Илья и его люди усмехнулись, что Николай проигнорировал.
— В этом нет необходимости, — сказал Эббот. — Тебе нужно отдохнуть, Николай, а
Лэйла не должна выходить после того, что случилось прошлым вечером.
— Я могу уделить девочке час или два, — лицо Николая ожесточилось. – Никому от этого хуже не станет, и с нами все будет в порядке.
— Какое великодушие, — пробормотал Илья.
От унижения на глаза навернулись жгучие слезы. Попятившись, я покачала головой.
— Нет. Все... все хорошо.
— Но...
Я развернулась, поспешив прочь прежде, чем Николай успел закончить. Зейн забыл меня. Я не могла в это поверить. Он никогда не забывал о наших субботах. Может, он и не забыл. Может, он просто заменил меня Даникой, гораздо более подходящей компанией. И все равно я ничего не понимала. Никогда прежде он не уделял ей так много внимания.
Но сейчас уделял.
Я направилась к парадной двери, но остановилась в прихожей. Солнечный свет лился в окна. Куда я могла пойти? Снова, как дура, залезть в домик на дереве? Я застряла в этом доме.
Вернувшись в спальню, я переоделась обратно в пижаму и забралась в постель. Я не хотела плакать. Лить слезы из-за чего-то подобного было слабостью и глупостью, однако щеки все равно оказались влажными, а в груди щемило.
Я свернулась калачиком, сжимая в кулаке кольцо, пока снова не соскользнула в сон.
* * *
Позже меня разбудил стук в дверь. Открыв глаза, я увидела, что солнце за окном моей спальни уже садится.
Я проспала весь день. Постучали снова. Я натянула на голову толстое одеяло.
Дверь приоткрылась.
— Букашка Лэйла?
Я затаилась, надеясь, что Зейн просто уйдет.
Несколько мгновений спустя кровать прогнулась под его весом. Он ощупал все вокруг, пока его рука не опустилась на мою голову.
— Где ты там под этими одеялами? — Он пару раз погладил кровать. — Я не могу тебя найти.
Я ненавидела его за то, что он шутит.
Наступила тишина.
— Ты злишься на меня.
Я зажмурила глаза, пока под веками не стало бело.
— Ты забыл меня.
Последовала еще одна пауза.
— Я не хотел забывать тебя, Лэйла. После всего, что произошло прошлым вечером с одержимым, мы все отсутствовали допоздна. Просто... так получилось.
У меня в груди образовалось странное ощущение пустоты.
— За все годы, что мы друг друга знаем, ты никогда обо мне не забывал. — В горле образовался сухой ком. — Я ведь ждала тебя, знаешь? Потом как идиотка подумала, что с тобой что-то случилось, и поставила себя в неловкое положение перед всем кланом.
— Я слышал, Николай предложил позавтракать с тобой.
Как будто мне от этого стало легче.
— Просто уходи.
Зейн завладел краем одеяла, вытащив его из моей хватки. Я попробовала ухватить одеяло, чтобы снова спрятаться за ним, но Зейн держал его подальше от меня. Я сдалась, упав на спину.
— Ты отвратителен.
— Прости. — Он выглядел измученным. Под глазами расцвели тени, волосы пребывали в беспорядке и вились больше обычного, а рубашка была измята. — Лэйла, мне правда жаль.
Я собирался вернуться сюда вовремя. И я хотел увидеть тебя, я о тебе беспокоился. Я просто потерял счет времени.
— Ты выглядишь ужасно, — сказала я. — Видно засиделся вчера дольше обычного?
Зейн сузил глаза.
— Не дольше, чем обычно засиживаюсь с тобой.
Но он был не со мной.
— Зачем ты попросил Данику приглядывать за мной?
Он моргнул.
— Так вот из-за чего... — он жестом указал на меня, — все это? Ты злишься, потому что я попросил ее помочь тебе, если тебе что-нибудь понадобится?
— Я злюсь, потому что ты оставил меня утром в подвешенном состояние, и, да, я злюсь, потому что ты рассказал ей о моей проблеме.
— Лэйла, здесь все знают, что ты можешь делать. Это не секрет.
Я села, убрав с лица спутанные в беспорядке волосы.
— Не каждый знает, как сильно я с этим борюсь! И ты это знаешь. Но ты рассказал
Данике.
Зейн в замешательстве смотрел на меня.
— Не понимаю, из-за чего такая шумиха. Мы не говорили о тебе плохо.
— Ты не понимаешь из-за чего такая шумиха? — Я вылезла из кровати, игнорируя рассыпавшиеся по полу покрывала. Я дала волю всем чувствам. Весь гнев, разочарование и смятение устремились на поверхность. И пронзительное горе тоже выходило наружу, потому что казалось, я теряю Зейна. — Ты знаешь, как неловко, как унизительно то, что люди считают меня испорченной? Господи! Жасмин думает, что я собираюсь высосать души из ее детей, а Даника теперь следует за мной посреди ночи. Когда не следует за тобой.
— Жасмин так не думает, Лэйла. — Зейн повернулся, сунув руку в волосы. — Просто в последнее время ты была такая взвинченная. Я подумал, это хорошая мысль, на случай...
Я вздрогнула.
— На какой случай, Зейн?
— Лэйла, я не имел ввиду ничего такого. — Он встал, беспомощно подняв руки.
Мой взгляд почему-то упал на кукольный домик в углу спальни. После всех этих лет у меня так и не хватило духу убрать его на чердак. Воспоминания о том, как я заставляла Зейна играть со мной в куклы казались такими далекими. Почему я продолжаю держаться за них, за него, когда все это так бессмысленно?
— Знаешь, не думаю, что ты так себя ведешь из-за сегодняшнего утра или моей просьбы Данике помочь тебе, — произнес Зейн пронизанным разочарованием голосом.
Я нахмурилась, оборачиваясь к нему.
— И из-за чего же я тогда так злюсь?
— Ты бесишься из-за того, что здесь Даника. Ты становишься такой каждый раз, как она приезжает, просто на этот раз это слишком очевидно.
У меня отпала челюсть, и странное, отвратительное ощущение пустоты в груди увеличилось.
— Ты, правда, думаешь, что это так? Это смешно. Ты четыре раза заставил меня почувствовать себя дерьмово, Зейн.
— Четыре? О чем, черт возьми, ты говоришь?
Я подняла руку, отсчитывая на пальцах.
— Ты подставил меня с проставлением меток, что должно тебя радовать, потому что после прошлой ночи я больше их не ставлю.Ты сказал Данике приглядывать за мной на случай, если я слечу с катушек и буду набрасываться на всех. — Я понимала, как безумно все это звучит, но не могла остановиться. — Ты даже не проведал меня прошлой ночью. И ты забыл обо мне сегодня утром, чтобы провести время с кем-то другим!
