Часть первая
Журавлиные перья
1. Любовный треугольник
Проводы, подернутые дымкой печали, для родителей походили на похороны: их дочь Алиса, выпускница питерской школы, улетала на учебу в Англию. Глава семейства, Дмитрий Владимирович Беломорцев, сам и подтолкнувший дочь к этому решению, вдруг почувствовал глухую боль – предстоящая разлука с Алисой опустошала его душу. Однако он пытался шутить, выстраивая перспективы родства с тамошними лордами. А супруга его, Татьяна Сергеевна, то и дело снимала очки в тонкой серебристой оправе, чтобы промокнуть платочком глаза и заодно протереть запотевшие от слез стекла. Лишь Алиса – виновница родительских переживаний – подгоняла время, то и дело поглядывая на длинную стрелку часов, подпрыгивающую на фронтальной стене зала вылета. Наконец сквозь многоголосый шум суетной толпы прорвался голос диктора аэропорта и объявил начало регистрации на рейс. Последние поцелуи и объятия, последние слова ни о чем, последние мгновения вместе. Наконец Алиса, мягко отстраняясь от матери, вошла с багажом в пункт досмотра. Какое-то время родители, стоя у входа, наблюдали за дочерью: предъявила к проверке чемодан на колесиках, распахнула куртку, затем – паспортный контроль, снова достает документы… Но вот чужие спины заслонили Алису, и супруги, почти одновременно вздохнув, отошли от разделительной черты.
Татьяна Сергеевна импульсивно ткнулась лицом в плечо мужа и начала всхлипывать. На затылке ее, в такт конвульсиям, вздрагивал короткий, растрепанный хвостик высветленных до прозрачности волос. Дмитрий Владимирович неуклюже погладил жену одной рукой по спине, испытывая легкое замешательство. Она разрыдалась в полную силу – уже много лет Дима не баловал ее проявлением нежности.
Через минуту-другую она затихла. И вдруг осиротевшие родители поняли, что завершился определенный этап их жизни. А что дальше? Новый виток взаимопонимания? Или этот миг – начало конца?
За долгие годы супружества романтика выветрилась из их отношений, и ныне семейная жизнь напоминала пруд, подернутый болотистой ряской: снаружи благопристойная зеленоватая гладь, внутри – застоявшаяся вода не первой свежести. Последнее десятилетие семья дышала через соломинку под названием «интересы ребенка». Теперь ребенок вылетел из не слишком уютного семейного гнезда, и Беломорцевы вновь оказались на старте! И что из того, что супругам-ровесникам приближалось к сорока! Они снова превратились в Татьяну и Дмитрия, и им еще предстояло узнать кое-что друг о друге и о самих себе.
– Ну ладно, мамочка, хватит сырость разводить. Все будет путем. Дочка обещала звонить каждую неделю! – Дмитрий попытался отстранить жену от себя, но она еще теснее прильнула к нему.
Поток снующих по залу пассажиров обтекал стоящую в проходе пару, как забытую кем-то тележку с наваленным доверху багажом. Супруги были одного роста, среднего сложения и даже одеты были почти одинаково: в джинсах и черных кожаных куртках пиджачного покроя.
Сигнал мобильника, задрожавшего в кармашке джинсов, позволил Дмитрию высвободиться от тягостных объятий.
– Да, слушаю. В субботу? Ах да, это – завтра. Хорошо. Я приеду на объект.
Пока муж отрывисто и деловито отвечал кому-то по телефону, Татьяна успела привести себя в порядок. Припудрив красноту под глазами, она снова надела очки и посмотрела на Дмитрия усталым взглядом учительницы, махнувшей рукой на неисправимого ученика: бесчувственный истукан, дочь улетела в такую даль, возможно, навсегда покинула дом, а он… хотя бы слезинку проронил! Все его помыслы о бизнесе, о деньгах! Обиженно поджав губы, она горестно покачала головой.
И все же супруга заблуждалась насчет отсутствия эмоций у спутника жизни. Этот звонок, как и ряд прочих, не имел отношения к его делам, частенько Дмитрий пользовался выездами на дальние объекты как прикрытием – он возглавлял фирму по установке оконных стеклопакетов. Уже год с лишним он имел связь с женщиной и только что договорился с ней об очередном свидании. Но Татьяна, испытывая обиду на мужа за его невнимание и сухость, не подозревала Дмитрия в измене. Никогда ревнивые фантазии не посещали ее, хотя воображение у нее имелось. И привлекательность не ушла. Изредка она замечала взгляды мужчин, направленные на нее, представляла, как могли бы развиваться события, ответь она на призыв. Однако она была предана мужу и уверена, что он тоже верен ей. Он казался Татьяне чуть ли не частью ее тела – куда он денется?
Дмитрий убрал телефон в карман и, механически поддерживая жену под руку, направился к своему черному джипу, припаркованному у здания аэропорта. Мысли его витали вокруг предстоящего выходного дня и необременительного свидания, однако он крепко держал руль и внимательно следил за дорожной обстановкой.
Ехать было недалеко. Магистраль, соединяющая аэропорт и центр Петербурга, проходила мимо дома Беломорцевых, расположенного на пересечении Московского проспекта и набережной Фонтанки. В царские времена вдоль реки строились дворцы для знатных вельмож, после революции особняки превратили в коммуналки, а нынче шел обратный процесс. Беломорцевы давно отселили соседей и теперь единолично занимали пусть не дворец, но квартиру, где прежде проживали четыре семьи. Они сделали евроремонт: прихожую украсили аркой, разломали стенку между кухней и смежной комнатой, превратив эти помещения в просторную гостиную. Однако и эта площадь казалась маловатой, поскольку вместе с Беломорцевыми проживала и теща Дмитрия. К тому же сам дом дореволюционной постройки требовал капремонта: то прорывало трубы отопления, то заливало потолок и обваливалась штукатурка, поэтому поддерживать квартиру в нормальном состоянии было непросто. Да и никто не давал гарантий, что это здание вскоре не пойдет под расселение – инвесторы всех мастей уже приглядывались к нему. Поэтому глава семейства уже подумывал о собственном дворце – коттедже в элитном пригороде. Мысли о строительстве нового жилья постепенно вытеснили грезы о предстоящем свидании. В чем-то жена была права: прагматичный человек ее супруг. И Дмитрий заговорил с Татьяной о своих мечтах, связанных с возведением коттеджа.
Но затея переехать жить за город, пусть и в элитное предместье, не вдохновляла коренную горожанку, выросшую в историческом центре Петербурга. Она не хотела постоянно жить за городом, за высокой оградой, управлять обслугой и проверять пыль в семи комнатах. Ей нравилась ее просторная квартира, ныне целиком принадлежащая их семье. Ведь там, в одной из комнат прежней коммуналки, прошли ее детство и юность. Но если бы Татьяна заглянула в себя глубже, она бы поняла, что просто боится любых перемен.
Свое мнение Татьяна давно высказала мужу и больше не хотела разговаривать на эту тему, надеясь, что как-нибудь все само собой рассосется: или денег не хватит, или пыл Дмитрия утихнет. Она думала о текущих делах. В ней мирно уживались романтическая особа и земная женщина. У них есть дача, там все привычно и дел невпроворот. Уже поспела малина, и ягода может пропасть, если ее быстро не собрать и не сварить. И надо кого-то пригласить, чтобы крыльцо починили…
