– А где же твои зайчики? – спросила Ника спустя некоторое время, заметив, что на Дмитрии нет простыни и он абсолютно наг.
– Вот мой зайчик! – Он поцеловал Нику и сел рядом.
– Я – в душ! – Она вскочила и исчезла за дверью парилки.
Теплые струи сбегали с плеч и живота Ники, застили глаза, заливали рот. Кажется, впервые в жизни она была счастлива и не задумывалась о том, что ждет ее впереди.
Потом оба, укутавшись в махровые простыни, принялись за трапезу. В предбаннике отопление тоже работало исправно, добавлял градусов атмосфере и дорогой коньяк.
– Ты хорошо справилась с заданием, – заметил Дмитрий. Он имел в виду, что сауна, выстроенная под ее архитектурным надзором, прекрасно функционирует.
– Ты тоже поработал на славу, – улыбнулась Ника, оценивая совсем другие заслуги.
– Надеюсь, эта встреча будет иметь продолжение? – взял быка за рога Дмитрий и поднял пластиковый стаканчик с коньяком. – За любовь!
– Разве ты знаешь, что это такое? – покачала головой Ника и тоже поднесла свой стаканчик к губам. – Ты, поди, и не любил никогда!
Дмитрий оправдываться не стал, снова взялся за бутылку, но тут же поставил ее на место.
– Мне, пожалуй, хватит. Я же за рулем! Оставим коньяк здесь. Приедем на следующий этап приемки, пригодится.
– Следующий этап – это завершение строительства? Наверняка ты будешь отмечать его с женой.
– Не будем загадывать. Нам пора возвращаться, почти ночь на дворе. Татьяна, наверно, уже во все колокола бьет.
* * *
Татьяна находилась в приподнятом настроении: Дмитрий уехал проверять областные объекты, а матери она сказала, что ушла на встречу с бывшими одноклассницами. Ничто не мешало ей подольше задержаться у Степана.
– Ты, погляжу, послушная дочка! – усмехнулся Степан и поцеловал подругу в щечку.
Он тоже предвкушал веселенький вечер – завтра на работу не идти и Татьяна под боком. Визиты любовницы он теперь воспринимал как должное и уже не стремился кем-то притворяться: какой есть – такого и кушайте. Одет был неряшливо, в засаленных штанах и грязной, пахнущей потом майке. Вещи в комнате разбросаны, разве что об ужине хозяин побеспокоился.
А Татьяна, отрабатывая легенду о походе в кафе с одноклассницами, принарядилась. Голубое шелковистое платье, нитка гранатовых бус, туфли на каблучке – казалось, что эта интеллигентная дама случайно оказалась в таком неприглядном месте. Но Татьяна, как и Степан, уже не замечала окружающей обстановки. Оба просто тянулись друг к другу. Гостья поправила очки и, стрельнув на Степана водянистыми глазками из-за овальных линз, спросила:
– Чем сегодня займемся, Степа?
– Хочешь, порнушку посмотрим? Я новый диск взял напрокат!
– Опять? Тогда налей мне в рюмку чего-нибудь покрепче, а то я не могу такое бесстыдство на трезвую голову смотреть!
– Об этом не беспокойся! Я и картошечку уже сварил, чтобы время не тратить, и селедочку разделал.
Степан, потирая руки, с любовью взял бутылку, откупорил ее и налил водки себе и Татьяне.
– Ну, дрогнули!
Они выпили, слегка закусили. Степан включил видик.
Некоторое время, сидя бок о бок на диване, молча жевали, поглядывая на экран. Обнаженные киногерои услаждали друг друга, но Степан и Татьяна раздеваться не торопились. Приятный туман, вызванный алкоголем, кружил голову и побуждал их к душевному общению. Степан, по трезвости не слишком разговорчивый, сейчас вовсю философствовал:
– Вот скажи мне, Танюха! Чем я перешиб Димыча? Муженек у тебя – деловой, большой начальник. Крутая тачка, деньги и все прочее. Домину за городом строит. А я гол как сокол, но ты ко мне прибегаешь!
– Люблю я тебя, Степа!
– Любишь? Тогда переезжай ко мне жить! Слабо?
Однако Татьяна, нарушив супружескую верность, надеялась совместить несовместимое. В объятия Степана ее тянуло, как наркоманку к зелью, но уходить от мужа она не собиралась. Поселиться в этой комнатенке, в перенаселенной коммуналке? Она пока еще не спятила!
– Вот Алиса выучится, – покачала головой Татьяна. – Тогда может быть…
– Еще налить? – Степан снова взялся за бутылку.
– Нет-нет! Мне хватит.
– Тогда положи себе еще картошечки.
Обнаженный мачо на экране телевизора вновь пришпоривал партнершу, оседлав ее.
– Фу, какая гадость! – сказала Татьяна, уже начиная испытывать нарастание желания. Она положила руку Степана себе на колени, предоставляя ей свободу действий.
Но Степан не торопился с любовными ласками. Он вылил остатки водки в чайный бокал и залпом отправил жидкость себе в рот.
– Ну чё? Переедешь жить ко мне? – с пьяной настойчивостью пошел он на второй круг. – Не захочешь по-доброму, уволоку силой!
Татьяна слегка отодвинулась от хмельного друга, натянула платье на колени. Он встал с дивана, сильно качнулся, но тут же взял направление и пошел к двери. Татьяна раздумывала, как образумить Степана, как заставить его отступиться от немыслимой надежды. Вдруг из коридора послышалась брань.
– Неряха, алкаш, дебил! – кричала разъяренная соседка. – А ну, вернись, вытри за собой лужу немедленно. Или бабу свою заставь!
– Да ладно тебе, Люська, не кипятись. Делов-то – шваброй махнуть!
Вскоре в коридор выглянули другие соседи и блюстительницу порядка поддержали – голоса умножились. Все соседи говорили разом, припомнив и прочие грехи Степана.
Татьяна заткнула руками уши: ну и влипла в историю! Перед ней на экране видика мелькали кадры сомнительных наслаждений, но она уже не обращала внимания на кино. Зато вдруг заметила, в какой омерзительной обстановке находится.
Когда Степан кое-как разрешил коммунальный конфликт и вернулся в комнату, Татьяна сослалась на головную боль и покинула нехорошую квартиру.
Ирина Васильевна, мать Татьяны, встретила дочь на пороге градом упреков:
– Лгунья! Я звонила твоим школьным подружкам, и Машке, и Наташке – никакой встречи они не назначали! Где ты была? Только не ври матери!
– Я с другими девочками в кафе ходила. Ты их не знаешь. Разреши мне пройти, мама, я устала.
Но мать, перегородив своим телом прихожую, не пропускала дочь.
– Пора прекратить эту историю, милая. Ну что ты в этом необразованном работяге нашла?
– Ты о ком, мама?
– Не придуривайся, Татьяна. Ты думаешь, что мать у тебя слепая? Да мне еще на даче соседки доложили, что ты к Степану чуть ли не ежедневно бегала. Я молчала, думала, образумишься. Приедешь в город, прекратишь блуд.
– Между нами ничего нет, – лениво врала Татьяна.
– Если бы! Да я давно выследила тебя, мерзавка! И сегодня до его парадной проводила. На машине ты могла бы и ускользнуть от матери, а на метро – не скроешься! Мне, когда я еще в милиции работала, приходилось отслеживать отдельных субчиков. Фору любому оперативнику могла дать!
