«Уволю к чертовой матери!» – выругался на адъютанта Ленц. Он на дух не переносил извиняющегося тона, тем более без причины.
– Пусть зайдет. – И еще несколько минут находился в комнате отдыха. Когда он вышел в кабинет, Мещеряков вытянулся и тотчас, как по команде «вольно», припал на левую ногу. И в этом обычном жесте недовольный начальник ГРУ разглядел лицедейство, даже с сарказмом покачал головой: «Эка тебя скривило!»
– Садись. Слушаю.
Полковник подошел к столу и положил перед Ленцем лист бумаги.
– Сообщение от Марка, – пояснил он, присаживаясь. – И еще, Игорь Александрович. Марковцев здесь и просит вас принять его.
«Погоди», – жестом остановил его Спрут, читая донесение от своего агента. По-прежнему не отвечая, вызвал порученца и велел «незаметно привести» к нему Марковцева, угадывая, где «здесь» Марк. И еще не меньше четверти часа прошло в относительном молчании. Безмолвствовал Александр Мещеряков, держа рабочую папку на коленях, а хозяин кабинета пару раз позвонил по телефону, сходил в заднюю комнату. Словно за тем, чтобы, возвратясь в кабинет, увидеть там еще одного человека.
Он давно не видел Марка, тем не менее отказался от рукопожатия. Только едва заметная усмешка тронула тонкие губы генерала и так же незримо, для Мещерякова, во всяком случае, трансформировалась в улыбку.
– Здравствуй, Сергей, – ответил на приветствие Спрут и привычным жестом усадил его напротив полковника: – Садись.
Сейчас он был обязан сказать то, чего искренне не желал, не вправе был говорить. Но – выговориться, что ли. Марковцев, не спуская с генерала усталых глаз, мог с легкостью дать определение состоянию начальника ГРУ: потребность высказаться. Когда он шел за порученцем, в голове по-библейски привычно звучали соборными колоколами собственные мысли: «С кем ты идешь говорить, глупец! Знаешь, что ты скажешь ему, но знаешь ли, что он ответит тебе? Нет? Тогда стоит ли разговаривать?»
– Так, вы оба, – вклинился в медный перезвон «малиновый» бас главного колокола, – смотрите на меня. Вам было дано задание выяснить причину смерти каперанга Бондарева. А вы что привезли? – Генерал гневно сдвинул брови. —Якобы пленника?
Все. Именуемый в шифровках Директором все же пошел до конца, и теперь у него появилась другая потребность – выслушать обоих подчиненных. Но не тут-то было. Говоря языком классиков, Спрута «понесло»:
– Когда Пантюхин попал в плен? Если только попал. Сергей, ты слушаешь меня?.. Я хочу, чтобы ты слушал меня, а не сверлил глазами. Так когда? В конце двухтысячного года? А сейчас середина две тысячи второго. Полтора года прошло...
Да, прошло именно столько времени, а на «фронтах чеченской войны» произошло множество событий. Ленц словно листал военный календарь; одни страницы интересовали его, другие сухим листопадом сыпались на пол кабинета. Они прихватывали с собой даты, которые пришлись и на год двухтысячный, когда лейтенант Пантюхин принял свой последний бой.
В ночь с 29 на 30 января 2000 года отряды боевиков попытались прорваться через Старую Сунжу – всего 600 человек. Впереди себя бандиты пускали животных и пленных. На мине подорвался Шамиль Басаев, получив серьезное ранение;
6 февраля Грозный взят под контроль федеральных сил;
23 февраля в грозненском аэропорту «Северный» состоялся «парад победителей», как окрестили торжества, посвященные Дню защитника Отечества, журналисты;
Улус-Керт. Высота 776,0. В конце зимы недалеко от этого населенного пункта приняла бой 6-я парашютно-десантная рота 76-й псковской дивизии ВДВ...;
Март – взято наконец родовое «гнездо» Руслана Гелаева Комсомольское; за две недели ожесточенных боев Гелаев потерял 800 человек убитыми, но сумел уйти из окружения с отрядом в 200 «штыков»; завершены операции в Шатойском районе.
И много-много других событий.
Ленц хотел было спросить у подчиненных, чем занимался полтора года Асланбек Давкаев и почему о нем не было ничего слышно. Не спросил. Поскольку Асланбек, оказавшись поначалу в Кодорском ущелье Абхазии, делал то, что и Руслан Гелаев: «отрабатывал за грузинское гостеприимство» – убивал, брал в плен мирных жителей, готовился к широкомасштабным действиям и терактам на территории Чечни. В общей сложности Асланбек разбойничал в Грузии и делал набеги на Чечню больше года.
Не спросил еще и потому, что точно знал даты нахождения чеченских боевиков в Грузии – Абхазии.
Согласно данным ФПС и ГРУ, на период сентябрь – октябрь 2001 года банда Асланбека Давкаева все еще находилась в Кодорском ущелье, фактически в окружении Вооруженных сил Абхазии: с юга – Ткварчели; запад – Гали; еще глубже на запад – юго-запад – это Сухуми и Очамчире. Где неподалеку (район Зугдиди) располагались российские миротворцы, а к ним выдвигались со стороны Кутаиси ВС Грузии.
Цель боевиков – мост через реку Кодори, который разделяет Абхазию на две части: в случае захвата моста сводным отрядом боевиков абхазы бы не смогли форсировать Кодори
[16]
. А взятие стратегически важного аэропорта, расположенного недалеко от населенного пункта Дранды, было равноценно захвату Сухуми: в случае успешной операции там «планировалась посадка грузинских вертолетов с техникой и людьми».
Но банда Асланбека ушла. После точно установили ее дислокацию – высота 2781. Давкаев с отрядом ушел Клухорским перевалом, тогда как еще один отряд чеченских бандитов ушел в Северную Осетию, дезориентируя федеральные силы и Владикавказский погранотряд, – через Теберду (высота 2739), а после Мамисонским перевалом.
Таким же макаром Асланбек увел свой отряд и из Панкисского ущелья. Ушел бы из Панкиси в любом случае, хотя мотивировал передислокацию отряда срочными делами в Дагестане. Последнее время чеченские полевые командиры, осевшие в Панкиси и имевшие в своих рядах арабов, стали сдавать преданных соратников грузинским спецслужбам (за каждого араба они получали до пятидесяти долларов), а Министерство госбезопасности Грузии, в свою очередь, сдавало арабских наемников своим друзьям американцам. У Асланбека в отряде было десять опытных наемников арабов, два пакистанца, и он не хотел терять их.
Так что срочные дела в Дагестане плюс теснота в Панкисском ущелье, где всем заправлял Руслан Гелаев, заставили Асланбека преодолеть единственный перевал, что отделяет ущелье от российской границы.
Марковцев догадывался, какой вопрос вертится на языке начальника ГРУ, и опередил его:
– Вы думаете, Пантюхин сломался и начал работать на Асланбека? Жаль, Асланбек быстро умер, и я не успел расспросить его. Пантюхин, товарищ генерал, не сломался, когда остался прикрывать товарищей – один против сорока наемников. Вот еще одно доказательство.
Ленцу показалось, что его агент как-то несмело или неловко вынул из записной книжки листок бумаги.
