Ника вытянула «художку» – все четыре года, но, сравнивая свои работы с работами других учащихся, поняла, что уступает им в таланте и мастерстве. Критично оценив свои способности, она исключила из своих планов и Академию художеств, и Училище прикладных искусств. Ника поступила на архитектурный факультет строительного института, где требования к художественным способностям абитуриентов были скромнее. Однако профессия требовала обширных знаний в других областях. В учебном плане оказалось неожиданно много математики, начерталки и сопромата. Точные науки Ника постигала с таким трудом и затратой сил, что у нее почти не оставалось времени на личную жизнь.
Но личная жизнь сама входила к студентам-архитекторам, когда перед «подачей» проекта они ночами занимались всей группой в общаге. В перерывах между усердными трудами студенты пели под гитару, а то и танцевали под магнитофон. И Ника вдруг оказалась на первых ролях – азы музыкальной грамоты, преподанные в детстве мамой, пригодились ей. Никто не умел лучше ее играть на гитаре, петь и танцевать! В Нику была влюблена половина курса. Порой и ей казалось, что она испытывает влюбленность в очередного сокурсника. Но наваждение быстро проходило, едва начиналось сближение. Несмотря на легкомысленный вид, Ника была склонна к глубоким переживаниям.
На старших курсах справляться с учебой стало легче, и Ника устроилась работать – в семье по-прежнему ощущалась нехватка денег. Вначале подрабатывала официанткой в «Макдоналдсе», затем рисовала плакаты в рекламном бюро, оформляла витрины магазинчиков. В сессию совмещать работу и учебу удавалось с трудом, а потому зачетки ее пестрели тройками. Когда получила диплом, места архитектора для нее не нашлось. В проектных институтах проходило сокращение, а в частные мастерские друзья-архитекторы веселую подружку не приглашали. Хоть она была классной девчонкой, пела и играла на гитаре, но архитектурные проекты ее оригинальностью не отличались, а повторяли известные формы и решения.
Ника устроилась в мебельный магазин продавцом-консультантом, и в ее обязанности входила разработка эскизов кухонной мебели под индивидуальные нужды заказчика – полученные на архитектурном факультете знания использовались едва ли на десятую часть. Но главным бедствием для Ники стала необходимость ходить в магазин ежедневно и отсиживать там по восемь часов. Вскоре она взвыла и от однообразия предлагаемых ею проектов, и от привязанности к рабочему месту. Да и заработки в магазине были незначительны. А в семье уже ожидали от дочери денежной помощи: времена изменились. Пафосные статьи отчима, ругающие режим, принимали лишь в те газеты, где не платили. Маму начали одолевать болезни, и она не могла работать с прежней интенсивностью, а ведь требовалось выучить Тима – брат еще не закончил школу.
Ника оставила тихую заводь – магазин – и перешла на вольные хлеба: стала агентом в риелторской конторе. Причем продавала она не квартиры, а земельные участки и загородные дома, и ей приходилось мотаться по области. Зато два года спустя, когда она набрала приличную клиентскую базу, ее стали рекомендовать как опытного риелтора. Ника сняла себе отдельное жилье и отделилась от родителей. Но, жалея мать, ежемесячно выделяла ей определенную сумму.
Изредка у Ники появлялся «друг», но замуж она не спешила: не хотела такой убогой жизни, как у матери и отчима. Они сошлись – два слабых человека, – не испытывая настоящей любви друг к другу. Просто им казалось, что удобнее воспитывать детей в полной семье. Однако отчим оказался форменным нахлебником, а учитывая фамилию жены Хлебникова – вдвойне. Гонорары его становились все меньше и меньше. Григорий Носик не сумел вписаться в новое время, не заработав имени прежде, теперь он и вовсе выпал из колеи. Днями, полулежа на диване, он сочинял маловразумительные философские трактаты – желающих учить других всегда больше, чем умеющих что-то делать самим. Потом издавал свои опусы за «авторский счет», а точнее, за счет жены. Впоследствии нераспечатанные пачки его брошюр загромождали коридор, и ученицы, пришедшие к матери Ники на уроки музыки, складывали на запыленные кипы свои варежки и шарфы.
Двадцать пять лет… Этот возраст казался Нике таким же веселым, как девятнадцать и двадцать три. Цифры мелькали незаметно – и семерка, и девятка ее не пугали. Лишь нагрянувшая круглая дата заставила ее очнуться. Ника с удивлением заметила, что вокруг стало меньше свободных парней. Вдруг на нее, как на стрекозу из известной басни, дохнуло холодом одиночества, но она не бросилась искать крова у домовитых муравьев – полысевших холостяков, дающих объявления в брачные конторы. Приняв грустный факт, что с личной жизнью не сложилось и вряд ли уже сложится, Ника задумалась о карьере. Работа риелтора, хоть и давала ей возможность сносного существования, перестала ее устраивать.
В свое время она сбилась с тернистого пути архитектуры, а теперь время упущено, знания утрачены, а навыки не приобретены. Как быть? В ее нынешней деятельности не было перспективы: помогая продать или купить клиенту недвижимость, мотаясь из конца в конец области, высоко не взлетишь. Посредничеством при подобных сделках часто занимались студенты или пенсионеры, не претендующие на социально значимую роль. Они рассматривали свою деятельность как возможность приработка, тогда как для Ники это оставалось основной работой. Она крутилась как белка в колесе, и у нее водились деньги, но поступление их зависело от многих факторов и не было регулярным: то густо, то пусто. Вот если бы иметь твердый доход, счет в банке, то можно было бы задуматься и о ребенке… Но пока она не могла позволить себе родить и воспитывать малыша без мужа.
Ника решила круто сменить жизнь. Два года, одновременно с работой, она вечерами училась, сама и оплачивая второе высшее. Теперь ее опыт работы на риелторском рынке был дополнен экономическим образованием. Если приплюсовать сюда и диплом архитектора, то перспективы трудоустройства оказывались неплохими. И сейчас Ника готовилась сделать новый рывок. Она уже прошла собеседование и должна была в ближайший понедельник приступить к новой работе в корпорации «Этажстрой». Ей предстояло заняться перспективным анализом в строительстве и освоением территорий, тем направлением, что стали называть английским словом «девелоупмент».
Несколько дней назад Нике исполнилось тридцать два года.
В риелторской фирме она работала последнюю неделю. Сделки, проходящие оформление, она доведет до конца. Остальных клиентов «подарит» другим, как и варианты предложений, откопанные ею из разных источников. Но участок под Кавголовом – кому-то подарок с небес! И хотелось распорядиться им не только ради заработка, но и сделать приятное достойному клиенту.
Она пробежала взглядом блокнот своего мобильника: кому же первому предложить лакомый кусок? Среди заказчиков значился Дмитрий Владимирович Беломорцев. Почему она выбрала этого клиента? По виду надежный, обручальное кольцо на правой руке – такие мелочи она сразу замечает, – с вознаграждением не скупится, да и требования к участку умеренные. Правда, у нее половина таких! Однако этот человек выделялся среди прочих тем, что отнесся к ней с уважением, не ставя, как иные, риелтора на уровень обслуги. Он видел в ней полноправного делового партнера. И еще… Но этот довесок не поддавался формулировке, и Ника не стала копаться в себе. Она просто послала вызов на номер Беломорцева. Однако, услышав про «классный» участок, Дмитрий не слишком загорелся. Знал, что каждый торговец расхваливает свой товар! Он и подумать не мог, что риелтор может руководствоваться лирическими соображениями, и потому отозвался со скепсисом.
