. На одном из первых занятий участники обсуждали, каким образом они попали в клуб и откуда взялись деньги для оплаты курсов. Выяснилось, что всех привел сюда случай, и средства тоже нашлись чудом – обычные доходы не позволили бы небогатым людям выделить нужную сумму. Но в нужный момент деньги пришли к ним. Кто-то получил вдруг, единовременно, на много месяцев задержанную зарплату. Кому-то помогли взрослые дети, а одна женщина выиграла в лотерее. Лишь пожилая дама, она представилась учительницей, призналась, что копила специально.
