Иветта старательно бодрилась перед дочерью. Они вместе вышли из бассейна в ночь. Аня подошла к стоящей на обочине тротуара серебристой иномарке и раскрыла перед Иветтой дверцу:
– Добро пожаловать в карету!
Иветта охала, разглядывая шикарную машину:
– «Мерседес»?
– Что ты, глупенькая, «ауди».
Иветта и впрямь не разбиралась во всех этих колечках и значках – опознавательных брендах. Она не обижалась на дочь и не завидовала ей. Пусть у молодых все будет хорошо! Но дорогая машина выстроила дополнительный барьер между матерью и дочерью. Одна еле сводила концы с концами, другая поднялась еще на ступеньку общественной лестницы.
Иветта устроилась в салоне, с любопытством разглядывая качественную обивку. Когда Анна села за руль, Иветта с опаской спросила:
– Но как же, Анечка, ты же пива выпила…
– Ах, мама, ты, право, старомодна.
Анна вела машину легко и уверенно. Они выехали с Петроградской стороны через мост на «большую землю», в центр города. Проезжая по Фонтанке мимо их когда-то общего дома, Анна притормозила:
– Может, у нас переночуешь, мама?
– Нет-нет! – Для встречи с Глебом у Иветты уже не осталось сил.
Машина понеслась на южную окраину города, и через полчаса Иветта была у своего дома. Анна еще раз заручилась согласием Иветты передать хлопоты о разводе адвокату и лихо развернулась.
Иветта тихо повернула ключ нынешней квартиры. Бузыкин уже спал. Она прилегла на свою кровать – теперь они спали отдельно – и с наслаждением вытянулась. Кажется, она хорошо сыграла. роль мамы, простившей дочери невольное прегрешение. Но себе Иветта могла признаться, что встреча с Анной выбила ее из колеи. Чувства ее оказались потревожены. Чтобы замуровать сердце в башне безразличия, придется снова возводить ее, и кирпичик за кирпичиком, из всяких малозначащих, придуманных дел.
14
Глеб вернулся с работы поздно и обнаружил, что в доме гости. На кухне сидели трое: Анна, Лешак и его девушка. Глеба встретили радостными возгласами, компания уже была возбуждена веселящим напитком. На столе красовалась ополовиненная бутылка крепкого бальзама, который девушки разводили тоником, а Алексей пил так. Глеб сегодня порядком устал, а потому тоже приготовил себе некрепкий коктейль.
– Что празднуем? – осведомился он, поднимая бокал.
Анна умела устраивать праздники, позволяющие приподняться над суетой будней. Легкая выпивка была лишь приятным фоном, но никак не самоцелью.
– Сюрприз. Немного терпения.
Когда бутылку прикончили, трое встали из-за стола, приказав Глебу сидеть на месте.
– А в чем дело? – спросил он.
– Сегодня мы играем в прятки, – остановилась на пороге девушка Алексея. – Помнишь детскую игру? Ты водишь. Закрой глаза и считай до ста. Затем пойдешь нас искать.
Глеб усмехнулся: детский сад! Считать и тем более закрывать глаза он не стал, однако минут десять посидел на кухне. Затем отправился на поиски. По правилам игры включать свет в комнатах ему не разрешалось.
Первой он обнаружил девушку Алексея. Она шумно, будто нарочно, сопела, присев на корточки за тумбочкой. Глеб нащупал ее коротко стриженную голову, скользнул рукой по обнаженным плечам, зацепившись за кружевной бюстгальтер.
– Одну птичку поймал, – воскликнул он, начиная понимать, что игра имеет эротический оттенок.
Охранник Леша стоял за портьерой в тусклом свете подвешенной за окном луны. Глеб увидел мощный, в лунном освещении казавшийся гипсовым торс. Тугие плавки обтягивали чуть подрагивающее мужское достоинство Лешака. Было заметно, что с его орудия уже снят предохранитель. Анна с гиканьем спрыгнула на Глеба со спинки дивана сама, и Глеб понял, что на ней ничего нет.
– Ату его, – подхватили двое и накинулись на Глеба, срывая и с него одежду.
Глеб не был святым и вскоре оказался действующим лицом в клубке разгоряченных тел. Когда оргия подошла к концу, он рухнул без сил. Тут же на широком, двуспальном диване распластались и другие участники действа.
Минуты короткого забытья сменились житейским разговором. Анна планировала, как они могут иногда встречаться вчетвером и как это разнообразит их жизнь. Алексей, по обыкновению, отмалчивался, но его подруга одобрила слова Анны.
– А ты что думаешь? – переключилась девушка на Глеба. – Тебе понравилось?
Глеб пребывал в растерянности. Да, он получил новый опыт, хорошую разрядку. Но хотел ли он повторения? Ответ всплыл в его мозгу с полной ясностью: объешься сладким – тошнит, переберешь спиртного – полный улет! Однако высказывать свою точку зрения сейчас он не стал, решив объясниться с Анной наедине.
Вдвоем они остались только на следующее утро, когда, позавтракав, Алексей с девушкой ушли.
– Аня, что значит весь этот экстрим? – не покидая заставленную грязной посудой кухню, спросил Глеб. – Ты ведь не впервые так развлекалась?
– А тебе было плохо, милый? Сейчас пол-Европы так живет, двое на двое, и браки при этом только укрепляются. Кстати, я на днях разговаривала с Иветтой. Она готова поторопиться с разводом. И тогда нам ничего не помешает…
– Погоди, не вали все в одну кучу. Во-первых, насчет Европы ты, думаю, преувеличиваешь. Во-вторых, лично я никогда не пойду на групповой брак.
– Ты рассуждаешь как столетний старик, Глеб.
– Ты права, я уже не мальчик. Но, слава богу, нормальный мужчина, Не нуждаюсь в дополнительной стимуляции, чтобы у меня встало.
– Дело же не в этом, дурачок. Любовь – это искусство. Однообразие ее губит:.
– То, о чем ты говоришь, никакого отношения к любви не имеет. С таким же успехом можно дрочить в одиночку. При чем здесь любовь? Извини, Анна. Я хочу отдохнуть от всего этого. Поживу один. А ты подумай и реши, что тебе больше нужно. Я как мужчина, как личность или мой попугайчик, как ты его называешь.
– Отрадно слышать речи мужа. Только почему же ты вчера не повернулся, не ушел? Получил свою порцию удовольствия, а теперь резонерствуешь!
Глебу нечего было сказать в свое оправдание. Да, ему недостало принципиальности. И если быть уж совсем честным, он хотел попробовать групповой секс. Но теперь чувствовал себя оскверненным. Ему требовалось отмыться физически и душевно.
Глеб проявил твердость и переехал на свою квартиру. Он скучал без Анны, потому что успел уже привязаться, привыкнуть к ней. Однако полагал, что обязан выдержать характер и наказать ее за легкомыслие.
Петр Уткин обрадовался вернувшемуся свояку и соседу. Вдовец заметно опустился, ходил небритый и в постоянном подпитии. Пока в бассейне на его состояние смотрели сквозь пальцы: с обязанностями худо-бедно справляется, и ладно. Но сохранить работу после ремонта у Петра было мало шансов. Заведение европейского образца предъявляет требования и к внешнему виду персонала. Уткин предполагал, что его скоро попросят, и работал спустя рукава. Единственным поплавком, удерживающим его на поверхности, стал литературный кружок. Там можно было и выпить в приятной компании, и по душам поговорить.
