– Отвратительно, — пробормотала я.
Зейн посмотрел на меня невинным взглядом. — Не суди, пока не попробуешь.
— Я бы никогда не бросила Twizzlers в шоколадное мороженое.
Зейн игриво толкнул меня и занял мое место в очереди. Я тоже толкнула его, но он не сдвинулся ни на сантиметр. Вокруг нас было много душ пастельных оттенками, они были слабыми и, к счастью, не представляющих для меня никакого интереса.
И никаких демонов в поле зрения. Бинго. Зейн заказал один шарик шоколадного мороженого, а я как обычно — банановый сплит (разрезанный вдоль банан с мороженым, сбитыми сливками, орехами).
Приятная температура ноября приводила людей в кафе. Зейн называл это золотой осенью или как-то так.
Нам повезло, и мы нашли небольшой диванчик, куда мы и протиснулись. Это кафе было одним из моих самых любимых мест в городе, семейный бизнес обосновывается посреди современного центра города, и было так приятно оказаться здесь. На полу были черно-белые квадратики, диванчики и столики были красными, а стены увешаны семейными фотками. И что здесь может, не нравится?
Здесь было как дома.
Я наблюдала, как Зейн радостно погрузил липкую сладкую палочку в шоколад. Он заметил мой взгляд и подмигнул.
— Уверена, что не хочешь попробовать?
Я скорчила рожицу.
— Нет, спасибо.
Он протянул мне конфету, с нее упала огромная капля шоколадного сиропа и растеклась по столику.
— Возможно, тебе понравится.
Вместо этого я попробовала свой банановый сплит. Пожав плечами, Зейн отправил конфету себе в рот и вздохнул. Я изучала его.
— Как думаешь, я действительно буду под домашним арестом пока мне не исполниться восемнадцать?
— Боюсь, что так, — ответил он. — Отец не поддается ни на какие уговоры.
— Вот этого-то я и боялась.
3Популярный бренд сладкого в США.
Он сунул мне в руку Twizzler, который пока не утопил.
— Я буду освобождать тебя так часто, как только смогу.
— Спасибо. — Я выдавила улыбку. — И так... что у вас с Даникой?
Он нахмурил брови и сконцентрировался на шарике мороженного, словно это был вопрос жизни и смерти.
— Хорошо. Она ... отличная девушка.
— Она безумно сексуальна. Я бы убила за такое тело, — я опустила взгляд на свое мороженое. — Кстати об этом, сколько калорий в этой штуке?
Зейн быстро поднял глаза. Они казались ярче обычного.
— Ты ... идеальна такая, какая есть.
Я закатила глаза.
— Когда-нибудь смотрел "Дневник Бриджит Джонс"?
Он посмотрел на меня еще немного, а потом вернулся к своему десерту. Была какая-то скованность у него в плечах, которой раньше не было, словно на них внезапно начал давить груз. Как идиотка я продолжала болтать.
— Я подслушала разговор Жасмин и Даники. Она сказала, что вы двое еще не говорили о своем будущем... совместном будущем.
Казалось, он еще сильнее согнулся.
— Нет. Не говорили.
Я выкопала из мороженого вишенку.
— Так ты все еще продолжаешь противиться системе?
Кинув косой взгляд, Зейн пробежал рукой по волосам.
— Я смотрю на это иначе. Если я собираюсь спариваться... если я собираюсь жениться, хочу сделать это на своих собственных условиях.
— И что на это говорит Эббот? — Я предложила ему вишенку, которую он взял. —
Или ты уклонялся?
Рассматривая хвостик вишенки, он пожал плечами.
— Я просто избегаю этого.
— Но ты не избегаешь Данику, — отметила я. — Она тебе нравится. Так в чем же дело?
— Дело не в том, нравится она мне или нет. — Он отклонился на спинку диванчика, беспокойно хлопая руками по столу, уставившись на ведерки с мороженным за стеклом.
— Она отличная девушка. Мне с ней весело, но в данный момент я, правда, не хочу говорить о ней.
— Оу, — кажется, я поняла, к чему он клонит.
Он бросил на меня многозначный взгляд.
— Я бы спросил, как ты держишься, но думаю, кукольный домик уже ответил на этот вопрос.
Я вздохнула.
— Я пытаюсь не думать об этом. Но это не работает. То есть ...
— Это нелегко?
Я выдавила улыбку.
— Ага, довольно-таки тяжко, — ковыряясь в кусочке банана, я покачала головой. —
Зейн, я ...
— Что? — спросил он через несколько секунд.
Я подняла взгляд, мы уставились друг на друга пока я не потеряла терпенье.
— Я не совсем была с тобой честна.
— Серьезно? — сухо сказал он. — Должно быть, ты издеваешься надо мной.
Я покраснела.
— Прости, Зейн. Я это сказала не потому, что меня поймали, а потому, что знаю, тебя это обидело, и так не нужно было поступать. Я должна была доверять тебе.
— Знаю, — он положил свою руку на мою и нежно сжал.
— Меня это взбесило, часть меня все еще в бешенстве, но ничего не изменить.
Надеясь, что он все еще хочет дышать одним воздухом со мной после того, как узнал, что я сделала, я убрала руку и бросила взгляд на свое, теперь уже жидкое, мороженое. Я решила подойти к делу резко, как оторвать пластырь.
— Я забрала душу Петра.
Зейн наклонился вперед, нахмурив брови, словно он не совсем понял, о чем я говорю, а потом он откинулся на спинку диванчика. Его руки скользнули со столика, и он застонал.
Затем тишина обрушилась на нас словно бомба.
— Знаю, ты что-то начал подозревать, когда я вернулась домой и заболела, — я схватила ложечку. — Я защищалась. Он собирался меня убить. Я не хотела. Боже, последнее, что я хотела, так это убивать его, но он продолжал меня преследовать, а я не знала, что еще сделать. Это как-то повлияло на него, Зейн. Он не стал призраком, как это случилось бы с человеком. Он превратился, его глаза были красными. Мне так жаль. Пожалуйста, не ...
— Лэйла, — тихо сказал он. Он схватил руку, которой я сжимала ложечку, и нежно отцепил мои пальцы от ручки. — Я знаю, что ты защищалась, ты не намеревалась этого делать.
— Но выражение твоего лица говорит другое, — прошептала я.
Он улыбнулся, но как-то натянуто.
— Я был шокирован. Как ты и сказала, я что-то подозревал, но думал, что ты могла только попробовать душу. Я не знал, что все произошло ... так.
На вкус вина была такой, словно я проглотила ведро ржавых гвоздей. Я ничего не могла поделать, но чувствовала именно так, хотя знала, что, скорее всего, была бы мертва, если бы не забрала его душу, что дало мне отсрочку, пока не появился Рот.
